Бука - Сергей Семенович Монастырский

Сергей Монастырский

Бука

 Привет!  сказал мужчина, подсаживаясь за ее столик, чего давно уже не было принято в кафе.

Варя мельком взглянула на незнакомца и принялась искать глазами официанта, чтобы тот решил проблему с наглецом.

Впрочем, немного успокаивало лишь то, что мужчина пришел с девочкой, видимо дочкой, на вид лет пятнадцати, и которая, не присаживаясь, недоуменно стояла рядом.

 Маша,  обратился к ней незнакомец,  подожди меня минут десять на улице. Я не недолго.

Девочка вышла.

 Ты ведь Варя?  утвердительно спросил мужчина после минутного молчания.

Варя внимательно всмотрелась в его лицо и вздрогнула. Ей вдруг показалось, что сознание ее уплывает, и она куда-то проваливается.

Ощущение было настолько явное, что она уцепилась руками за стол.

 Ну что, будем полицию вызывать?  спросил мужчина после минутного молчания.

***

Перебирая как-то, когда она жила еще дома, детский фотоальбом, она нашла уже подписанную фотографию, где Варя, тогда двухлетняя, сидит надув губы и скрестив руки, и маминым почерком было подписано «Бука».

Мама была тогда молодая, кудрявая и веселая, вовсе не такая, как сейчас: пожилая, с уставшим лицом, редко улыбающаяся.

Варя была поздним ребенком и в тот год, когда она смотрела на эту фотографию, маме было ей уже за пятьдесят. А Варе двадцать.

Через пять лет мама ушла из жизни и от Вари.

И никто больше не называл ее букой, как дразнила мама.

Если что-то ей не нравилось, или чего-то не хотелось, она не спорила, не лезла требовать, или доказывать. Она просто замыкалась в себе и молчала.

И потому молчала и замыкалась она почти всегда и долго, потому что не нравилось ей многое, и многое делать она тоже не хотела. Конечно, она как в детстве не надувала губы и не скрещивала демонстративно руки на груди, но все выглядело, как на той детской фотографии.

Жизнь казалась темной и неинтересной, потому что за все эти годы и в школе, и в институте, и в своем городе не было у нее ни близких друзей, ни приятелей. Ни конечно любви и уж, разумеется, каких-то хотя бы редких отношений!

А жизнь шла. Жизнь, казалось ей, что так и пройдет, скучно и неинтересно! Но поделать с собой ничего не могла.

И когда уже совсем отчаивалась, хоть в пору в петлю лезть, пришла, спасительная мысль нужен ребенок! И больше не нужно ничего. Ребенок будет ее счастьем. Ее целью жизни! Ее другом, ее собеседником, потому что он будет только ее, и ему будет нужна только она, такая, какая есть, и не надо к ней приспосабливаться!

Конечно, хотелось девочку. И, конечно, красивую, умную, здоровую. Такую, как она.

Варя была достаточно развитой, как она считала, здоровой ни разу ничем серьезным не болела, и красивой.

Ну да красивой. Только никто ни разу ей об этом не говорил. Потому что лицо ее всегда было угрюмым. Одним словом «Бука»!

И проблема состояла в том, где бы взять такого осеменителя? Пусть без любви. Какая уж там любовь!? Чтобы будущий ребенок был именно таким!

Да и вообще осеменитель! Одна мысль об этом приводила в ужас!

После долгих мучений, выбор остановился на Борьке.

Да какой выбор? В общем, он оказался единственным, кому бы она могла себя предложить.

Борька был парень с ее двора, другом детства, хотя любого, с кем в детстве они играли во дворе, они называли другом.

Переживая стыд от вопроса, она позвонила.

 Привет, Борь! Как дела?

 Ёлкина?!  удивился он.  С чего это ты обо мне вспомнила?

 Борь, я же не зову тебя Сидоровым. Может, будем по имени?!

 Ладно, давай! Привет Варвара!

 Когда-то я была Варькой!

 Да, я тебя лет десять уже не слышал! Ладно, Варь, это я от неожиданности!

 Борь, давай встретимся! Есть одно дело, я не могу по телефону.

 Варь, ну ты меня удивляешь! Ладно, давай!

Борька считался самым интеллигентным из дворовой команды. Отец его был скрипачом в театре, мать кем-то в городском правительстве. И потому Борька учился в музыкальной школе, и таскался с родителями по всем концертам и выставкам. Возвращался с умных занятий, к хренам собачьим, отбивал футляром от скрипки мяч, стоял в футбольных дворовых воротах и в старших классах так же, как и все, ругался матом.

Потом он стал главным инженером на одном из заводов, и единственное чего не могли сделать родители женить его и нарожать себе внуков.

Встретились в кафе.

Обменялись новостями, вспомнили детство.

 Варь, ну давай говори, чего тебе надо?

Варя внезапно впала в ступор и не могла начать.

 Понятно,  промямлил Борька,  «Бука»

Этим неожиданно помог.

 Борь,  путаясь в словах,  произнесла, наконец, Варя,  я хочу пригласить тебя к себе

У Борьки от неожиданности брови поползли вверх.

 Зачем?

Краснея, бледнея, заикаясь, Варя кое-как объяснила, что давно не имела секса, что уже не спит по ночам, и на стену лезет, а никого из тех, с кем она бы стало это делать, нет!

 Куда домой?  отговорился Борька.

Варя молчала. Все на что хватило ее сказать, она сказала.

 Ничего себе!  восхитился Борька,  обычно это предлагают парни

Варя, молчала.

Борька растерялся от неожиданного ее предложения.

 Что дальше будем делать?  нерешительно сказал он.

 Можно и сейчас

Молча, хотя Борька и держал ее за руку, дошли до дома.

Молча сели за стол.

Варя поставила чашки и стала наливать чай.

 А покрепче ничего нет?  поинтересовался Борька.

Это не входило в планы Вари. Она считала, что зачатие здорового ребенка должно происходить в трезвом виде.

 Я не пью!  нерешительно произнесла она.

 А я пью! В соответствующих случаях.

Варя достала из буфета уже несколько лет стоящую бутылку вина, кем-то принесенную когда-то и неоткрытую.

После первого бокала Борис оживился. Он говорил о чем-то на отвлеченные темы, и вдруг, выпив, взял ее за руку:

 Ладно, Варь, не за этим же пришел

И подводя ее к постели, вдруг впился в губы.

От неожиданности Варе стало вдруг неприятно. Не то чтобы Борис ей не нравился, но она в жизни не целовалась с мужчинами и почему-то рассчитывала на чисто физиологический акт.

Ты чего?  удивился Борька отстраняясь.

 Борь, а нельзя просто, ну так раз-раз и все!

От изумления Борька даже стал заикаться.

 У тебя, что как у сучки, течка, и ты привела кобеля, чтобы он раз-раз вскочил и вставил член?!  яростно запричитал он Иди-ка ты отсюда! Поищи кобелей во дворе! И стал быстро застегивать уже полу расстёгнутый было ремень.

 Борь! Извини. Ну, извини! Ну, ты прости, ведь я в первый раз!

Борька изумился еще больше.

 Ты что, девочка?!

Варя молчала, уставившись в пол.

 Ладно,  помялся Борька.  Я тебя научу.

Во-первых, такие дела раз-раз не делаются! Во-вторых, если уж первый раз, то одеваю это!  и залез куда-то в потайной карман брюк и вытащил презерватив.

А уж это точно не входило в план Варвары.

 А это зачем?  промямлила она,  я же девственница.

 Я готов.  твердо сказал Борька.  Раз ты в первый раз, я могу не удержаться. И все, ты беременна!

И тут здравая мысль враз покинула Варю.

 Я этого и хочу, сказала она.

 Ну-ка, ну-ка, постой!  стал о чем-то догадываться Борька.  Значит, ты меня хочешь сделать отцом твоего ребенка! Потом я должен буду платить тебе алименты!? И еще что-нибудь!

 Я ничего и никогда не собиралась у тебя просить!  пискнула Варя. В отчаянье она искала и не понимала, какие еще слова нужно сказать!

 Да ты что?! А на что ты со своим ребенком жить будешь первые три года? У тебя ни копейки: зарплаты нет, пособия на одну упаковку памперсов хватит, а таких на месяц десять нужно. Или ты их будешь стирать? Да ты просто дура, Елкина, и я чуть не вляпался!

И Борька хлопнул дверью и ушел!

***

Из всего случившегося Варя кроме стыда и отчаянья запомнила еще для себя неожиданные слова:

 А на что жить-то будешь?

Об этом она до сих пор как-то не думала. Все заслоняла одна ослепляющая цель.  Получить ребенка!

Но теперь бессонными ночами все отчетливее проступала новая проблема:

 А жить-то потом на что!

Ладно бы речь только о ней могла бы не пить и не есть, и ходить в обносках. Но, а дальше. Деньги действительно нужны, чтобы ребенок хотя бы элементарно выжил6 ежедневное питание, расходы на одежду и обувь, которой будет хватать на пару тройку месяцев, коляски Господи, сколько на детей надо! А она одна. Никого из родни, да и выбора никакого.