Мам, может, не поедем? заныла я. Ну зачем тебе эта замшелая церковь?
Это что еще такое? закричала мама, а была она уже аккуратно накрашена и блузочку вроде бы надела темненькую-скромненькую, но я-то знаю, в каком магазине она была куплена, и шарфик подобрала в тон блузке, а как же, в церковь же идем, нужно голову покрыть
Это что такое, я тебя спрашиваю? Мама даже топнула ногой. Мигом вставай, автобус по расписанию ходит, ждать не станет! Мы с таким трудом уговорили Германа к нам присоединиться
Ах вот в чем дело А я спросонья и не поняла, точнее забыла, про вчерашнюю новость, которая привела маму в такой ажиотаж. Герман Иваныч теперь свободен, и на него открыта охота. Причем что-то мне подсказывает, что тетя Оля тоже не прочь поохотиться. Отец Славика давно умер.
Так что отвертеться от поездки у меня не получится. Я вспомнила свое видение вчера, когда зажгла лампу, и сердце кольнуло нехорошо. Нет, одну маму я никуда не отпущу.
Всю дорогу до автовокзала мама оживленно болтала о том, какая нас ждет замечательная поездка.
Ты только представь там церковь пятнадцатого века, и при этом очень хорошо сохранившаяся! А какие там пейзажи! Это самое красивое место в области!
Я слушала ее вполуха.
Меня не оставлял тоскливый, мучительный страх.
Перед глазами проплывали картины, которые я увидела во время отключения электричества. Несущаяся навстречу автобусу фура перевернутый, покореженный автобус
И отчего-то плюшевый медвежонок
Я пыталась пересилить себя, убедить, что это глупость, дикие фантазии.
Но ничего с собой не могла поделать
Наконец мы доехали, вышли на посадочную площадку.
Автобус там уже стоял.
Как хорошо, что мы на него успели! щебетала мама. Следующий будет только через сорок минут! Они будут ждать нас на машине у поворота к церкви, а за Германом заедут к дому.
Вот как, за Германом, значит, заедут, а мы должны на автобусе тащиться проворчала я, мама бросила на меня выразительный взгляд, но промолчала.
Мы подошли к передней двери
И тут я увидела водителя.
Это был лысый загорелый дядька с большими волосатыми руками.
Точно такой был в моем вчерашнем видении
Я попыталась успокоить себя.
Ну да, лысый. Ну да, волосатые руки.
В конце концов, все водители похожи друг на друга.
Ну, допустим, не все, но многие
Но тут я увидела игрушку, подвешенную на шнурке перед лобовым стеклом.
Это был забавный плюшевый медвежонок в клетчатой шапочке
Меня словно под дых ударили. Я остановилась, не дойдя до двери и двух шагов.
Мама, я не поеду на этом автобусе! проговорила я тихо, но твердо. И ты не поедешь!
Что значит не поедешь? переспросила мама. Что значит не поеду? Что такое ты говоришь?
Не поеду и все! повторила я и попятилась от двери, не сводя глаз с чертова медвежонка. И натолкнулась на здоровенного мужика с огромной сумкой наперевес.
Смотреть надо, куда прешь! буркнул он, едва не уронив сумку.
Я не ответила и не извинилась, я пыталась оттащить маму от автобуса.
Что ты такое несешь? прошипела мама, оглядываясь по сторонам. Возьми себя в руки! На нас уже смотрят! Садись уже в автобус! Не позорь меня!
Ты меня не поняла? Мы не поедем на этом автобусе! я сказала это громко, несмотря на странные взгляды остальных пассажиров.
Как это не поедем? Мы должны на нем ехать! Нас ждут! Мы не можем подвести людей! Мы заранее договорились! Церковь пятнадцатого века или даже четырнадцатого И Герман
Я поняла, что она меня не слушает. И что она сейчас силой затолкает меня в этот автобус. Вот просто схватит за руку и потащит, может еще людей на помощь позвать. Хотя нет, говорила уже, что мама всегда соблюдает приличия.
У меня оставался только один аргумент последний и решительный, как в песне.
Я понимала, что это плохо, аморально, но другого выхода не было.
Я закашлялась, захрипела, выпучила глаза, согнулась пополам Проходящая мимо женщина с испугом шарахнулась в сторону.
Что с тобой? мама наконец обратила на меня внимание.
Я не отвечала, только хрипела и кашляла, и ненавязчиво, маленькими шагами, удалялась от автобуса.
Что с тобой? повторяла мама. У тебя приступ?
Да да простонала я между приступами кашля и снова захрипела, боясь переиграть. Хорошо бы хоть слезы пошли, а то как-то ненатурально у меня получалось. Но слезы, как назло, не появлялись, и чихать не хотелось, из носа ничего не лилось. Вот зараза какая эта моя аллергия, в кои-то веки она мне нужна так нет ее!
К нам подошла какая-то сердобольная женщина, спросила, чем она может помочь. К этому времени мне удалось отойти от автобуса подальше. Мама торопливо достала из сумки бутылку воды, протянула мне. Я хлебнула, и тут вода попала не в то горло, и я закашлялась по-настоящему.
Припадочная! громко сказал мужик, которому с трудом удалось запихнуть свою огромную сумку в багажное отделение.
Водитель выглянул из автобуса и недовольно спросил:
Ну что, вы садитесь или что? У меня, между прочим, расписание.
Или что! отмахнулась от него мама.
Ну так я поеду!
Поезжайте, поезжайте!
Автобус отъехал.
Я сделала несколько глотков из бутылки, и мой «приступ» благополучно завершился.
Мама успокоилась и сразу принялась меня отчитывать.
Ну вот, следующий только через час
Ты говорила, через сорок минут.
Сорок минут это тоже много. Мы подведем людей они нас ждут как неудобно
Она набрала телефон своей подруги, но тот не отвечал.
Надо же их как-то предупредить бормотала мама, снова и снова набирая номер. Они же будут ждать волноваться нехорошо так нервировать людей И Герман, с таким трудом его уговорили
При этом она покосилась на меня, и одним этим взглядом выразила все, что обо мне думает.
Но взглядом дело не ограничилось.
После очередного неудачного звонка она все же произнесла то, что было у нее на языке:
Как неудобно перед людьми! Все из-за тебя неужели ты не могла взять себя в руки?
Я ничего не ответила.
К счастью, в это время подошел следующий автобус.
Прежде чем сесть, я взглянула на водителя.
Это был жгучий брюнет с густой курчавой шевелюрой. И на лобовом стекле у него болталась игрушечная ведьма на метле, с огромным крючковатым носом.
Перехватив мой взгляд, водитель подмигнул и заговорщицким тоном сообщил:
На тещу мою похожа! Просто одно лицо!
Я вымученно улыбнулась и села.
На одном из передних мест уже сидела разбитная бабенка лет сорока в красном спортивном костюме.
Девушка, вы с нами не поменяетесь? обратилась к ней мама.
Чего это?! фыркнула та. Кто раньше встал того и тапки!
Мама тяжело вздохнула и воздела глаза мол, о времена, о нравы
А я только порадовалась сейчас не было никаких совпадений с моим вчерашним видением
Автобус наконец поехал.
Мама снова набрала номер тети Оли и опять безуспешно. Телефон был вне зоны действия сети.
Тут мама снова завелась принялась читать мне мораль, внушать, что я должна меньше обращать внимания на свои недомогания, больше думать о других людях
Я молчала с мамой лучше не спорить, тогда она быстрее выдохнется и сменит тему.
Так и случилось ей наконец надоело меня воспитывать, и она переключилась на то, какую замечательную церковь мы должны были осмотреть.
Там сохранились прекрасные фрески шестнадцатого века! В хорошем состоянии!
Ты вроде говорила, что пятнадцатого. Или даже четырнадцатого.
Это церковь пятнадцатого, а фрески более поздние. Но их автор очень известный зограф
Кто? переспросила я.
Зограф это художник по-старославянски! пояснила она с апломбом. В Средние века так называли художников, расписывающих церкви
Я слушала ее вполуха, а сама посматривала на дорогу.
Меня все не оставляло какое-то беспокойство.
Вдруг автобус остановился впереди была огромная пробка, растянувшаяся на километр.