Человеческий крик ярости заглушил страшный рокот, которое чудовище исторгло из своей груди. Сближаться начали одновременно. Огромные лапы кракха, оплетенные мышцами, больше похожими на кору дерева, заканчивались когтями-лезвиями и не давали подобраться к единственному слабому месту: грудной клетке, где прореха в мышцах приоткрывала доступ к сердцу.
Эвелин знала, что её удары мечом не нанесут вреда лапам твари, но всё равно била и отбивалась, через гнев и ярость спасаясь от самой себя Сплетение корней мешало перемещению, и как бы воительница не была осмотрительна, в один момент нога зацепилась за выпирающую часть дерева. Эвелин упала. Резво вскочить не получилось, ступню и лодыжку жгло словно огнем.
При виде своей добычи, которая лежала на земле, а не мельтешила, кракх исторг радостно-предвкушающий рокот. Женщина вонзила меч в землю и, опираясь на него, постаралась подняться. Понимала, что не успеет увернуться, но сдаваться без боя не собиралась. Не в её правилах. Смерть воина только с оружием в руках.
И как бывает в последние секунды перед смертью, время замедлило восприятие, даря возможность насладиться драгоценными мгновениями жизни. Чудовищная лапа кракха стала рассекать воздух, приближаясь к человеку. Эвелин не раз бывала в боях, но так близко к смерти никогда. Говорят, в последние мгновения вся жизнь проносится перед глазами, но в её памяти всплывали только последние два дня и внимательные, изучающие её синие глаза человека, который решил посвятить свою жизнь служению Создателя.
Лапа чудовища не долетела. Ярко-рыжая собака вцепилась мертвой хваткой в древесные мышцы кракха. Секундное замешательство порождения тьмы Эвелин не упустила, с криком, на сей раз полным боли: пришлось в два прыжка сократить расстояние и наступить на больную ногу она вонзила по самую рукоятку меч в прореху грудной клетки кракха. Чудище ещё раз взмахнуло лапами, стряхивая с себя собаку и откидывая человека, и упало на землю, булькая собственной кровью из открытой пасти.
Эвелин испуганно посмотрела в сторону, куда отлетела Лесли, и не заметила лапу монстра, что уже, отходя в мир иной, напоследок постарался дотянуться до своей несостоявшейся добычи. Острое лезвие когтя кракха легко вспороло одежду Эвелин, оставляя глубокую рытвину на самом теле.
Женщина закричала и упала, зажимая края раны рукой. Пальцам стало теплее. Кровь сочилась сквозь пропоротую ткань куртки, медленно заливая весь рукав. На глазах проступили слезы. Ругательства, все, какие знала, Эвелин тихо злобно бормотала в сжатые зубы. Лесли подбежала к воительнице и стала суетливо переминаться, слизывать струящиеся по лицу хозяйки слезы.
Лесли, приведи Адель, прохрипела женщина. Собака заскулила, не решаясь оставить хозяйку. Эвелин сказала уже злее: Приведи Адель. Скорее. Ну же Ты же помнишь, где она живет Знаю, что помнишь Скорее
Лесли сорвалась с места и умчалась. Эвелин провожала её глазами, пока рыжая спина не растворилась в зарослях, а потом перевела взгляд на мертвого кракха. Только сейчас она увидела, что чудище упало на брюхо, мордой вниз, погребая под собой застрявший в его груди меч.
Твою ж мать процедила она сквозь зубы, ненавидя весь мир, начиная с самого главного, с Создателя.
Она позволила ещё пару минут жалости к себе, а потом медленно, стараясь не тревожить ногу и по возможности руку, поползла к ближайшему дереву. Надо хотя бы спину защитить.
Мучительно долго Каждое движение отдавало пульсацией в раненой руке, утомляя, лишая сил. Эвелин не думала, что умрет от потери крови, скорее просто потеряет сознание от слабости и станет добычей очередного монстра.
Радостная перспектива, вслух сказала воительница и иронично усмехнулась. Быстрее Лесли быстрее
Она отпустила свою окровавленную руку лишь на мгновение: достала кинжал из-за пояса и положила рядом с собой, а затем снова зажала рану. Первое время Эвелин цепко осматривала окружающий лес, прислушивалась, боясь пропустить приближение врага, а потом устала Закрыла глаза лишь на мгновение и сразу же провалилась в спасительное забытье.
Эвелин! Ты меня слышишь? Эвелин! Очнись!
Неужели я всё-таки попала в рай, раз за мной прислали святошу Да ещё какого ответила она своей галлюцинации, которая говорила глубоким бархатистым голосом.
Сколько крови, Создатель! Нужно перевязать тебя и отвести к лекарю!
Забавно, пробормотала она, не открывая глаз. Чем будешь перевязывать? Снимешь с себя рубашку, оголишь торс, разрежешь ткань на лоскутки Это так романтично
Я собирался отрезать ткань подклада пиджака, в его голосе проскользнула насмешка.
Послышался звук разрываемой материи. Эвелин в ужасе распахнула глаза, вдруг понимая, что ей это не привиделось, что перед ней и правда каким-то непостижимым образом сидит Джеймс.
Отец Джеймс! воскликнула она.
Ну вот опять, упрекнул он её, не прерывая своего занятия, не ты ли мне каждый раз напоминаешь про возраст? Так какой же я тогда отец?
Святой, глупо ответила она, всё ещё пребывая в шоке.
Если бы мне сейчас не было так страшно за тебя, то я счел бы шутку уместной, серьезно сказал мужчина. Надо снять твою куртку и перевязать рану. Рубашку оставим на месте и ничей торс оголять не будем. Ни твой, ни мой.
Простите, отец Джеймс, я думала, я брежу к глупости происходящего добавился стыд, который залил её щеки краской смущения.
Джеймс, поправил он её и вдруг усмехнулся. Интересный у тебя бред.
И снова её захватило ощущение двусмысленности сказанной фразы. Она едва слышно простонала от разочарования. Надеялась, что вместе с гневом в бою выйдет и придурь собственных дум. Не помогло.
Джеймс понял её стон по-своему и заторопился, помогая поскорее освободиться от куртки. Быстро, со знанием дела перевязал рану.
Главное, добраться до лекаря. Забраться на лошадь сможешь? он окинул её обеспокоенным взглядом.
Выбора нет. Придется забраться. Поможешь? Я, кажется, вывихнула ногу. Но сначала забери меч. Он остался в кракхе.
Отобрать оружие у монстра было сложно мертвая туша весила много. В какой-то момент Эвелин подумала, что ничего не получится: служитель Создателя вряд ли был силен физически, но Мужчина повернул кракха набок, выдернул меч и вытер его о лохматый загривок чудища, вернул воительнице. После Джеймс наклонился, подставил шею, чтобы Эвелин могла ее обвить здоровой рукой, а сам приобнял её за талию, делая рывок, приподнимая.
Вот так, молодец, похвалил он её, когда вертикальное положение всё же было принято. А сейчас ещё пару шагов
Забраться на лошадь получилось с первого раза. Наверное, подействовало благословение Создателя и живительная сила грязных ругательств, которые воительница не смогла удержать в себе, когда ушибленную ногу и ноющую руку пришлось потревожить.
Удержишься в седле сама? обеспокоенно спросил он, смотря на неё снизу вверх.
Разумнее было сказать «да». Да и не неженка она. Справится. Не первое её ранение. Бывало и хуже. Но проклятое «да» тонуло в желании ощутить его близость. И пока доводы её разума отвоевывали право быть услышанными, Джеймс сел сзади, забрал у неё поводья и подстегнул лошадь.
Как ты нашел меня? спросила она, чтобы хоть что-то спросить.
Я видел, как ты умчалась прочь, словно за тобой гнались все демоны мира, а когда вернулась твоя лошадь, понял, что случилось что-то плохое.
Так и было. За ней гнались все демоны мира. Её демоны, что сейчас замирают вместе с ней, периодически забывая дышать. Спина чувствовала его тело, волнуясь и желая ещё немного поддаться назад и быть теснее. А его дыхание, что касалось её уха, беспокоило так же сильно, как и полученная рана.