В крахе современного демократического государства вполне можно признать виновными всех все четыре ветви власти и само общество. Они все будут виновны, ибо все в той или иной мере участвовали либо в принятии решений, либо влияли на такие решения.
В тоталитарных и авторитарных государствах все главные решения принимаются небольшой группой лиц, которые опираются на узкие общественные прослойки. История знает массу примеров, когда решения этих узких групп приводили в близкой или далёкой перспективе к кризисам и краху государства.
Российская империя была в чистом виде авторитарное государство. Решения принимались императором и узким кругом приближенных. Этот круг формировался в основном из дворян и высших бюрократов. Все государственные решения в первую очередь учитывали интересы дворян и бюрократии. Интересы других групп населения либо учитывались в последнюю очередь, либо не учитывались вовсе.
Пример: крестьянская реформа 1861 года. Назревшая, или скорее перезревшая, реформа была проведена руками самих дворян-помещиков в первую очередь в их интересах и только во вторую в интересах крестьян.
Русская элита долго откладывала освобождение крепостных, их постепенное превращение в свободных, обладающих всеми правами граждан, до лучших времён. Александр II чуть ли не силой заставил дворянство провести крестьянскую реформу. Сын царя «освободителя» частично повернул отцовские реформы вспять. Большая часть русского дворянства и в начале XX века настаивала на своих сословных привилегиях по принципу: что выгодно дворянству, то выгодно и государству.
К началу XX века в России 100 млн крестьян, более 80 % процентов населения. Это малограмотная масса подданных, ещё не граждан. Они не обладали никакими политическими правами, по отношению к ним применялись телесные наказания (отменены лишь в 1906 году). Русское крестьянство не участвовало в принятии каких-либо государственных решений и до 1906 года, когда получило представительство в Государственной думе, не имело никаких возможностей в рамках закона влиять на принятие таких решений. Незаконные методы бунты, разгромы помещичьих имений и другие проявления неповиновения властям и закону нарастали всю вторую половину XIX века и к началу XX приняли самые широкие масштабы.
В 1898 году историк Василий Ключевский написал в заметках-набросках, которые стали известны только после его смерти: «Россия на краю пропасти. Каждая минута дорога. Все это чувствуют и задают вопросы: что делать? Ответа нет».[9]
Через несколько лет, летом 1905 года, Ключевский участвует в совещаниях, которые проводит в Петергофе император Николай с участием великих князей, министров и высших сановников. Тема учреждение Государственной Думы и обсуждение её полномочий. Профессор-историк был близок ко двору, и его мнение как специалиста-эксперта желали знать первые лица государства.
Днём историк участвует в совещаниях с императором, а вечером вечером обсуждает подробности со своим бывшим учеником по московскому университету Павлом Милюковым, который к тому времени становится одним из лидеров создаваемой партии конституционных демократов (кадетов).[10]
Назовём вещи своими именами: крупнейший историк России, близкий ко двору, раскрывает подробности секретных совещаний в верхах одному из лидеров оппозиционного движения Что могло подвигнуть Ключевского на этот шаг? Причины должны быть очень серьёзны, если он, всегда осторожный, теперь, почти не таясь, становится источником информации для оппозиционеров. Возможно, появление кадетской партии с её программой центристских реформ показалось историку шансом для России.
В 1906 году кадетская партия наберёт на выборах в первую Государственную думу больше голосов, нежели другие политические силы. Главным элементом программы кадетов был аграрный проект, который предусматривал принудительное отчуждение помещичьих земель (владельцам полагалась компенсация), создание государственного земельного фонда из отчуждённых земель, монастырских, императорских (кабинетных) и распределение этого ресурса среди малоземельных крестьян.
Кадеты вместе с более правыми «октябристами» (партия «17 октября») центр первой Государственной думы. Слева от кадетов так называя «трудовая группа», состоявшая из крестьянских депутатов. Эти три политических силы составляли тогда прочное большинство в Думе, оно могло в главных вопросах например, аграрном, действовать согласованно. Вся «политическая» Россия ждала именно этого публичного обсуждения главных вопросов и принятия разумных согласованных решений.
В июне 1906 года, во время первого думского кризиса, «верхи», император и высшая бюрократия, оказались расколоты. Меньшинство полагало, что надо идти навстречу избирателям и доверить формирование правительства кадетам. Эту позицию активно лоббировал генерал Трепов, бывший генерал-губернатор Петербурга, верный слуга царской фамилии. Трепов провёл в столичном ресторане «Кюба» переговоры с Милюковым, где были сформулированы основные тезисы программы и даже определён пофамильный вариант будущего правительства.[11]
Это была очередная историческая развилка, каких на долгом пути русского государства было немало. Весы истории колебались, прежде чем победил тот или иной вариант русского будущего. Один вариант вёл к демократизации в рамках манифеста «17 октября». Он предполагал разделение власти и ответственности, тесную положительную работу традиционной высшей власти и нового представительного органа для выработки решений, которые могли устраивать большинство населения страны; возможно, на этой дороге Россия миновала бы катастрофу 1917 года
Но большинство, окружавшее трон, отвергало какие-либо политические эксперименты. Представители дворянских организаций и главные бюрократы, в числе которых были министры Пётр Столыпин и Владимир Коковцов, ратовали за роспуск Думы и жёсткую линию в отношении всего того политического спектра, который оказался левее «октябристов». Император назначил Столыпина председателем кабинета министров. Правительство изменило в 1907 году, в нарушение основных законов империи, избирательный закон. Представительство низших сословий, крестьян и рабочих, и так уже неравноправное по сравнению с имущими социальными группами, землевладельцами и буржуазией, было ещё более сокращено.
Правящая элита разработала свой план реформ. План был таков: сохранение неограниченной монархии (а Дума будет вспомогательным органом, «департаментом правительства»); беспощадная борьба с революцией со всеми, кто левее «октябристов»; сохранение помещичьего землевладения; разрушение общины, расслоение крестьянства на богатых, которые присоединяются к помещикам, на безземельных, которые пополнят ряды пролетариата, и на переселенцев.
Широкое расслоение крестьянства уже вне общины, на что была нацелена столыпинская аграрная реформа, должно было разрядить замедленную бомбу нерешённого земельного вопроса. Беспощадное подавление всего, что левее «правого центра», должно было дать те двадцать спокойных лет, после которых воцарится мир и покой на Руси великой, сохранятся неизменными вековые устои.
Нетрудно заметить, что «элитный» план реформ не учитывал мнений и настроений большинства «низов». Это большинство боялось форсированного, за несколько лет, разрушения крестьянской общины, которая веками выполняла для каждой крестьянской семьи защитную роль от возможного разорения. В Западной Европе этот процесс проходил многие сотни лет