Пока не писал. ОНил бросил подозрительный взгляд на стоящего за стойкой бармена. Я не хочу кричать об этом.
Арчер подвинулся ближе.
На прошлой неделе из «Блупринт» прислали спонсору письмо, сообщив, что в следующем номере, который выходит через три недели, расскажут о связях с коммунистами пяти участников нашей программы. Они также написали, что снимут статью, если получат доказательства того, что все пятеро уволены.
Это, знаешь ли, шантаж в самой грубой форме.
Они так не считают, покачал головой ОНил. Они говорят, что не хотят причинять ущерб спонсору и продюсеру без крайней на то необходимости. Редактор «Блупринт» раньше работал у Хатта и по старой дружбе решил предупредить и его, и спонсора.
А кто назначал этих людей судьями? спросил Арчер. Почему бы им не заняться исключительно своими делами?
Люди имеют право бороться с коммунизмом, терпеливо объяснил ОНил. В любой сфере человеческой деятельности. Может, они фанатики, но таков уж дух времени, так что не стоит их за это винить.
Ты видел письмо?
Да.
И в чем заключается связь артистов и Покорны с коммунистами?
Практически все принадлежат к организациям, входящим в список попутчиков, тихим голосом ответил ОНил. Ты знаешь, речь идет о списке Генерального прокурора. Подрывные организации и комитеты плюс какая-то Калифорнийская группа. На некоторых красную звезду повесил журнал.
Они могут ошибаться, знаешь ли, заметил Арчер. Им уже приходилось извиняться.
Я знаю, кивнул ОНил. Но гораздо чаще правда была на их стороне. Они очень сильны. Уже раздавили две или три программы. Не знаю, известно ли тебе об этом, но за прошлый год их стараниями более двадцати человек лишились работы. И многие занимали достаточно высокие посты.
Кто-нибудь утверждал, что «Университетский городок» проповедует коммунизм? спросил Арчер. Говорилось о программе в целом?
Пока еще нет. ОНил закурил и как-то сник. Мы получили несколько писем. Скорее всего от каких-то психов. В программе слишком много историй о бедняках, некоторым сценам не хватает религиозных чувств
Господи, Эммет!
Я просто рассказываю, как обстоят дела. Но если появится эта статья ОНил пожал плечами. Письма будут носить мешками. На нас отыграются на всю катушку. Обвинят и в том, что мы покупаем эфирное время на деньги Кремля, и в том, что продаем атомные секреты русским.
Интересным мы занимаемся делом, покачал головой Арчер.
Да, занимаемся. По лицу ОНила пробежала тень улыбки. Пока.
А что думаешь ты?
Я думаю, что пару раз мы слишком приблизились к опасной черте. Этот мерзавец Барбанте готов высмеивать все и вся, и кто знает, как можно истолковать его диалоги? Какие могут возникнуть ассоциации?
Послушай, Эммет
Послушай, Клемент, передразнил его ОНил. Ты ничего не знаешь. Тебя от всего ограждают. Работаешь дома, приходишь на студию раз в неделю, готовишь передачу, и никто тебя не трогает. А я просиживаю здесь по восемь часов каждый день, и на меня валится все это дерьмо.
Я попрошу тебя об одном одолжении, холодно ответил Арчер. С этого вечера перестань меня ограждать. Держи меня в курсе событий.
Как скажешь. ОНил устало потер глаза. Но не думай, что от этого жизнь у тебя станет легче.
Ты считаешь, мы имеем право увольнять людей с работы только за то, что они коммунисты?
ОНил глубоко вдохнул:
Мы имеем право увольнять непопулярных актеров.
Непопулярность, пробормотал Арчер. Новый вид преступлений, карающихся смертной казнью.
И что я должен на это сказать?
Ничего, абсолютно ничего.
Только не надо возлагать вину на меня. Мне платят за то, что я продаю продукцию спонсора. И если с продажей возникнут проблемы, меня тут же вышвырнут на улицу. Когда американцы решат, что они не хотят слушать какого-то актера, я могу лишь полностью согласиться с ними.
Американцы, покивал Арчер. Знать бы, кто они и чего хотят. Или мы поверим на слово одному паршивому журнальчику?
В этом году, Клемент, придется поверить.
И мы поверим, что те, кого они называют коммунистами, и есть коммунисты?
Спонсор говорит, что поверим, кивнул ОНил. В этом году.
Спонсор хочет кастрировать программу? В этом году?
Я полагаю, да.
А если потом кто-то скажет, что я красный, а ты или Барбанте попутчик, спонсор нас всех уволит?
Я полагаю, да.
И что ты можешь сказать по этому поводу?
Мы живем в суровом мире, братец, ответил ОНил. Так что деньгами лучше не сорить, а нести их в банк.
Люди, которых мы уволим, другой работы не найдут, так?
Скорее всего нет.
Следовательно, они умрут от голода.
Следовательно, умрут. Глаза ОНила остекленели, он отвечал как автомат.
Мы заявляем, что коммунисты не должны работать на радио и при этом лишаем людей, обвиненных в принадлежности к коммунистам, права на защиту.
Лишаем.
А тебе не приходила в голову мысль, что здесь что-то не так?
Приходила, кивнул ОНил. Мне в голову приходят разные мысли. Он покрутил в руках стакан. Мне платят в год восемнадцать тысяч долларов именно потому, что у меня хорошо работает голова. В следующем году на двери одного из кабинетов появится табличка с моей фамилией.
Если кабинет останется за тобой.
ОНил согласно кивнул:
Если кабинет останется за мной.
А теперь перейдем к практической стороне этого дела. Арчера радовало собственное спокойствие. Что я должен сказать этим пятерым? Что они коммунисты, или что мы думаем, что они коммунисты, или что редактор паршивого журнальчика думает, что они коммунисты, а потому пусть они собирают свои вещички и идут умирать от голода в удобное для них место?
Решать тебе, ответил ОНил. Я только предлагаю сделать это без лишнего шума.
Без лишнего шума, покивал Арчер. Когда вы поймете, что вам перерезали горло, пожалуйста, пройдите к ближайшему выходу, но не торопясь, упаси бог, не бегом. Что-нибудь в этом роде? Может, написать специальную инструкцию и размножить ее на мимеографе[11]?
Есть и другой способ. ОНил вернулся к прежнему лекторскому тону. Можно ничего не говорить. Ни у кого из них контракта нет. Мы имеем полное право ничего им не объяснять.
Понятно задумчиво протянул Арчер. Ты предлагаешь мне испробовать этот способ на Вике Эрресе? Так ты собираешься распрощаться со своим другом Эрресом, Эммет?
К лицу ОНила вновь прилила кровь.
Пожалуйста, Клемент, что ты от меня хочешь?
Насчет тебя не знаю, Эммет. Арчер почувствовал, что у него дрожат руки. Но я так поступить не могу. Возможно, я не смогу поступить и по-другому, но этот путь точно не для меня. Поэтому я сам уйду из программы, а ты найдешь кого-то еще, кто знает, как вести себя в подобной ситуации.
Ты не можешь уйти, возразил ОНил. Действие твоего контракта истекает через шестнадцать недель.
Мистер Клемент Арчер, не слишком известный радиорежиссер и продюсер, помещен в частную клинику в связи с нервным срывом, вызванным переутомлением. Прежде чем улечься на больничную койку, он выразил сожаление, что состояние здоровья не позволяет ему выполнить взятые на себя обязательства. Адвокаты заверили мистера Арчера, что резкое ухудшение самочувствия достаточное основание для того, чтобы к нему не применялись штрафные санкции, положенные за срыв контракта.
С каждой фразой лицо ОНила все больше грустнело.
Хорошо, вздохнул он. Что ты хочешь? В рамках разумного.
Арчер на мгновение задумался.
Прежде всего мне нужно время. Ты преподнес мне сюрприз, поэтому должен понимать, что пятнадцати минут мне недостаточно для того, чтобы определиться. Это в рамках разумного?
Сколько времени?
Арчер ответил не сразу.
Две недели.
За две недели ты Эрресу не поможешь, заметил ОНил.
Возможно, не помогу. Арчер улыбнулся. Но вдруг мне удастся помочь самому себе. Соображаю я медленно, и, будь у меня побольше ума, я бы не работал на радио. Но двух недель мне хватит, чтобы утрясти некоторые вопросы. Может быть, мне даже удастся выяснить, коммунисты эти люди или нет.