Решили потихоньку собираться и, не откладывая, рвать когти. Я сказал, что подгоню через портал микроавтобус, покидаем туда шмотьё и уедем. Сегодня же подгоню, потому что знаю я тебя, дорогая, так и замотаешь неприятное решение, откладывая день за днём. Что соберёшь то и увезу, ждать не буду. Нервно мне что-то. Плохое предчувствие.
Договорились.
Утром я ушёл через портал к башне и за моей спиной он погас. А ведь мелькала же мысль, что нас могут слушать! Расслабился я в этом чёртовом Альтерионе, дома бы так не лопухнулся. Как я разозлился слов не хватит. А когда я злюсь, голова у меня работает быстро.
Проехал домой в гаражи, метнулся в банк, снял наличку. Доехал до знакомых трофистов, купил у них подержанную «Ниву» ржавую, мятую и страшную, как жизнь моя, но лифтованную, на приличной резине и по агрегатам более-менее живую. По документам она из-за замены агрегатов проблемная, так что без оформления зато и недорого. Обещал, что штрафы за неё приходить не будут. Эх, как я тогда жалел, что отдал УАЗик! Микрик у меня городской, его проходимость имеет величину скорее отрицательную. Ребята помогли перегнать «Ниву» в Гаражище. Там я с ними распрощался, и обе машины выкатил на ту сторону. А затем, взяв на борт побольше топлива, запас жратвы и пистолет, поехал. Через срез Йири, памятный овраг и сарай там, где давно и началась вся эта история. Когда-то я там шёл вторым номером за Андреевым «Патриотом», но теперь распрекрасно проехал сам. Очень надо было.
Выехал в гламурный альтерионский гараж, где мне когда-то номера меняли и маячок вешали. Механики там были другие, и, кажется, хотели что-то возразить но, увидев пистолет, передумали. Открыли ворота и выпустили. Но уехал я, увы, недалеко.
Я был в такой ярости, что был готов прорываться к семье силой, отстреливаясь до последнего патрона, брать заложников и вообще вести себя непринужденно, но Меня догнала какая-то летающая штука и так хлопнула по машине ЭМИ, что аж магнитола задымилась. Уазику было бы насрать, но тут коммутатор электронный. Он сдох, и меня приняли, срубив чем-то нелетальным. Они по этим делам большие затейники, альтери-то.
Думаю, если бы не Криспи, познакомился бы я с их пенитенциарной системой. А то и вовсе постигла бы меня судьба, от которой я некогда избавил Андрея. Но хорошая девочка таки отмазала меня властью Совета. Семью мне даже издали не показали, но приняли во внимание моё искреннее (Да хуй там!) раскаяние и обещание так больше не делать (Ага, щаззз!). Ну и то, что формально мне никто возвращаться не запрещал, тоже учли. Ниву не вернули, пистолет тоже, закинули порталом к башне и пальчиком погрозили. Ладно, чёрт с ней, с «Нивой», недорого взял. Да и пистолет у меня ещё один есть «Глок», с Даггера снятый. А вот то, что я в Альтерионе официально стал «нон грата» и никак не могу помешать дожимать там жену до нужного решения это куда хуже. Криспи прошла со мной, попросила не делать больше глупостей, обещала вскоре объявиться и обсудить варианты. Чмокнула в щеку, велела ждать, ушла. Портал погас.
Жду вот теперь.
Температура у девочки оказалась небольшая, тридцать семь и две. Чай она выпила, сразу покрывшись от него обильным потом. Эли сложила свои лапки на Настин живот, и её немного отпустило. Правда, живот тут же заболел у меня. Кто из них это транслировал понятия не имею, но, если ребенку от этого легче потерплю. Это же просто боль, ничего со мной от неё не случится. Хуже было то, что от Насти волнами шла какая-то нервозность и панические порывы. Это мешало. Жить с эмпатами то ещё наказание, оказывается. Не завидую Артёму. Интересно, какая у неё дальнобойность? Внизу в башне меня доставало, и на берегу было ничуть не легче. Ловлю себя на том, что мне срочно надо ехать куда-то. Куда? Зачем? Чёрт его знает. Крайне неприятное состояние. А ведь самой девочке, поди, куда хуже. Бедный ребёнок. Что же мне с ней делать? В таком состоянии даже больница не вариант разбегутся врачи, не понимая куда. Я сам чуть не разбежался.
Сел за ноутбук, поковыряться в собранных у Артёма сведениях. Я ему, разумеется, далеко не все выводы сообщил. Он мне не заказчик, я ему ничего не должен. Но белых пятен в этой истории хватает. А вот данных, наоборот, не хватает. Артём удивительно ненаблюдательный тип: ходил посреди всего, глазами хлопал, всё проморгал. Надо будет Настю аккуратно порасспрашивать, она, мне кажется, девочка умненькая. Как бы даже не слишком. Но это потом, когда ей легче станет. И тут меня накрыло таким приступом чужого ужаса, что я взлетел на второй этаж аки птица, столкнувшись наверху лестницы с Эли. Глазёнки выпучила, в меня вцепилась, саму трясёт.
Настя поднялась на кровати, бледная как смерть, смотрит вниз на живот, по простыне расплывается кровавое пятно Мощность трансляции паники такая, что у меня сейчас из ушей дым пойдёт. Хорошо, что я кабан здоровый и к сердечным болезням не склонный, а то мог бы и кони двинуть. Тьфу на вас, девочки.
У тебя что, никогда раньше месячных не было?
Нет Нам рассказывали, но я не знала, что это так больно!
Слыхал, что бывает, особенно поначалу. Потом цикл установится, будет легче. Но некоторые всю жизнь мучаются, увы. Тебе сколько лет-то?
Точно неизвестно, я же из «контингента». Считается, что тринадцать. Но может быть и четырнадцать.
Ну, самое время, значит. Не переживай. Пойдём, помогу тебе в душ спуститься. У тебя бельё запасное есть?
Есть, в рюкзачке моём.
«Контингент», ишь ты. Отлично в Коммуне приёмных детишек называют. Душевно так.
Поискал в вещах жены и нашёл гигиенические средства. Закинул испачканные простыни в стиральную машину, бельё и платье туда же. Перетряхнул маленький Настин рюкзачок. Обнаружил несколько книжек два учебника, по алгебре и по химии, незнакомого издания, наверное, коммунарские, и что-то художественное, для девочек, про любовь если судить по обложке. Автор незнаком.
Вытряхнул на кровать забавную мягкую игрушку, вроде пушистого хомячка, пухлощёкую куклу трогательно-советского вида, тонкий свитер с вывязанным на нём зайцем, носочки-трусики в отдельном тканевом мешочке. Выдал девочке бельё и прокладки. Надеюсь, учить пользоваться не надо. Я, по понятным причинам, не специалист. Платья запасного у неё нет нарядил в Ленкину пижаму-кугуруми в виде енота. С ушками на капюшоне. Она Насте велика, но так даже трогательнее. Очень ми-ми-ми.
Ну как, легче тебе?
Да, спасибо, ответила Настя, вытирая свои белые, как снег, волосы полотенцем. Болит ещё, но уже не так сильно. И трясёт почему-то. То жарко, то холодно.
Гормоны. Знаешь, что это такое?
Да, нам рассказывали. Спасибо вам, я запаниковала.
Не за что, дело житейское. Всё нормально теперь?
Не знаю. наверное, но
Что такое?
Девочка явно колебалась, стоит ли рассказывать. Мне, в общем, до чужих секретов дела нет, но, пока она на моем попечении, лучше бы знать, какие ещё неприятности из этого последуют. Что последуют я почему-то ничуть не сомневаюсь.
Со мной что-то не так. Мне хочется всякого. Странного.
Огурцов с вареньем?
Нет, фыркнула она, не огурцов. Мне хочется куда-то идти и что-то сделать. Но я не знаю, что именно и зачем. Хотя это кажется очень важным, и одновременно я понятия не имею почему. Как будто я с ума сошла, понимаете?
Скорее чувствую.
Простите, это, наверное, из-за меня. И Эли теперь меня боится. Я не могу это контролировать, со мной что-то не так!
Её опять затрясло.
Мне страшно!
Мне тоже стало не по себе. Очень некомфортно быть рядом с истерящим эмпатом.
Давай будем считать, что это гормоны и это пройдёт, ладно? Я не знаю, как действует половое созревание на юных эмпаток, может, именно так. Надеюсь, скоро вернётся твой папахен и дальше это будет его проблемой.