Я с удовольствием провёл ладонью по его стриженой голове. Непередаваемое ощущение! Что, панибратство с императором? Ну, он сам вроде как просил меня вести себя с ним как с настоящим ассистентом.
Иван только хмыкнул, вставая с кресла и давая возможность Хасбулату убрать рабочее место.
Теперь моя очередь! Бороду оставляем, сверху двойка, по бокам ноль, сказал я.
Сделаем! кивнул брадобрей и снова принялся щёлкать машинкой.
Сергей Бозкуртович, подал голос Царёв спустя несколько минут. Наши коллеги там с ума не сойдут? В столице?
Я весточку послал, что экспедицию мы всё-таки продолжим, а так пусть сходят. Облажались они знатно, да, Ваня?
Ваня вздохнул и тоже провёл обеими ладонями по колючему ёжику волос.
Подумать страшно. А что было бы, если бы вы за мной не зашли, шеф?
Хасбулат стрикал машинкой и молча поглядывал на нас своими раскосыми глазами.
Потому я и зашёл, откликнулся я.
А вы кто, геологи? спросил наконец цирюльник. Вы же из Имперского географического общества?
Этнографы. Едем в Шемахань изучать народные традиции.
О-о-о-о! В Шемахань? Через Каф? А в Касабу заезжать не собираетесь, господа?
Я задумался, закатив глаза. Касаба небольшой городишко среди гор Кафа, между Эвксиной и Шемаханью, и один из возможных путей действительно пролегал там.
Пока не решил. Сами понимаете, башибузуки, перевалы, погода
Господа, господа, но вы ведь будете там, неподалёку! В Касабе у меня живёт брат, я не видел его тысячу лет. Может быть, вы передадите ему письмо от меня и приглашение навестить здесь, в Бринёве? Они живут небогато, а я устроился, мог бы помочь им. Работы тут полно!
Я остановил этот поток речи:
Понятия не имею, будем ли мы в Касабе, почтенный Хасбулат.
Ну, если не будете, передадите письмо караваном. Всяко надёжнее.
А почему бы не послать его имперской почтой? удивился Царёв.
Мы с цирюльником переглянулись.
А это не империя. Это другая сторона хребта, ответил я. Изучайте карту, коллега. Стыдно.
А Хабсулат движением факира снял с меня простынь и сказал:
Готово!
Теперь настала очередь Ивана с усмешкой проводить рукой по моей стриженой голове. Ну и чёрт с ним, с меня корона не упадёт. У него же не упала?
* * *
Письмо цирюльника, написанное затейливой вязью, я спрятал в один из саквояжей и подумал о том, что стоило бы обзавестись нормальными ранцами или рюкзаками. Однако здесь, на речной пристани, найти их было негде, да и пароход уже приближался, рассекая волны носом, шумя гребными колёсами и оглашая окрестности задорным гудком. Поток пассажиров устремился на причал, начались охи, ахи, встречи, улыбки, поцелуи
Царёв стоял посреди всей этой суеты и сутолки совершенно ошеломлённый. Мне пришлось ткнуть его в бок:
Хватай багаж, и вперёд к трапу!
Старпом, проверявший билеты, долго всматривался в наши документы, потом в лица, и наконец спросил Ивана:
Мы с вами нигде не встречались?
А-а-а, нет! беспечно отмахнулся Царёв. Я на актёра одного похож, арелатского, из синематографа. Все спрашивают.
Может, и на актёра озадаченно проговорил старпом.
А я не беспокоился. Меня тут никто узнать не мог. Я ведь не фотомодель с обложки, не политик, не певец и не артист я статьи пишу и книжки, и в людей стреляю. Лицо моё никому и даром не надо.
Проходите! Каюта по левому борту, номер семнадцать.
Мы прошли по узкому коридору к своему временному обиталищу. Не Бог весть что, второй класс, но чистенько и опрятно. Две койки, круглое окно-иллюминатор, шкафчики, тумбочки
Не дворец, конечно, прокомментировал Царёв, но и не Варзуга. И тем более не Новый Свет. Долго будем здесь прохлаждаться?
А кто сказал, что ты будешь прохлаждаться, Иван? У тебя куча дел!
Какие ещё дела?
Выучить карту предгорий и гор Кафа это раз! начал загибать пальцы я. Привыкнуть нормально общаться с людьми это два! Научить меня этим твоим ухваткам по швырянию людей на землю это три. Ну и пуговицу будешь пришивать себе на сюртук. Это четыре.
Пуговицу? Он начал себя осматривать, а потом заметил болтающуюся на обшлаге левого рукава нитку. Тут? Но я
Не умеешь? Будем учиться. На всё про всё четыре дня.
Раздался гудок, зашлёпали лопасти колёс, взбивая мутную воду. По одной из бесчисленных рек империи мы двигались к Итилю.
* * *
Кажется, я задремал на полчаса, не больше читал прессу, разморило. Очнулся от какого-то гомона и гула на верхней палубе. Царёв пропал! Сюртук лежал с аккуратно пришитыми пуговицами на кровати я ему их все поотпарывал, чтоб парень тренировался. Учеником он оказался способным, вон как справился, загляденье! Думал, до вечера его займу, а сейчас солнце ещё вовсю светило в иллюминатор, значит, было не больше трёх пополудни. Я схватился за часы. Вот же чёрт, проспал больше трёх часов!
А вот нечего было до полуночи с капитаном лясы точить! Каюсь, грешен, зацепились языками, обсуждали высадку на побережье у Бубыря, он там одним из транспортов командовал, оказывается. А теперь вот придавило к подушке, и потерял Иванушку! Но не такой он человек, найдётся. По всему выходило, переполох на палубе был его виной, и в этом предстояло разобраться.
Потирая заспанное лицо, я прошёл по коридору и поднялся наверх по гулкой металлической лестнице. В лицо ударил мощный свежий запах реки, яркое летнее солнце и крики чаек.
На палубе творилось чёрт-те что.
Зря я сомневался в его способности адекватно общаться с людьми. Все представители династии были личностями харизматичными и обаятельными, это признавали даже лоялисты. Эти ясные глаза, открытая улыбка и изящные манеры, не переходящие, впрочем, в лебезение, а полные достоинства, производили впечатление на любого человека, независимо от пола, возраста и социального положения. И мой ассистент стал всеобщим любимцем уже за первые сутки путешествия. Играл с детьми, делал комплименты барышням и дамам постарше, был безукоризненно вежлив с экипажем. А мужчин он купил другим своим талантом.
Он выигрывал. Ну, то есть всегда. То ли это было связано с математическим складом ума, то ли ещё с какой-то особенностью его гениального интеллекта, но в шахматы он сделал всех, и самая длинная партия длилась десять ходов. На бильярде победил даже капитана, заставив его ошеломлённо грызть мундштук трубки и восхищённо шептать в усы малый морской загиб.
А теперь он переключился на покер. И это было плохо!
Царёв сидел за столом в брюках и боксёрке, давая возможность всем дамам любоваться его мощными плечами и крепкими руками, а мужчинам убедиться в том, что он не шулер. Перед ним высилась солидная горка купюр и монет, а его противники явно пребывали в отчаянии. Толстый купчина в малиновой рубахе, седой, в возрасте уже дворянин в полотняном костюме и канапе и какой-то офицер-артиллерист в звании майора уже и не рады были, что сели с ним за стол.
Завидев меня, майор посветлел лицом:
Господин офицер! Ну да, несложно было догадаться по накинутому на плечи кителю и орденской ленте. Не одолжите сотню? Я в Саркеле на пристани верну, слово чести!
Господин майор, позвольте вас отговорить от такого необдуманного поступка. Мне совестно будет потом требовать от вас эти деньги вы ведь их проиграете.
И всё-таки Он сдвинул фуражку на затылок.
Этот молодой человек мой ассистент. Он экстерном сдал высшую математику за два месяца, хотя её изучают год. Понимаете?
Проклятье Дворянин бросил карты на стол. А я ещё думал, не шулер ли он? Прошу прощения, господин Царёв, за подозрения, я и вправду не верил, что такое возможно! Феноменально! Я расскажу об этом всем своим друзьям, а внукам найму репетитора из университета. Математика, говорите? Ну надо же!
Иван, я думаю нужно отдать господам их деньги. Это нечестно, сказал я.