Но к нему уже спешила Элис Уэллер, и суровые морщины на лице Арчера тут же разгладились. Элис все старались гладить по шерстке, ведь жизнь у нее вообще складывалась неудачно, а в последние два года она катастрофически старилась.
Как я сегодня? спросила Элис, близоруко щурясь. Она уже надела свою ужасную шляпку, которая сидела у нее на голове, как хлебница. Во второй сцене я все сделала, как ты и хотел? низким молящим голосом спросила она.
Сегодня ты была неподражаема, ответил Арчер. Как всегда.
Спасибо. Элис покраснела от удовольствия, а ее пальцы забегали по сумочке. Очень приятно слышать от тебя такие слова. Стараясь изгнать мольбу из голоса, Элис добавила: Может так случиться, что я понадоблюсь тебе на следующей неделе, Клемент?
Конечно! воскликнул Арчер. Я в этом почти уверен. Я тебе позвоню. Надеюсь, сходим куда-нибудь на ланч.
Вот было бы здорово, живо откликнулась Элис. С нетерпением буду ждать
Арчер наклонился и поцеловал ее в щеку.
До свидания, дорогая. Отходя, он заметил, что Элис вновь покраснела.
Азартные игры говорил Эррес, когда Арчер подходил к нему. Азартные игры проклятие человека труда. Он и Стенли Атлас играли в «орла и решку». Одну минуту, Клемент. Должен же я его обчистить.
Стенли, повернулся Арчер к актеру-негру, который полез в карман за новыми монетами, сегодня ты опять затягивал.
Правда? Стенли достал два четвертака.
Ты знаешь, что затягивал. В голосе Арчера слышались нотки раздражения. Ты бы попытался рассмешить и смерть.
Атлас улыбнулся. Когда он улыбался, двойной шрам на щеке начинал напоминать кавычки. Лицо у Атласа было очень спокойное, и едва ли кто мог подумать, что он когда-то бывал в местах, где в драке люди пускают в ход бритву. Модная одежда, литературная речь лишь легкий акцент указывал на то, что детство его прошло в Тампе.
Мои слушатели ждут от меня этого, Клем. Атлас подкинул два четвертака. Голос черного, ленивого Юга. Реки, неторопливо несущие свои воды, ивы на берегах, мулы на пыльных дорогах
Когда ты в последний раз видел мула? спросил Арчер.
Атлас снова улыбнулся.
В двадцать девятом году. В кино.
Тем не менее, Арчера раздражало это умиротворенное черное лицо над белым воротничком, отныне я прошу тебя прибавить скорости, говорить быстрее.
Да, босс, кивнул Атлас, конечно, босс, будет исполнено, босс. Он повернулся к Эрресу и через несколько мгновений остался без двух четвертаков.
В студию, застегивая пуговицы пальто, вошел ОНил. Пальто это, отороченное норкой, ему подарила актриса-жена, купающаяся в деньгах. Иногда он надевал и котелок. Арчера восхищала смелость ОНила, появляющегося на людях в пальто, отороченном норкой, да еще и в котелке. В данный момент ОНил придал своему лицу очень серьезное выражение, которое шло ему, как бородка олдермену.
Ага, улыбнулся Эррес, отороченный норкой ОНил.
Привет, Вик, поздоровался ОНил. Стенли, Клемент. Хорошее шоу. Спонсор доволен.
Сегодня мы умрем счастливыми, заверил его Арчер.
Клемент и я собираемся выпить с моей женой, сказал Эррес. Составишь нам компанию?
Спасибо, ответил ОНил. Не могу. У меня дела. Он посмотрел на Арчера: Клем, можно тебя на минутку?
Через минутку вернусь, пообещал Арчер Эрресу и последовал за ОНилом в дальний угол. Студия практически опустела, лишь звукорежиссер сидел за роялем и наигрывал мелодии песен. Сейчас вот звучала «La vie en rose»[3]. Звукорежиссер напрочь забыл о тех звуках, за которые получал деньги: шум дождя, шаги по дорожке, усыпанной гравием, скрежет сталкивающихся автомобилей. Он переключился на мелодию песни о несуществующем теплом острове посреди южного океана. Играл он плохо, но зато с чувством, и слушатели сразу понимали, что звукорежиссера очень тянет в те далекие спокойные, меланхолические дали.
ОНил остановился и повернулся к Арчеру.
Послушай, Клем, прошептал он, один человек устраивает нашему спонсору небольшую вечеринку, и он хочет, чтобы ты пришел.
С удовольствием. Арчер никак не мог взять в толк, почему ОНил потащил его в дальний угол и перешел на шепот. Сообщение на секрет явно не тянуло. Мы только заскочим в «Луи», заберем Нэнси Эррес и приедем. Какой адрес?
ОНил покачал головой.
Нет, вновь зашептал он. Эрреса не приглашают.
А-а протянул Арчер. Ну, тогда извини.
Спонсор хочет поговорить с тобой.
В любое время с девяти до пяти. Спонсору скажи, что после работы со мной договариваться сложно.
Хорошо. Чувствовалось, что ОНил с трудом сдерживается. Я ему совру, что у тебя разболелась голова.
Ложь основа современных общественных отношений. Так что деваться нам от нее некуда, Эммет.
ОНил ответил долгим взглядом темно-синих глаз. Взгляд был дружелюбным, хотя в нем и читалось некоторое замешательство. ОНил чем-то напомнил Арчеру бульдога, который пытается общаться с людьми, но не знает, чем восполнить отсутствие дара речи.
Извини, Эммет. Я обещал Вику, что поеду с ним.
Понятное дело. ОНил энергично кивнул. Не бери в голову. Сможешь заглянуть завтра в мою контору? Мне надо тебе кое-что рассказать.
Арчер вздохнул.
Пятница у меня выходной, Эммет. Нужно ли так спешить?
Скорее да, чем нет. Дело важное. Как насчет одиннадцати?
В половине двенадцатого. Завтра мне захочется выспаться.
В половине двенадцатого. ОНил надел шля- пу. Только не звони мне, чтобы сообщить, что не сможешь прийти.
ОНил, ты эксплуататор. Во взгляде Арчера появилось любопытство. А в чем, собственно, дело?
Я скажу тебе завтра.
ОНил вышел из студии, не попрощавшись ни с Эрресом, ни с Атласом.
Звукорежиссер все сидел за роялем и теперь сражался со сложной аранжировкой «Волшебного вечера». В музыке слышалась великая печаль, словно он сообщал слушателям о том, что всякий раз, когда влюблялся, ему давали от ворот поворот.
Арчер покачал головой, забыв об ОНиле и его проблемах до завтрашнего утра. Взяв пальто и шляпу, он направился к Эрресу, который освободил карманы Атласа от мелочи и теперь читал газету.
С делами покончено, доложил Арчер. Пора и развеяться.
Хит сезона убийство из милосердия. Эррес кивнул на газету и надел пальто. Вдвоем они направились к двери, на прощание махнув рукой Атласу, который дожидался приятеля. Врачи с инъекциями воздуха, мужья с мясницкими ножами, дочери с полицейскими револьверами. В эти дни милосердного насилия выше крыши. Общество открывает совершенно новый путь к святости. На суде над военными преступниками по окончании следующей войны защищать их будет общество сторонников эвтаназии[4]. Они, конечно, скажут, что водородная бомба сброшена из жалости. Чтобы спасти население города, а то и страны от мучительной смерти от рака в частности и от тягот жизни вообще. Весомый аргумент. Кто решится вынести обвинительный приговор?
Арчер улыбнулся.
Я знал, что кто-нибудь наконец-то докажет, сколь опасен для здоровья прямой эфир. Всем чиновникам от радио служебная записка: «Будьте осторожны, имея дело с прямым эфиром».
Они вошли в кабину лифта, чтобы выйти из нее двадцатью этажами ниже навстречу порывам холодного ветра.
Светились витрины, тротуары приятно удивляли чистотой, мимо медленно проползали свободные такси. Арчер чувствовал, что вечер только начинается и впереди их еще ждут славные дела.
Он зашагал к Верхнему Манхэттену, Эррес пристроился рядом. Оба высокие, широкоплечие. Правда, Эррес был почти на десять лет моложе. Эхо их шагов отдавалось от стен домов. Шли они на север, навстречу ветру.
Что с ОНилом? спросил Эррес. У него было такое лицо, будто инженю укусила его за зад.
Арчер усмехнулся. С Виктором надо держать ухо востро. Он вроде бы ничего не замечает, а на самом деле от него не ускользает ни одна мелочь. Его внутренний барометр улавливает малейшие изменения эмоциональной атмосферы.