А ты откуда помнишь-то? Вот как счас дам! старшой замахнулся ложкой.
В школе говорили! резко парировал Хвосток. Наставники врать не станут! А вы в школу зря не ходите. Так неучами и будете, и в Младшую стражу вас не возьмут!
Ой, а тебя, можно подумать, возьмут!
Микитка все же изловчился, треснул Колыпу ложкой в лоб, хорошо так треснул, со звоном! Однако Хвосток терпеть не стал, немедля же бросился на обидчика с кулаками. Едва не сбив котелок, оба упали в траву, покатились на радость проснувшейся собачонке Ревке рыжему, с подпалинами, молодому псу, почти что щенку еще. Ох, тому-то и впрямь в радость! Запрыгал, залаял, закрутил хвостом! Остальные же бросились разнимать драчунов.
А ну-ка, хватит вам! Окститесь!
Вот я вас счас водицей!
Хватит, кому сказано? А про тебя, Хвосток, все наставнику Филимону расскажем!
Ой! Ухо, ухо Пусти-и-и
А не будешь больше на людей бросаться почем зря?
Пусти-и-и больно
Угомонились драчуны. Верней растащили. Легота, дядьки Федота Лющика сын один из тех, кто разнимал, отвязал от пояса ложку, уху попробовал улыбнулся:
А готова ушица-то! Хвосток! Ты зачем к визиге ерша бросил?
Так это для навара, озадаченно заморгал драчун.
Легота рассмеялся:
Вот ведь дурень! Уха-то визижья, зачем там ерш? Однако снидать давайте-ка
Ага, ага, вспомнил про свое старшинство Микитка Котков, Кота Твердиславова, со славой погибшего в битве с ляхами, сынишка. Садимся! Легота, Хвосток! Котел снимайте Да осторожней вы!
Уммм!
Вкусная ушица вышла, наваристая, да с кореньями котелок на раз ушел. Да и так рыбалка сегодня сладилась лежали уже в крапиве, на холодке, выпотрошенные язи, голавли, щуки и даже пара сомиков Сорную рыбу всяких там окуней, уклеек и прочих не брали, ловили рыбку нормальную, вкусную, и чтоб не меньше локтя.
Похвалят нас нынче, дохлебывая ушицу, довольно протянул Микитка. Тут уж и на уху, и запечь
Эх, еще б хлебушка
Надо б рыбку Ревке бросить, как остынет Ревка, Ревка! поднявшись на ноги, громко позвал Хвосток. Хм А где Ревка-то?
И правда
Ребята озадаченно переглянулись.
Да тут был все время Прыгал, лаял Наверное, лису иль бурундука учуял убежал.
Прибежит, никуда не денется!
Так, парни! вновь распорядился Микита. Сейчас спим, а на утренней зорьке половим. И чтоб мне не проспали!
Да уж не проспим Ревка, Ревка! Хм
Поспать скорее уж, немного вздремнуть повалились здесь же, в траве
А рассказку страшную? вспомнил вдруг самый младший, Флегонтий. Колыпа, ты ж обещал!
Обещал расскажу, Хвосток обстоятельно покивал.
Тихо вы! Спать не мешайте, недовольно пробурчал старшой.
Ничего, я шепотом Так вот. В дальней-дальней стороне как-то давным-давно жили-были
Мальчишки не спали слушали. Даже Микитка хоть и делал вид, что уснул
И никто из них не заметил, как шелохнулся невдалеке, у реки, густой ракитовый куст. А ветра-то между тем не было. Чьи-то недобрые взгляды вскользнули по притихшим отрокам, едва заметным в свете догорающего костра Потрескивая, шаяли угли
Начнем? шепотом осведомился Корост, пинком сбросив в реку только что зарезанную собаку. Плеснула вода
Тихо ты! доставая нож, дядько Микул злобно ощерился и шикнул на напарника.
Рыба плещет! прервав свой рассказ, негромко заметил Колыша. Рядом где-то на плесе
Похоже, крупная рыба, Легота зевнул и потянулся. Ты, Хвосток, рассказывай. Почто замолк?
А вы слушаете?
Слушаем, ага!
Да тихо вы! Не мешайте спать!
Ишь, спит он
Ага Говори, говори, Колыша.
Потрескивали в костре угли, в черном небе мерцали холодные звезды. Притихшие ребята внимательно слушали рассказчика. Кто-то из них уже засыпал, кто-то еще нет, но никто не догадывался, что злая старуха смерть уже распростерла над ними свои черные крылья.
Пора! глянув на звезды, тихо приказал Микул
* * *
Коли б не юная красавица Звенислава, Твердило Лодочник (в крещении Арсений) ни за что бы не согласился вернуться в родное село задолго до начала ярмарки или, как тогда называли, торжков. Спокойно бы трудился себе в Турове, на перевозе, отстегивал бы местному барыге Антипу, да жил бы себе не тужил. Как и было с тех пор, как Арсений, поссорившись с родичами, подался с весны «на отход» в Туров. Там пристал к артели, к лодочникам, с началом торгового сезона неплохие заработки пошли. Ну да, делиться пришлось и со старостой лодочной артели Силантием, и с хитрованом Антипом, тем еще выжигой, без которого никакие дела в Турове не делались не решались. Антипа знали и побаивались все купцы, тот командовал соглядатаями для княжьих мытника и вирника. Поймает на каком-нибудь грешке купчишку мелкого, торговца или еще кого, кто на торгу или у пристаней постоянно обретается, но не наказывает, а велит все, что замечают, ему рассказывать: кто какой товар привез, почем продает, не укрыл ли чего от податей, не торгует ли запрещенным много всякого. А потом мытник или вирник со стражниками налетят да либо виру возьмут разорительную, либо вообще весь товар в княжью казну заберут. А Антип с помощниками потом отнятый пролают делят. Так-то вот! Ну нет в мире совершенства, о том Арсений прекрасно был осведомлен.
Так вот дела и шли, можно даже сказать неплохо, удалось скопить-отложить с пяток гривен. Можно было и больше так ведь артель! Без артели-то как? Даже в городке одиночкой не выживешь.
Пять гривен и не каких-нибудь гривен кун, а настоящих серебряных! В той гривне десять ногат, за шесть ногат на базаре козу купить можно, за пять же гривен кун (не серебряных!) хорошую рабыню купить можно! Может, и взаправду было купить? Купить, да и забыть хотя бы на время о сероглазой красавице Звениславе! Которая, к слову сказать, в прошлое лето путалась с рыжим дружинником Велимудром из Нинеиной веси. Нынче рыжий в фаворе Младшей стражи десятник! Сам Михайла-сотник ему покровительство оказывает, привечает вот ведь незадача какая! Михайла не просто Младшей стражи сотник, за ним сам воевода стоит дед его, Корней Агеич Лисовин, а он, по сути, все родное село Ратное держит, как в Турове хитрован Антип пристань. Вот и попробуй тут
С другой стороны, ленты Велимудр-Велька Звениславе как раз в то лето и подарил или уже ближе к осени, кто как говорил. Подарить-то подарил, да вот со свадьбой как-то дело не срослося. Рыжий десятник весь в делах да в походах о свадьбе подумать некогда. К тому же и большак, дед Коряга старшой в семействе Звениславы Велимудра не очень-то жалует. Ну и что с того, что десятник, ведь гол как сокол! Ни богатства за ним, ни рода влиятельного, один Михайла-сотник. А что сотник? Сотник человек воинский, сегодня есть и при власти, а завтра, может, и сгинет где, вражеский меч либо стрелу словит. Иное дело Арсений Лодочник. Ну да, почти что изгой Но уже и при серебришке А давно ли начал? И что с того, что Звенислава лицо воротит? Зато дед Коряга зажиточных людей очень даже уважает. Только надобно ему зажиточность ту показать.
Вот Лодочник и показывал. Третьего дня встретил на рынке у пристани зависимого человечка Корягиных Ефимку-рядовича, парня младого да ушлого. Тот хомуты покупал да прочую упряжь, чего в семействе Коряги не делали. Еще хотел лодку купить вот тут-то Арсений и предложил помощь. Купили и хомуты, и лодку, и вот теперь гнали. Хорошая лодка, больше, чем у самого Арсения челн, по три весла. А из досок борта нашьешь вот тебе и насад! Местный мастеровой Неждан Лыко вполне нашить может, не так и дорого возьмет. Хоть сено вози, хоть что
С Ефимкой холопы были лодку гнать, вот Арсений с рядовичем в одну лодочку и уселись в свою. Пусть небольшой челн, да ходкий, для перевоза в самый раз.
Арсений ленты шелковые Звениславе в подарок купил. И колечко да браслетик серебряные. Неужто откажет дева? Нет, все же сперва деда Корягу почтить. Для деда тоже кое-что имелось: пояс наборный да нож. Нож Горынко Коваль делал хороший, с наваренными на стальной сердечник железными щечками такой нож сам собой затачивался и недешево стоил. Ну, да для будущего тестя ничего не жаль. Горынко Коваль, кстати, совсем недавно переселился в Туров из разоренных земель сгинувшего боярина Журавля соседей Ратного. Не сам собой кузню открыл помог кто-то, и деньгами, и так, покровительством.