Она ушла домой, и это было начало и конец ее жизни среди богемы.
У мужа ее сестры был родственник, который жил в Уиннетке, и однажды в воскресенье он пригласил ее на обед. Обратно она шла через Уилмет и Эвенстон, открывала там новые формы пригородной архитектуры и вспоминала свою мечту о возрождении маленьких городов. Она даже решила оставить работу в библиотеке и неким чудом она сама не знала каким превратить один какой-нибудь городок в живописное скопление староанглийских домиков и восточных бунгало.
Но на следующий день ей пришлось читать на библиотечных курсах реферат на тему о собирательном индексе; она так увлеклась прениями, что забыла про планировку городов и осенью очутилась в публичной библиотеке Сент-Пола.
VII
В сент-польской библиотеке Кэрол работала без уныния, но и без особого подъема. Мало-помалу она должна была сознаться себе, что не оказывает влияния на человеческие жизни. Вначале при общении с читателями она выказывала усердие, которое могло бы сдвинуть горы. Но эти упрямые горы вовсе не хотели, чтобы их сдвигали! Когда она работала в зале периодики, читатели не просили ее указать им статьи о каких-либо высоких материях. Они только бурчали: «А есть у вас Кожевенное дело за февраль?» Когда же она дежурила на выдаче книг, просьба, с которой к ней обращались, звучала чаще всего так: «Дайте мне что-нибудь поинтереснее про любовь мой муж уезжает на неделю».
Кэрол нравились ее сослуживцы, она гордилась их деятельностью. Она прочитала кипы книг только потому, что они попадались под руку, чуждых ее легкой, подвижной натуре: тома по антропологии со множеством напечатанных мелким шрифтом подстрочных примечаний, парижских имажистов, индийские рецепты приготовления соуса карри, описания путешествий на Соломоновы острова, теософию с современными американскими новшествами, исследования о доходности недвижимого имущества.
Она много гуляла, уделяла внимание туфлям и диете. И все-таки никогда не чувствовала, что живет.
Она ходила на танцевальные вечеринки и ужины к знакомым по колледжу. Иногда сдержанно танцевала уанстеп, иногда же в тоске по проходящей мимо жизни плясала, как вакханка, сверкая глазами, вытянув шею и быстро скользя по комнате.
За три года работы в библиотеке мужчины неоднократно оказывали ей настойчивое внимание: кассир меховой фирмы, учитель, репортер, мелкий железнодорожный служащий. Никто из них не вызывал у нее интереса. Долгие месяцы ни один мужчина не выделялся из массы. Потом у Марбери она встретилась с доктором Уилом Кенникотом.
Глава вторая
I
Когда в воскресенье вечером Кэрол брела на ужин к Марбери, она чувствовала себя грустной, слабой и одинокой. Миссис Марбери была соседка и приятельница сестры Кэрол, а мистер Марбери разъездной агент страхового общества. Их дом славился бутербродно-салатно-кофейными ужинами, а на Кэрол хозяева смотрели как на представительницу искусства и литературы. Только она способна была оценить граммофонную пластинку Карузо или привезенный мистером Марбери из Сан-Франциско китайский фонарь. Кэрол видела, что Марбери очарованы ею, и потому находила их очаровательными.
В этот сентябрьский воскресный вечер на ней было кружевное платье на бледно-розовом чехле. Недолгий сон стер легкие линии усталости вокруг ее глаз. Она была молода, наивна и возбуждена вечерней прохладой. Сбросив пальто на стул в передней, она влетела в зеленую плюшевую гостиную. Хозяева и гости старались поддерживать оживленный разговор. Она увидела перед собой мистера Марбери, школьную учительницу гимнастики, управляющего местным отделением Северной железной дороги, молодого адвоката. Но был тут также и незнакомый ей человек грузный, высокий мужчина лет тридцати шести или семи, с тусклыми каштановыми волосами, властным ртом и добрым взглядом, внимательно следившим за всем окружающим. В одежде его не было ничего примечательного.
Мистер Марбери прогудел:
Кэрол, подите сюда и познакомьтесь с доком Кенникотом, доктором Уилом Кенникотом из Гофер-Прери. Он производит все освидетельствования при страховании в этом медвежьем углу и, говорят, умеет неплохо и лечить!
Пробираясь к незнакомцу и бормоча невнятное приветствие, Кэрол припомнила, что Гофер-Прери городок с тремя тысячами жителей среди пшеничных полей Миннесоты.
Рад познакомиться, сказал ей доктор Кенникот.
У него была сильная рука с мягкой ладонью. На тыльной стороне кожа огрубела, и на ее красном загаре выступали золотистые волоски.
Он посмотрел на Кэрол с каким-то приятным удивлением. Она высвободила руку и пролепетала:
Мне надо на кухню помочь миссис Марбери.
Больше она с ним не говорила, пока не поджарила хлебцы и не раздала бумажные салфетки, после чего Марбери поймал ее, закричав:
Будет вам суетиться! Подите сюда, присядьте и расскажите нам что-нибудь забавное.
Он усадил ее на диван рядом с доктором Кенникотом, который неопределенно поглядывал кругом и сутулил могучие плечи, словно недоумевая, чего от него хотят. Когда хозяин дома оставил их, Кенникот как бы пробудился:
Марбери говорит, что вы очень важная персона в публичной библиотеке. Вот уж не ожидал: вы для этого как будто слишком молоды. Я думал, что вы совсем девочка, может быть, даже еще учитесь в колледже!
Что вы, я ужасно стара! Мне скоро придется красить губы, и каждое утро я ожидаю, что найду у себя седой волос.
Ого! Вы действительно очень стары. Пожалуй, слишком стары, чтобы быть моей внучкой!
Так в аркадской долине коротали часы нимфа и сатир. Именно так, а не медовыми пентаметрами беседовали в тенистой аллее прекрасная Элейн и престарелый сэр Ланселот.
Вам нравится ваша работа? спросил доктор.
Работа приятная, только иногда я чувствую себя отрезанной от жизни за этими стальными стеллажами и грудами карточек с красными штампами.
Вам не надоел город?
Сент-Пол? Как! Вам он не нравится? Разве можно представить себе что-нибудь более живописное, чем вид с Верхней авеню на обрывы Миссисипи за Нижним городом и фермы, рассыпанные по склонам вдали?
Все это так, но Правда, я прожил в Сент-Поле и Миннеаполисе девять лет, окончил здесь университет и стажировал в миннеанолисской больнице, но все-таки как бы вам сказать здесь не сойтись так с людьми, как у нас дома. Я чувствую, что кое-что значу в делах Гофер-Прери, а в большом городе с двумя-тремястами тысячами жителей ты все равно что блоха на спине у собаки. А потом, я люблю поездки по деревням и охоту. А вы вообще знаете Гофер-Прери?
Нет, я только слыхала, что это славный город.
Славный? Скажу по совести Конечно, я, может быть, пристрастен, но я видел множество городов я однажды ездил на медицинский съезд в Атлантик-сити и провел около недели в Нью-Йорке! Но я никогда не видел города с более предприимчивым населением, чем Гофер-Прери. Брэзнаган вы знаете? автомобильный король происходит из Гофер-Прери! Там он родился и воспитывался. И это чертовски красивый город. Много зелени клены, тополя и два живописнейших в мире озера тут же, под самым городом. У нас уже есть семь миль настоящих тротуаров, и с каждым днем прокладываются новые А ведь сколько городишек довольствуются дощатыми мостками! Мы не из таких, уверяю вас.
В самом деле?
(Почему подумала она о Стюарте Снайдере?)
У Гофер-Прери большая будущность. Вокруг лучшие молочные фермы и пахотные участки в штате; земля уже сейчас идет по полтора доллара за акр, а лет через десять, я уверен, дойдет до двух с четвертью!
А Скажите, вы любите свою работу?
Не могу себе представить лучшей. Приходится много бывать на воздухе, а для разнообразия можно и на приеме посидеть.