Да, я волшебница, кивнула Глория. Дипломированный артефактор.
И вы работаете поварихой? искренне удивился я. Почему?
Долгая история, сдержанно ответила Глория, и я снова услышал похрустывание льда, которое советовало не лезть не в свое дело. Ох, Виктор
Я перевел взгляд на свой живот туда, куда она смотрела, и увидел разрез и ткань, намокающую от крови. Ничего серьезного, царапина наверно, рыжий как-то успел перехватить нож и полоснуть меня, или это вышло случайно, когда его отбрасывало заклинанием.
Ничего страшного, я постарался улыбнуться, но улыбка вышла кривой. Пустяки, Глория, не переживайте, это
Вас приморозило отдачей от моего заклинания. Поэтому вы ничего не почувствовали, объяснила Глория, и я с удовольствием услышал в ее голосе волнение и испуг. Ей было страшно за меня по-настоящему страшно. Накрыв ладонью мой живот, Глория пробормотала что-то себе под нос, и я почувствовал, как все, что ниже пупка, погружается в холод. Глория поднялась с сиденья, я поковылял следом интересно, смогу ли я после такой анестезии пользоваться членом не только для того, чтобы справить нужду?
Мне хотелось шутить. Думал ли я, спускаясь в погребок, что вечер закончится ножом в мягкое? Нет, ее пирог того стоит я бы перенес дюжину ножей в спину, лишь бы получить его рецепт, и знал, что иду верной дорогой.
Испуганный водитель высадил нас возле городской больницы здание было погружено во тьму, только горели окошки приемного покоя на первом этаже. Глория осторожно повела меня к дверям сквозь холод, охвативший мой живот, пробивалось теплое течение крови. Это царапина. Просто царапина
Держитесь, Виктор, держитесь, она говорила так, словно пыталась успокоить не только меня, но и себя. Странно, почему она так взволнована? Наверняка из-за нее не раз устраивали дуэли, ей давно следовало привыкнуть к виду раненых поклонников.
Все хорошо, Глория, больница это лишнее, пробормотал я, мягко выскользнул из ее рук и осел на ступеньках. Все это просто от неожиданности меня давно не били, ни ножом, ни вообще. Но
Помогите! Глория заколотила в дверь, и я услышал далекий отзвук недовольного голоса: дежурному врачу не хотелось встречать пациентов. Помогите, здесь раненый!
Нет, она и в самом деле испугалась за меня. Пятно света от фонаря плавало вокруг моей головы, выхватывая из темноты то больничные ступеньки, то наполненное страхом, совсем юное лицо Глории. Какой же у нее вкусный пирог, жалко будет, если
Я закрыл глаза и утонул во мраке.
***
Глория
Учились магии?
Я кивнула. Меня снова стало знобить.
До этого я жила тихой спокойной жизнью. У меня давно не было никаких приключений и вдруг несколько часов осеннего вечера изменили все.
Появился человек, который встал и заслонил меня собой. И это было настолько непривычно, настолько все меняло, что я не знала, что теперь об этом думать и что делать.
Училась. Закончила королевскую академию, ответила я, надеясь, что мне удастся избежать новых вопросов.
Умница, видно работу профессионала, одобрительно произнес доктор. Виктор лежал на операционном столе, погруженный в сон. Врач осторожно зашивал рану, которая, по счастью, в самом деле, оказалась не настолько страшна, как я думала. Если бы вы его не заморозили, то кровотечение было бы намного сильнее.
С ним все будет в порядке? спросила я и неожиданно для самой себя начала рассказывать: Он зашел ко мне в погребок на пирог и кофе, потом ждал меня после закрытия. Мы разговорились, пошли на остановку омнибуса, а эти трое появились словно бы ниоткуда
Да, так всегда бывает, согласился врач. Немолодой, очень спокойный и интеллигентный, он работал уверенно, инструменты в его руках двигались ровно и бесшумно. В последнее время в столице много таких охочих до чужих денег.
Он закрыл меня собой. Отбивался от них. А я разбросала их направленным заклинанием потом мы сели в омнибус, и я увидела, что у Виктора кровь.
Он ведь полуэльф, верно? уточнил врач и указал на едва заметную серебристую татуировку на одном из ребер. Я прищурилась, вчитываясь в изящные завитки рун: «Лови момент», девиз еретиков-богословов прошлого века. Похоже, Виктор много читал.
Да, он сказал, что его отец был эльфом. Как вас зовут, доктор?
Сверрг Хольтон, к вашим услугам, доктор сделал последний стежок, и Виктор едва слышно вздохнул во сне. Ваш погребок это «У трех кошек» на Малой Морской?
Да. Заходили к нам?
Заглянул на прошлой неделе. Вы правильно варите кофе, с солью. Давно такого не пробовал.
Мы переглянулись и обменялись улыбками давно знакомых людей, даже друзей. Я решила, что дам доктору Хольтону карту постоянного клиента пусть кофе всегда будет для него бесплатным.
Мама так научила. Приходите в «Кошек», придете?
Обязательно. Спасибо, Хольтон смазал живот Виктора темно-зеленой мазью и довольно произнес: Ну вот, я свое дело сделал. Полежит здесь пару дней, придет в себя и будет как новенький. Вам обоим повезло. Вы встретили его, он встретил вас.
Я не знала, что думать. Сейчас во мне не было ничего, кроме усталости и благодарности. Виктор спас меня, доктор Хольтон спас Виктора, и у меня было чувство, что сегодня мы все встретились не напрасно.
Так иногда бывает. Ты стоишь на пороге чуда и всей своей кожей ощущаешь: вот оно. Вот я.
Виктор шевельнулся, просыпаясь. Сморщился, заморгал на его лице появилось искреннее детское удивление, словно он никак не мог вспомнить, как здесь оказался. Потом он увидел меня, нахмурился и едва слышно спросил:
Глория ты как?
Да, пожалуй, самое время было для того, чтобы перейти на «ты». Я погладила его по холодному влажному плечу и ответила:
Все хорошо. Спасибо тебе.
Виктор сейчас казался мне беззащитным и очень хорошим. Ощущение чуда усилилось. Мы смотрели друг на друга, Виктор лежал на операционном столе, и я радовалась, что все было в порядке, и опасное приключение подошло к концу. Завтра будет новый день, и я зайду в больницу принесу Виктору что-нибудь вкусненькое. Например, тот грушевый пирог, который так ему понравился.
Смущение? Радость? Я не знала, что чувствую.
И тебе улыбка Виктора, смущенная и мягкая, стала еще шире. Доктор убиравший инструменты, снисходительно улыбнулся. Как ты их раскидала
Да, у вас боевая девушка, произнес Хольтон. Я хотела было поправить его, сказать, что я не девушка Виктора но почему-то промолчала. Но сейчас вам лучше не разговаривать и не напрягаться. Отдыхайте. Я позову санитаров, вас перевезут в палату.
На том мы и распрощались. Я пообещала, что завтра загляну, расплатилась с доктором Хольтоном той самой полновесной золотой кроной, которую Виктор все-таки оставил в книжке с чеком, и вышла на улицу. Дождь уже прошел, и брусчатка мостовой блестела влажными потеками золота в свете фонарей. Была осенняя ночь прохладная, густая. Сквозь тучи проглядывали звезды. Никакие омнибусы уже не ходили, извозчики тоже спали, и я решила пойти пешком.
Если на меня нападут еще раз, то я снова раскидаю их заклинанием. Жаль, что Виктор не знал об этом, когда бросился на мою защиту.
Надо же кто-то, кроме родителей, решил меня защитить. Спортивный журналист, полуэльф, который, как видно, жил в трущобах я запомнила, с каким лицом он говорил о том, как «оттуда выбрался». Что еще это могло быть, кроме криминальной городской окраины?
«Не накручивай себя заранее, дурочка, посоветовала я себе, ежась от холодного ветра и шагая вдоль темных спящих домов. Еще полчаса пешком и я буду спать в своей квартирке, и все, что было сегодня, завтра окажется просто захватывающим приключением, как в романах. Ничего у вас нет и быть не может. Виктор не ухаживает за тобой, и не собирается этого делать. Он просто он просто рыцарь. Вот и все».