Кроме гарнизонных мероприятий, гренадеры Александровских казарм также привлекались для оказания помощи московской полиции. Так осенью-зимой 1879 г. в Москве отмечался значительный рост протестного движения. После высочайшего одобрения в ноябре 1879 года «Временной инструкции для университетской инспекции» и «Правил для студентов» ужесточился порядок обучения и поведения учащихся высших учебных заведений, который вызвал сильные волнения среди студентов. А 19 ноября 1879 г. произошло покушение на жизнь императора Александра II (попытка подрыва революционерами вблизи Москвы царского поезда). По ошибке заговорщиков поезд с императором уцелел, а был взорван один из вагонов железнодорожного состава, в котором находились свита и багаж (так называемого свитского поезда. М.В.А.). Теракт поднял на ноги всю московскую полицию и повлек за собой существенные аресты105.
Не остались тогда в стороне и гренадеры Александровских казарм. К примеру, в январе 1880 года нижние чины 8-го Московского полка выделяются в патруль «в числе 9 рядовых» для охраны политических арестованных, находящихся в Пречистенском и Сущевском съезжих домах, «которым по необходимости» дозволялась «днём прогулка во дворах этих домов»106. Патруль назначался на три часа: с 2 часов дня «до 5 часов пополудни». Ответственность за «своевременное отправление таких патрулей» была возложена командиром полка «на обязанность дежурного по полку офицера»107.
В XIX столетии подобные современным округам отделения Москвы делилась на части города, в каждой из которых располагался полицейский дом, называвшийся по старинке съезжей избой. Там находились камеры предварительного задержания, городские пожарные, дежурили врачи и повивальные бабки. Здесь же до реформирования 1881 г. были сосредоточены основные силы местной полиции108. Возможно, задержанных по политическим обвинениям москвичей было так много, что полицейских чинов для их надежной охраны было недостаточно. По этой причине и были назначены патрули из военнослужащих частей московского гарнизона, основная задача которых заключалась в усилении охраны содержащихся в камерах предварительного задержания политзаключенных. К тому же использовали солдат в основном на второстепенных ролях. К примеру, при охране арестованных на прогулке во внутренних дворах съезжих домов.
А в апреле 1880 г. на Пасху гренадеры Александровских казарм помогают поддерживать порядок на народном гулянье, «имеющее быть в течение Светлой недели на Девичьем (см. Примечание 5) поле»109. С 21 по 27 апреля 1880 г. (включительно) Московский полк выделяет для этого патрули в составе 2 унтер-офицеров и 6 рядовых110. Патрулям приказывалось являться «к 12 час. дня в полицейскую будку, находящуюся на углу улицы Плющиха вблизи самого гулянья», где они вступали «под команду офицера, наряженного от очередного полка, заступающего в городовой караул»111. Всему же полку в пасхальный день 20 апреля 1880 г. предписывалось «смену полкового караула произвести в 12 час. дня без церемонии в городской парадной форме в шинелях, одетых в рукава поверх мундиров, прочим затем воинским чинам до развода и после оного быть в городской праздничной форме»112. В последующие три дня пасхальной недели (2123 апреля) форма одежды была заменена. Караул заступал «в городской праздничной форме», остальные носили городскую обычную форму, в которую с 24 апреля переодевают и караул113.
Обустройство новой повседневной жизнедеятельности
В тоже время в Александровских казармах организовывается полноценное и планомерное питание солдат и унтер-офицеров. Например, оборудованная в архитектурном комплексе полковая пекарня выдает «ежедневно от 9-ти до 11-ти часов утра» стоящим на довольствии в части подразделениям испеченный в ней хлеб114.
25 декабря 1879 г. «в первый день праздника Рождества Христова» по распоряжению командира полка стоящие на казённом довольствии в Александровских казармах подразделения получили «винные порции» водки «на каждого человека по одной чарке»115. В честь праздника «винные порции» были увеличены в двое. Обычно в будние дни они составляли полчарки или шкалик (одну двухсотую часть ведра или 61,5 г.). Винная порция могла заменяться на 4 ½ чарки легкого виноградного вина (около трёхсот грамм 276,75 г) либо 2 бутылки пива (общим объемом более одного литра 1,23 л)116 либо чарки рома или коньяка (сорок грамм или, если быть точным, 41 г). Водка отпускалась нижним чинам Русской императорской армии с конца XVIII столетия до 1908 г. в военное время: строевым 3 раза в неделю по чарке, нестроевых 2 раза в неделю. А в мирное время по праздничным дням (не менее 15 чарок в год), а также по усмотрению командира полка для «поддержания здоровья» в ненастную погоду, после длительных переходов, маршей, учений, парадов117. К примеру, накануне перехода полка в Александровские казармы 7 октября 1879 г., полковник И. К. фон Бурзи приказал «по случаю ненастной погоды <> выдать нижним чинам по 1/2 чарки водки перед обедом»118.
Винная порция выдавалось солдатам и унтер-офицерам перед строем. Выпивали они её, не закусывая, залпом и, как правило, на тощак. Полученный результат от этого, конечно же, был оглушительно пьянящий! Не удивительно, что командир 8-го гренадерского Московского полка наблюдал в Рождество, как «нижние чины, увольняемые в город, находились в нетрезвом виде без всякой команды и не по форме одетыми». И чтобы бравых гренадеров, разгоряченных казённой винной порцией и атмосферой приподнятого праздничного рождественского настроения, не потянуло за пределами Александровских казарм на продолжение хмельного возлияния в московских кабаках полковник фон Бурзи «строжайше предписал» командирам рот «обратить особое внимание на людей, увольняемых в город, дабы таковые были хорошего поведения и надёжные» Иначе «ответственности подвергнуться ротные командиры, с которых будет взыскано по закону»119.
Здание современной казармы.
Вид со стороны Подольского шоссе.
Фото А. В. Скобкарёва
Уделяет пристальное внимание командование полка и бережному содержанию переданных гренадерам новых казарменных зданий. Так в январе 1880 г. полковник И. К. фон Бурзи в одном из приказов по полку строго предостерегает своих доморощенных солдатских умельцев из смышлёных крестьянских парней не заниматься ремонтом неисправностей в резервуарах для воды, расположенных в зданиях казарм. Не зная инструкции по эксплуатации и «устройства таковых» эти инициативные «ремонтники» только ещё больше портили их. И потому командир полка требовательно предписал командирам рот «ещё раз строжайше подтвердить, чтобы в случае порчи резервуаров нижние чины отнюдь не позволяли себе сами исправлять повреждения, а непременно давали знать о том смотрителю казарм»120 майору Плечко. В наше время о майоре Плечко совсем немного информации. Из сохранившихся Высочайших приказов за 29 января 1901 г. говориться об исключении из списков Русской императорской армии по причине смерти начальника Ковенской крепостной жандармской команды подполковнике Плечко (жандармская команда крепости в Ковно (Каунасе) в Литве выполняла задачи по её охране. М.В.А.). Но, кто он тот самый смотритель Александровских казарм, его ближайший родственник или просто однофамилец, нам пока не известно121.
Тогда же, в середине января 1880 г. командование полка не упускает из виду и отопление другую, не менее важную, инженерную систему Александровских казарм. Во избежание гибели личного состава от угарного газа издается приказ по части о запрете сжигать в печах, обогревающих здания казарм, посторонние предметы. « <> не смотря на неоднократные подтверждения приказами по полку, отмечается в нём, нижние чины все-таки позволяют себе бросать в печи мелкие сухари и сор, даже после закрытия труб, от чего в казармах происходит угар». «Во избежание на будущее время возможности повторения таких случаев» командир полка дал распоряжение командирам рот «возложить на обязанность дневальных, стоящих у ватерклозетов не подпускать не под каким видом никого из нижних чинов к топкам». При этом особо указывалось командованию подразделений «внушить дневальным, что за упущение сего они понесут строгую ответственность»122.