Ее лицо разглаживается, и она улыбается мне в ответ.
Спасибо, Фрейя. Я наклоняюсь вперед и целую ее в лоб.
Она пахнет свежестью и чистотой, и я вновь вспоминаю, как сидела на диване, прижимая ее к груди. Как поглаживала пальцами ее мягкую кожу. Вдыхала этот аромат новорожденного ребенка.
Когда я встаю, Эйден протягивает мне розовый рюкзак, и наши пальцы соприкасаются. Я отдергиваю руку, как будто меня ужалили. Эйден встречается со мной взглядом, его брови приподняты. Я улыбаюсь, и тугая нить напряжения между нами разрывается. В ответ он скрещивает руки на груди и отступает назад, подальше от порога.
Я снова перевожу взгляд на Фрейю, которая ждет рядом, но чувствую, что Эйден, прищурившись, наблюдает за мной. Я вновь смотрю ему в лицо, и он выдерживает мой взгляд. Он хочет расколоть меня, чтобы лучше понять. Чтобы обнажить мои внутренности и хорошенько рассмотреть, что находится в моем сердце, течет по моим венам.
Ну, ладно, Фрейя, нарушаю я молчание и отрываю взгляд от Эйдена, чтобы улыбнуться дочери. Попрощайся с папочкой, а потом можешь зайти внутрь, если хочешь, там тебя ждет сюрприз в маленькой комнате.
Книги? спрашивает она.
Возможно, отвечаю я, игриво пожимая плечами.
Фрейя улыбается мне, а затем бросается в объятия Эйдена. Он целует ее в макушку и что-то шепчет ей на ухо. Она кивает в ответ, кричит последнее «до свидания» и проскальзывает мимо меня в дом. Присев на ступеньку лестницы вторую снизу, Фрейя снимает туфли, швыряет их на пол, затем бежит на кухню и через нее в маленькую комнату.
Придерживаясь рукой за дверь, я поворачиваюсь обратно к Эйдену. Его руки все еще скрещены на груди барьер между нами. Я жду, что он скажет что-нибудь еще «до свидания», «увидимся завтра», что угодно, лишь бы завершить нашу неловкую встречу, но он просто стоит и смотрит на меня.
Что ж Спасибо, что позволил ей побыть со мной.
Эйден усмехается.
Я усилием воли удерживаю на лице выражение спокойного дружелюбия, но опущенная вдоль тела рука сжимается в кулак.
Я действительно ценю это, продолжаю я.
Что ж, не забывай за ней присматривать.
Конечно. Я тщательно подбираю слова, но они звучат отрывисто. Глухо.
Ты знаешь, что я имею в виду, Наоми. Я не привозил ее к тебе с ночевкой не просто так. Помнишь?
Я все понимаю, ощетиниваюсь я. И с той поры прошло уже много времени.
Эйден не отвечает, и я ощущаю на себе его цепкий взгляд. Ему хочется что-то добавить я чувствую, как невысказанные слова повисли между нами.
Ну что еще?
Обещай, что больше не будешь принимать те таблетки.
Я уже давно их не принимаю. Но да я обещаю.
Эйден внимательно изучает мое лицо, затем бросает поверх моего плеча взгляд в коридор, где Фрейя скользит по каменному полу по пути на кухню.
Знаешь, может, я просто отвезу ее домой? Я не уверен, что готов
Ты никуда ее не повезешь! огрызаюсь я, и гнев мгновенно вскипает у меня в животе. Ты согласился оставить ее у меня на ночь. Ты обещал. Помнишь? копирую я его снисходительный тон.
Понурив голову, Эйден кивает.
Просто присматривай за ней. Ладно?
Я присмотрю за ней, Эйден. Я ее мать.
Он пристально смотрит на меня, качает головой и открывает рот, набирая в грудь воздух, словно собирается что-то сказать, но потом почему-то не делает этого. Он просто снова качает головой, на этот раз решительно, и уходит, не оглядываясь.
Когда Эйден отъезжает, я ощущаю знакомую боль глубоко в животе. Кажется, я никогда не смогу спокойно смотреть, как он уходит. Но тут маленькая ручка дергает за край моего кардигана, я опускаю взгляд и вижу Фрейю, которая сжимает в ладошках книгу.
Мамочка, давай почитаем в маленькой комнате?
Конечно, дорогая.
Она убегает в заднюю часть дома, и я плотно закрываю дверь.
Фрейя лучезарно улыбается мне, когда мы наполняем ванну горячей водой с пеной. Она вылила почти половину бутылки и визжит от восторга, когда пузырьки растут на глазах.
Оставив кран включенным, мы идем через лестничную площадку в ее спальню. Даже когда Фрейи нет со мной и я слоняюсь по пустому дому, я иногда захожу в ее комнату. Очень долго она служила мне напоминанием о прошлом, о том времени, когда мы были одной семьей. Я не могла вынести даже мысли о том, чтобы изменить здесь что-то. Детская кроватка так и стояла пустой в центре комнаты, над ней бесцельно свисала с потолка карусель, а кресло для кормления, в котором я часами баюкала свою малышку, покрылось пылью.
Но затем я вдруг поняла, что, зациклившись на прошлом, я не верну свою семью. Этим летом я покрасила стены в сиреневый цвет к четвертому дню рождения Фрейи. С каждым мазком краски я представляла, как моя дочь играет в этой комнате, читает. Засыпает. Когда Фрейя пришла навестить меня в свой день рождения и увидела обновленную комнату, она начала визжать и бегать маленькими кругами. Я продала кроватку, в которой она спала с шести месяцев, на благотворительной распродаже и заменила ее другой, которую Фрейя называет «кроватью для большой девочки» с белыми столбиками и балдахином, расписанным облаками.
В углу комнаты гордо возвышается высокий книжный стеллаж. Он ломится от книг, новых и старых, часть которых принадлежала мне, когда я была маленькой. Стены украшены оформленными в рамки цитатами и отрывками из любимой книги Фрейи сказка о маленькой девочке, которая последовала за Белым Кроликом, провалилась в глубокую нору и попала в Страну чудес. Однажды Фрейя даже спросила меня, можно ли ей сменить свое имя на Алису.
Я сделала ее комнату еще лучше в надежде, что однажды дочь наконец сможет вернуться домой. Здесь есть целая гора игрушек, с которыми ей редко удается поиграть. Кровать, в которой она никогда не спала. До сегодняшнего дня.
Фрейя стоит перед книжной полкой, в середине которой почетное место занимает сохранившаяся со времен моего детства книга «Алиса в Стране чудес». Обложка потерта, края страниц загибаются, потому что томик часто брали в руки и перечитывали. Моей дочери это нравится, так же как и мне. Она всегда так аккуратно ставит книгу на полку и с благоговением смотрит на нее. Как глядит на нее и сейчас, уже позабыв свою радость по поводу ванны.
Я быстро запускаю пальцы в задний карман джинсов и вытаскиваю свой телефон.
Щелк. Щелк. Щелк.
Фрейя неуклюже раздевается, затем мы проходим мимо лестницы и комнаты, раньше принадлежавшей моим родителям, и пересекаем лестничную площадку по пути в ванную. Я сажаю дочь в ванну, бортики которой все еще слишком высоки для ее маленького роста. Когда я это делаю, мой телефон вибрирует.
Это Руперт.
«Надеюсь, все идет хорошо. Думаю о тебе. Целую».
Внутри меня все сжимается от накатившей вины. Руперт хотел приехать, но я запретила, потому что этот вечер должен быть посвящен только мне и ей. Нам нужно провести его вдвоем, наедине друг с другом.
«Спасибо, все хорошо, мы как раз собираемся принять ванну, а потом ложиться спать. Обещаю, ты скоро с ней познакомишься. Целую».
Я пристраиваю телефон на краю умывальника, но он снова вибрирует и падает на пол. Поднимаю его, экран не разбился, и сообщение Руперта появляется на фоне фотографии: Фрейя, еще младенец, одетая в мятно-зеленый костюмчик для сна, впервые в жизни улыбается.
«Не могу этого дождаться. Ты уже сказала ей, что она скоро станет старшей сестричкой? Целую тебя много раз».
Я отрываю взгляд от экрана телефона и вижу, что Фрейя все еще смотрит на меня поверх края ванны. Она опускает взгляд на мой живот, затем переводит его на пузырьки в воде. Неужели она уже все поняла?
Кладу руку на свой живот, до сих пор плоский, слегка впалый там, где выступают тазовые кости. Пока ничего не заметно: прошло всего несколько недель. Порой у меня слишком разыгрывается воображение.