Школу можно любить или ненавидеть, но бессмысленно отрицать, что она играет важнейшую роль в развитии человека. Возможно, в школе вы были Феррисом Бьюллером[1]. Школьный секретарь Грейс говорит Эду Руни, директору школы и врагу Ферриса: «Спортсмены и умники, дураки, простаки, болваны, нюхачи, нытики, лентяи все они его обожают. Все считают его классным парнем». Или, может быть, вы были «качком, байкером или гиком»? Школа это микрокосм, где нас часто классифицируют, причем делают это не только сверстники, но и зарождающаяся самоидентификация [5].
КТ являются результатом скорее повседневных взаимодействий, чем конкретного насилия, например травли. Последняя может нанести серьезную травму, и многие дети, к сожалению, сталкиваются с ней. Другие получают КТ в результате менее очевидной жестокости сверстников, неспособности вписаться в окружение, насмешек в спортивном зале, стресса, вызванного экзаменами, и зацикливания на отметках, а не на процессе обучения.
Несколько лет назад я работала с человеком, которого все назвали бы невероятно успешным. Он был высокооплачиваемым топ-менеджером в счастливом браке и воспитывал двух чудесных детей. Мо был душой любой компании, у него было множество друзей, великолепный дом, спортивный автомобиль и немало других благ. Казалось, такой человек должен быть полностью доволен жизнью, однако Мо набирал килограмм за килограммом без видимой причины и не мог остановить этот процесс. Мо объяснял прибавку в весе обедами с клиентами и возможностью покупать первоклассные продукты и вино, однако такое объяснение не казалось правдоподобным ни ему, ни мне, поэтому я спросила его:
«Какое событие или переживание сильно повлияло на вас, но при этом вы всегда считали его недостаточно значимым, чтобы о нем говорить?»
Я прибегаю к этому упражнению практически со всеми клиентами на первых занятиях и почти всегда выявляю травму в той или иной форме. У некоторых людей данный вопрос вызывает положительные воспоминания, однако неприятные события задерживаются в глубине нашего сознания дольше, поэтому в большинстве случаев это упражнение позволяет выявить КТ.
Вот что ответил Мо:
«Когда мне было девять лет, у моего брата диагностировали СДВГ[2]. В то время отношение к этому было совсем другим. В школе все отказывались говорить об этом диагнозе и принимать его. Другие родители и сообщество в целом считали, что Ван [брат Мо] был плохим и непослушным ребенком, который всегда пытался привлечь внимание. В школе я постоянно присматривал за братом, чтобы никто его не травил, включая учителей. Драк не было, но я привлекал всеобщее внимание шутками. Я, вне всяких сомнений, был школьным клоуном. Чем чаще другие дети и учителя смеялись, тем меньше внимания они обращали на Вана. Возможно, именно поэтому я смеюсь даже в сложных ситуациях [смеется]. Однако мне кажется неправильным говорить об этом, ведь Ван не виноват в том, что я поправился. Ван вообще ни в чем не виноват».
Мы с Мо явно наткнулись на что-то очень важное и задели больное место. Мы начали изучать, как жизненный опыт и поведение иногда приводят к бесполезным, а порой даже разрушительным чувствам и действиям. К тому моменту у моего клиента уже была гипертония, и врач предупредил его о преддиабете. Мо знал: необходимо что-то предпринять, чтобы прекратить бездумное потребление калорийной пищи и напитков.
КТ накопительные и обусловленные контекстом
Когда Мо в следующий раз пришел ко мне в кабинет, он не был в типичном для него веселом расположении духа. Он сел, сгорбился и уставился на пол. По его словам, он поверить не мог, что всего один вопрос мог «зажечь так много лампочек» в его голове, и он чувствовал себя подавленным. Ему было очень трудно признать, что диагноз брата оказал на него влияние, поэтому нам пришлось пробираться через лабиринт КТ и смотреть, как можно собрать пазл.
Во введении я говорила о подходе ОПД (осознание, принятие и действие). Мо пытался перескочить сразу к принятию, что вызывало у него эмоциональный дистресс. Нам требовалось поработать над осознанием, чтобы заложить основу для второй стадии, поскольку Мо не замечал корреляции между СДВГ Вана и своим растущим обхватом талии. Конечно, это понимание было слишком упрощенным, и нам нужно было исследовать один из фундаментальных принципов КТ: НАКОПИТЕЛЬНЫЙ ЭФФЕКТ.
В этом и заключается огромная разница между БТ и КТ. БТ это, как правило, четкое и легко идентифицируемое происшествие (или их серия, например жестокое обращение), которое всеми признается губительным для разума и тела. КТ это сочетание менее значимых событий, которые происходят в определенном контексте и накапливаются со временем.
По словам Мо, если бы они с Ваном сейчас были подростками, то их опыт был бы совершенно другим. Знания об СДВГ и других расстройствах накапливаются с течением времени, и сегодня мы гораздо лучше умеем поддерживать пациентов и их близких. Ситуация была совсем другой 40 лет назад, поэтому мы должны помещать КТ в исторический и хронологический контекст. Это позволило Мо изменить свой ход мышления и перестать думать, что в наличии у него КТ виноват его любимый брат. Осознание контекста КТ позволяет изменить ситуацию и выделить место для второго этапа ОПД: принятия.
Собирая пазл
Часто, когда мы только начинаем расследование КТ, картинка складывается очень быстро: словно детальки сами друг к другу примагничиваются. Начав соединять КТ, Мо осознал, что он заедал свои чувства и страхи на переменах и после школы. Еда играла важную роль в его семье и ассоциировалась с любовью и комфортом, однако переедание было связано не только с этим. Набирая лишние килограммы, Мо приобрел образ весельчака, и это стало его суперсилой. Умение смешить людей защищало не только Мо, но и всех его близких от неприятных комментариев других людей. Казалось, что его все любили, и когда Мо окончил школу и устроился на первую работу в сфере продаж, он понял, что приглашение потенциальных клиентов на обед в дорогой ресторан это лучший способ заключить контракт. Это была беспроигрышная ситуация! Или нет? Юмор и еда теперь не только защищали Мо от издевательств, но и приносили ему успех и финансовую стабильность. То, что сначала было КТ, превратилось в укоренившуюся модель поведения. Даже когда врач сказал Мо, что ему необходимо изменить питание и образ жизни, он подумал, что это невозможно.
Надеюсь, теперь вы понимаете, почему осознание КТ имеет большое значение, но при этом часто игнорируется. Во-первых, стыд, испытываемый при упоминании брата и влияния его диагноза на семью, мешал Мо осознать, что происходило. Он не придавал значения своим чувствам, потому что считал, будто должен испытывать гораздо меньшую боль, чем Ван. Люди с КТ часто считают себя недостойными любви и сострадания. Это психологическое искажение мешает им перейти от осознания к принятию в подходе ОПД, поскольку КТ не кажутся такими же серьезными, как БТ.
Гораздо проще указать пальцем на одну БТ и считать, что только тяжелые травмы или значимые жизненные события достойны внимания, однако на самом деле это не так. Мо пришел ко мне на прием не только из-за ситуации в школе он, как и все мы, сложное существо. Тем не менее школьный опыт был важным и оказал большое влияние на последующие годы. Любовь к брату и желание его защитить привели к тому, что Мо стал гипербдительным по отношению к издевательствам. Ему было проще не выходить из роли школьного клоуна. Это объясняет, почему полезно начинать с конкретного эпизода жизни и отталкиваться от него. Обнаружение большего количества КТ тоже может принести пользу.