Я не собираюсь работать здесь служанкой! отрезала я, глядя на часы. Ой, не успеваю. Что же делать? Скоро клиенты придут, а у меня ничего не готово!
Хорошо. Представлю тебя, как бедную родственницу. Ты приехала с окраины. Родители умерли, замуж ты не вышла. Будешь сидеть в доме безвылазно, махнул рукой Дитрих, явно не желая видеть меня своей женой. Оплакивать какого-нибудь своего погибшего жениха, как и полагается старой деве! На глаза лишний раз не попадайся. Мы тебя даже, как незамужнюю вдову оденем. Это я беру на себя. Ты согласна? Ни с кем не разговариваешь, ни с кем не общаешься. Так продолжается до тех пор, пока мы не разведемся. А это будет после того, как король успокоится, и отвлечется на какой-нибудь другой скандал. Потом ты так же тихо исчезнешь, как и появилась.
За что король так не любит вас? спросила я, решив, что сейчас или никогда.
За правду, улыбнулся Дитрих, невозмутимо перебирая бумаги. Большая часть из них уже валялась мятая на полу. Понимаешь, аристократия это опора короля. А я пишу про них правду. Сплетни, скандалы То, что они хотят утаить, я вытаскиваю наружу. Они бояться меня, а я пишу правду про его сторонников, постепенно подбираясь к его семье.
Может дело в полумраке, разрушаемом падающими в окно лучами рассвета, но в этот момент зловещая улыбка озарила Дитриха. В этом полумраке он казался страшнее, чем все бандиты, убийцы, разбойники, воры, которые обшиваются в моем ателье.
Почему? ужаснулась я его улыбке.
У меня с ним личные счеты. Это все, что тебе полагается знать, отрезал Дитрих. Есть то, что я никогда ему не прощу. И не успокоюсь, пока не ударю его в самое больное место, не вырву заметкой его сердце, не брошу его на пол, и не растопчу.
Не знаю, о чем это он, но у меня тоже были условия.
Итак, я согласна играть твою родственницу. Но! подняла я палец вверх. При условии, что ты дашь мне десять тысяч риалей! Я хочу выкупить свою лавку. После того, как все закончится, мне нужно будет куда-то возвращаться. Я думаю о своем будущем.
По факту меня не интересует твоя мастерская. Меня интересует подвал, заметил Дитрих, разбирая бумаги. Там вполне поместится еще одна моя типография. А что? Сверху какой-нибудь магазинчик, кафе, мастерская, а внизу надежно спрятанная типография. И то, и другое приносит мне прибыль. У меня половина города так живет. Так что я предлагаю тебе остаться на своем месте, когда все закончится.
Ну уж нет! представила я, глядя на Дитриха. Лучше деньги. А типографию размещай, где хочешь!
Мне проще выкупить помещение и посадить туда другую швею! заметил он, морщась и брезгливо отстраняя от себя бумажку.
Я посмотрела себе под ноги. Это были заметки, которые приносили и присылали Дитриху.
Мне проще заработать деньги и никакой типографии там не будет! гордо произнесла я. И вообще, я могу сказать об этом королю!
Тебя же первой и заметут, заметил Дитрих, вскинув бровь. Королевской благодарности не существует. А тобой очень заинтересуются. Сейчас казна переживает не лучшие времена, поэтому король стал ужасно жадным до чужого имущества. Король не любит быть кому-то обязан, так что если я однажды будут проезжать мимо твоей опустевшей лавочки, я глубоко вздохну и задерну штору.
Тогда я заработаю эти деньги! И вам моя мастерская не достанется! твердо сказала я. А теперь, позвольте мне уйти! У меня много работы! А скоро придут заказчики!
Глава одиннадцатая
Я направилась к двери и дернула ее изо всех сил.
Ладно, уходи. Я даже провожу тебя, заметил Дитрих, когда мы вышли в коридор, где собрались слуги.
Вы что-то быстро на этот раз, хозяин, заметил дворецкий. С дамой! На вас это не похоже! Уж не заболели ли вы случайно?
А! Это моя бедная родственница, заметил Дитрих, Позор семьи. Три раза сбегала под венец, и три раза ее возвращали обратно. Два раза приносила в подоле, но ей сказали, отнести обратно, где взяла! Так что дама ненадежная, поэтому за ней стоит внимательно следить!
Да что вы говорите! возмутилась я, глядя на заинтересованных слуг.
Правду, дорогая, правду. Мою правду, усмехнулся Дитрих, а ему тут же поднесли одежду. И ни сказав ни слова, он тут же вышел за дверь.
Пройдемте в комнату, «мада музель», потребовал дворецкий, пока остальные слуги запирали двери. Значит, так, да? Ну хорошо!
Меня отвели в комнату на первом этаже. Я выждала, когда обо мне забудут, и распахнула окно. Через три минуты сопения и одного «бух», я отряхнулась и направилась в свое ателье.
Мадамузель! Тьфу! сплюнула я, видя, что уже светает.
До ателье я добралась достаточно быстро, видя, как сонный город постепенно оживает. Открывались витрины, лавочки , и первые покупатели уже звонили в колокольчики.
Еще чуть-чуть, уговаривала я себя, видя знакомый поворот. Дверь моей мастерской была закрыта. Видимо, захлопнулась от ветра. А ключ остался внутри.
Быстро перебежав через дорогу, я вошла в храм богини любви, видя, как Бесподоный Елауарий украшает его розами.
Не могли бы вы открыть мне дверь? спросила я, вдыхая головокружительный аромат.
Я сейчас подойду, дитя мое, миролюбиво заметил Елауарий. Только труп закопаю!
Я посмотрела на лежащего возле скамеек мужика. Мне были видны только его сапоги.
Жених? спросила я, сочувствуя бедняге.
Нет, свидетель, выдохнул Бесподобный Елауарий.
Со стороны жениха или невесты? спросила я, видя приготовленную лопату.
Со стороны обвинения! все так же блаженно протянул Елауарий, беря лопату и труп за ногу.
Я вернулась к мастерской, раздумывая над тем, что какая-то заметка стоит целых три риаля! Три!
Спешу на помощь, дочь моя! вздохнул Елауарий, сверкая розовыми одеждами с длинными рукавами. Сейчас силой молитвы мы откроем двери.
Пока он молился: «Ептить капец-капец-капец!», я скрипела зубами. Столько денег за пару строчек! Столько денег! Тут семь риалей едва наскребаешь!
Готово, блаженно улыбнулся Бесподобный Елауарий, показывая мне на открытую дверь. Вот что сила молитвы богине любви творит!
У него из рукава выпала связка отмычек. Он осмотрелся и поднял их с пола, засунув обратно в рукав.
Сила молитвы богине любви и капелька стараний. Но в основном это богиня! поправился он, направляясь к своему храму. Мне хотелось спросить его, как так получилось, но к ателье уже подошли девушки.
Я дико извинялась, и они сменили гнев на милость, когда я взялась дошивать платье прямо на завтрашней невесте, ползая вокруг нее с волшебной иголкой, которую купила за невероятные деньги!
Пока иголочка подшивала подол, я пришивала к юбке дешевые бусинки. Невеста и ее подруга болтали о свадьбе, погоде и угощении, которое удалось умыкнуть с господского стола.
Слышала, что вчера произошло у моей бывшей? негромко спросила невеста. Вот это скандалище. Мне ее горничная рассказала. Мы с ней до сих пор дружбу водим!
Обычно я не слушала то, о чем говорят клиенты. Но на этот раз мне самой было интересно!
Это что? У скупердяйки Флери? Ну, ну, рассказывай! оживилась вторая, пока я вышивала простенький цветочек. Но даже он красиво сверкал, и издали казалось, что платье стоит намного дороже, чем на самом деле!
Вчера муж уехал на собрание, хотя мы знаем, куда он направился на самом деле! К ней приехал любовник! Барон Шор! Они давно шашни крутят. Пока они в спальне охали и ахали, так что люстры тряслись, муж вернулся! Ему, видать, сказали, что жена изменяет. Так вот, услышав карету мужа, графиня и ее горничная быстро барона в доспехи запихнули и забралом прикрыли. Ну ты знаешь, что граф Флери обожает всю это рыцарскую ерунду. У него весь дом, как замок, смакуя детали, рассказывала невеста.
И? И? нетерпеливо заерзала ее подруга, сидя в кресле.
Флери легла, мол, болеет. Муж искал везде, в шкафах, кладовках, сундуках. А этот у него под носом стоял. Поискал муж, и успокоился. Вечером он сидит в своем кабинете, как вдруг ему по плечу железная рука постучала. Короче, граф от страха теперь при смерти лежит. Доктора говорят, что день два. Сердце слабое.