А тут вообще до кредита дошло, замечательно.
Забей, по новой резковато, но я отчего-то злой. Не знаю, что за глобальные метаморфозы, ощущение, что у меня сейчас все жизненно-важные системы на каком-то остром пределе: капни бензина и подорвёт. Разбила и разбила, новый куплю.
Не верит? По крайней мере, удивлена.
Правда? и всё ещё недоверчиво.
Хотя вроде излагаюсь серьёзно.
Я что, похож на альфонса? В состоянии купить. Хотя и посоветую, в подобных местах быть осторожнее, не все такие добрые, как я.
Выдыхает и отчего-то обречённой становится.
Согласна. Не все.
Смотрит. И я смотрю. Вот только она с настороженностью, словно ждёт от меня что-то, когда запоздало смекаю.
Ждёт, отпущу или нет.
Не хочу. Но других вариантов нет. Я всё ещё не понимаю, нормально ли то, что завис на малолетке. Поэтому:
Топай домой, разбойница, и постарайся больше никого не сбить, а то ночь
Даже договорить не даёт.
Спасибо, искренне.
Глаза у неё отчего-то горят. Красивые, мать вашу. Тёмные, разглядел.
Она уже спиной назад отступает. Мгновение, разворачивается и малышки нет. А я как дурак всё стою, ощущая ещё одну новую хрень непонятную.
Нет, ей-богу, к врачу записаться пора. Пусть проверит, что у меня там сбоит нездоровое. Телефон вновь прокручиваю, оборачиваюсь и вижу кепку ту самую, которой сбила его. Забыла. И отчего это я здоровый, адекватный мужик вдруг радуюсь какой-то глупой, детской примете?
Не надо ей сюда возвращаться. Здесь небезопасно таким котятам плутать. Это у меня всё нормально с мозгами, но кадры захаживают различные. Поднимаю и всё рассматриваю, пока до входа иду.
Евгений Станиславович, приветствует на фэйсе Голодный.
А я от кепки отрываюсь, на которую он почему-то вдруг пялится. Ну да, точно не мой стиль, да и вряд ли налезет.
Всё нормально? дежурный вопрос.
Обижаете. По уставу, отчитывается.
Усмехаюсь докладу, сколько лет уже не при погонах, а всё туда его клонит. Но Голодный свой человек. Надёжный. Он с нами с самого открытия ещё в другом городе. Он моему дядьке за что-то был должен. Вытащил из проблем «уставных», в органы дорога закрыта. Да много куда с подобной характеристикой. А вот нам он подходил, главное же, чтобы точно не крыса. Хватило их за всё существование нашего дела. Чего только не хапнули, это сейчас всё почти в рамках закона.
Хлопаю Голодного по плечу, пока прохожу внутрь. Понятно, что ради такого человека и десять лямов отвалить как-то не жалко. Он вроде усвоил урок.
Рано думаю так.
Иду до кабинета, по пути ко мне подрывается Яна, наш главный администратор, и не только Но не об этом сейчас. Торможу, показывая, что не до неё. Не вынесет сейчас мой мозг никаких бессмысленных разговоров. До стола добираюсь и зачем-то в записи камер сразу суюсь.
Вроде как просто понять, откуда взялась, но внутренне-то понимаю, что хочу ещё раз посмотреть на малышку.
Смотрю, до самого её появления отматываю. В очереди стояла. В кепке и капюшоне. Не похоже уже, что она сюда пришла, чтобы меня покалечить. Очевидно, внутрь хотела попасть. А вот на фэйсе
Мать его.
Ну, с*ка, Голодный, точно же оторву!
Глава 3. Малышка
Поздновато гуляешь, Э-ля.
Чёрная толстовка, чёрные штаны, в последнее время ещё и всегда тёмное выражение лица. С тех самых пор, как этот парень вернулся с армии, я не помню, чтобы видела на его губах улыбку.
Глаза пустые, без смысла, такое чувство, что всегда добрый, отзывчивый парень, каким был Каримов Стас спортсмен и просто очень хороший человек умер в нём в то же мгновение, когда умерла его мама.
От руки его отца. Перепил, насколько известно, поссорились. Стас в это время в армии был, последний месяц, перед демобилизацией, не смог уберечь. Вернулся он уже с армии совершенно другим человеком, а через месяц подался к Трофимовским. Деньги делать на дикой «трясучке», когда люди готовы хоть на что согласиться, лишь бы им заняли пару сотен на выпивку.
Говорят, он убил собственного отца. Слухи, правда, всего лишь. По всем экспертизам остановка сердца. Я и сама не особо верю, может просто в силу того, что знала его совсем другим человеком, но находиться с ним один на один ночью в пустом дворе сейчас некомфортно.
Плюс, я ведь понимаю, зачем он здесь. Кого ждал и что сейчас потребует от меня.
Денег, которых, конечно, я не нашла.
Мне нужен ещё день, выдаю сразу.
Нет смысла увиливать и распинаться о неудачах. С ними это совсем не работает. Я видела, одна соседка даже в ноги бросалась парням, как просила не забирать у неё кольцо обручальное последнее, что осталось от мужа покойного, но конечно никто её не пожалел. В то время, как сын тридцатилетний за спиной её стоял, прятался, боясь, что его куда-нибудь за долги увезут.
Не знаю, на что я рассчитываю и почему верю, что мне дадут эту отсрочку. В конце концов, я всегда отдавала вовремя деньги. Обычно сразу, как узнавала, что отчим снова занял у них. А здесь понятия не имею, как упустила. Но это ведь не банк, который шлёт смски с напоминанием. Трофимовским, наоборот, выгодно, чтобы родные подольше не знали, пока занятые двести рублей превращаются в ползарплаты. По крайней мере, моей. Но на этот раз всё куда хуже. Мне дали три дня, чтобы я нашла сумму, больше в четыре раза моей зарплаты.
Один из них, тоже в прошлом вроде обычный парень из соседнего двора, предложил отвезти меня «отработать», когда именно Стас заступился, сказав, что жалко портить девчонку.
А их старший взял да нашёл мотивацию для меня посерьезнее. Её, кстати, тоже предложил Стас.
Повторюсь, я не знаю, на что рассчитываю, стоя напротив него. Что он всё ещё тот человек, который когда-то сказал, что у меня отличный удар? Который привёл меня к своему тренеру, чтобы я научилась лучше защищать себя, потому что меня обидели мальчики, после того как сам же их и разогнал от меня?
В четырнадцать я была по уши в него влюблена. Да и как не влюбиться?
Всегда приглядывал за молодыми ребятами, всех защищал, учил мальчишек обороняться, к нам во двор никто не совался, все знали, что здесь живёт местный КМС по кикбоксингу. А сейчас этих же ребят именно он держит в ужасе. В том числе и меня.
Стас усмехается. Коротко, сухо, с лавочки поднимаясь, находящейся у моего подъезда. Я когда его издалека увидела, почему-то даже удивилась, что именно его отправили забирать долг.
Опять же надежда?
Какая ж наивная я.
Стас ближе подходит, а я инстинктивно чуть отступаю. Тело не выдерживает его присутствия, от него точно веет густой пустотой.
Ты же знаешь, что Трофим не даёт отсрочек?
Знаю. На каждую сумму свой срок. Отчим в этот раз занял много, они с мамой поссорились, если честно, я так хотела, чтобы он домой не возвращался, неделя была тихой, спокойной. По будням мама не пьёт, ждёт всегда пятницы, а тут, раз его не было, так вообще никого не трогала. Всё закрывалась на балконе, по телефону с подругами разговаривала, жаловалась на жизнь и на изменившего отчима. Клятвы и громкие слова: да зачем он мне такой нужен, пусть там и живёт теперь, не приму. А уже в воскресенье, когда пришёл с одной чертовой розочкой, сразу почувствовала себя желанной и очень любимой.
Очевидно, покупал он эту розочку на остатки былой роскоши, из-за которой теперь я не сплю уже несколько дней, отыскивая варианты, где взять столько денег.
Нашла. Вот только меня туда не пустили. Но это значит, ещё найду варианты. Просто надо подумать. Пока шла домой, ничего путного не придумалась.
Потому что о другом думала, дура. О парфюме. Необычном, совсем лёгком и ненавязчивом, мужском. По-настоящему мужском.
Я отдам, знаешь же, пытаюсь стоять на своём, храбрюсь, как могу, нытьё не возьмёт, а вот уверенность может быть. Всегда отдавала, ни разу не обманула.
В этом-то твоя и проблема, Эля. Не надо было отдавать, жила бы сейчас спокойно, говорит мне Стас.