Что предлагаешь-то? спросил я.
В общем, Колян только за весну пару сотен штук поднял, продолжал Пашка, проигнорировав мой вопрос, и только на старых деревнях, где вообще палева мало. Добираться только трудно. Поэтому он на «Ниве» ездит.
У нас сейчас вообще колёс нет, заметил я.
Зато есть ноги! ответил Пашка. Короче, Сань, он придвинулся ко мне вплотную, глядя в глаза, тема есть одна. Слышал про станцию «Торфяная»?
Ну-у-у, скептически протянул я, там вроде серьёзные ребята работают вагоны пилят потихоньку, чермет вывозят. Всё остальное забрали уже давно!
Да, но узкоколейку, которая по торфяникам идёт, не разобрали и не обследовали толком. Говорят, пытались местные власти экспедицию организовать, чтобы состояние оценить. Так это в десятом году было, пропали все с тех пор никто туда дальше пары километров от станции не лазит.
Допустим, кивнул я, а нам-то что с того?
А то, что я лазил дальше, Пашка подмигнул, гораздо дальше.
Говори уж.
Километрах в десяти от станции есть что-то вроде заброшенного базового района. Там среди болот небольшая возвышенность, на ней построили несколько бетонных ангаров, сверху замаскированных под окружающую местность. Так понимаю, часть узкоколейки использовалась для снабжения этого объекта. И там, на подъездном пути, до сих пор стоят опечатанные вагоны, тихо сказал Пашка.
Я задумался на несколько секунд. Что ж, деньги нужны по-любому. Машина мне от бати досталась. Мама не простит, если я её не приведу в надлежащее состояние. Да и мне самому без тачки не очень: привык к комфорту, что и говорить. А выбор не такой большой: или идти курьером в Москву подрабатывать, мотаться на электричке каждый день, и так почти всё лето, или никакого другого «или» я придумать не мог: везде, где можно было сунуться, я уже совался. Даже грузчиком в магазин, но там условия такие, что уж лучше курьером
Десять километров, говоришь сказал я.
Угу, кивнул Пашка.
Подготовиться надо будет как следует. Припасов набрать. В тех условиях это серьёзная экспедиция, получается.
Согласен. Можно даже палатку взять. Но, кстати, всю неделю обещают ясную и сухую погоду. Удачно!
И надо придумать, как вытаскивать то, что найдём. Метал десять километров на себе переть-то, ну такое я почесал подбородок.
У меня тележка ручная дома есть, сказал Пашка, колёса как у внедорожника. Но они складываются так, что можно в автобусе везти.
Пойдёт, кивнул я.
Ну что? улыбнулся друг, когда стартуем?
Глава 2. Аппаратура
На подготовку ушло два дня: собрать снаряжение, закупить припасы, скачать карты, наметить маршрут и так далее. Мы подошли к делу серьёзно, как полагается. Конечно, с машиной оно было бы куда сподручнее и правильнее но её чинить надо. А для такого дела и своим ходом погулять можно.
В шесть утра мы стояли на остановке у пятого микрорайона. По расписанию до автобуса было ещё пятнадцать минут, но мы пришли заранее: в такое время автобус мог промчаться на пару минут раньше. Ожидаемо, на остановке кроме нас никого не было среда, будний день, те дачники, кто не работает, уже сидят по участкам, а работающие дожидаются выходных.
Автобус действительно пришёл на две минуты раньше. Водила недовольно нахмурился, глядя на нас наверно, останавливаться было лениво.
Когда мы забрались внутрь, он излишне резко тронулся, не дожидаясь, пока мы разместимся. Я из-за этого чуть не упал на спинку сиденья. Пашка подстраховал: схватил меня за рюкзак.
Вот козёл! Сказал я, не особо стараясь, чтобы голос звучал тихо.
Да забей, ответил друг, помогая снять рюкзак, мало ли что у него в жизни случилось?
Я хотел добавить что-то язвительное, но, глядя на широкую и искреннюю Пашкину улыбку передумал. Фиг с ним, с водилой этим. Совсем не нужно, чтобы наше приключение начиналось с негатива.
Возле Любляны к нам подсела пара бабулек с колёсными тележками, нагруженными всякой садовой утварью. Они тут же принялись оживлённо обсуждать все последние новости: от того, какие сорняки на каком участке растут и как с ними правильно бороться до того, кто из знакомых умер на прошлой неделе и как надо собираться на похороны. При этом тон обсуждения не менялся совершенно.
Часа за полтора мы доехали до Рязановки. Тут надо было выходить: автобус дальше поворачивал направо, в сторону Радовиц, а нам надо было налево.
Помня о нраве водителя, я крепко держался за поручни. Но в этот раз он затормозил возле остановки как-то подчёркнуто плавно. Успокоился, что ли, пока ехал? Я посмотрел в сторону кабины. За рулём сидел полноватый, лысеющий мужик лет около пятидесяти. Он глядел на нас с Пашкой в зеркало с такой смесью тоски и как-то скрытой надежды, что мне стало не по себе. Я отвёл взгляд.
Ну, чего ты? нетерпеливо спросил Пашка, который уже успел выпрыгнуть из автобуса.
Да ничего, ответил я, ступая в придорожную пыль.
Двери за нашими спинами закрылись и автобус, взрыкнув двигателем, поехал дальше по маршруту.
Карту скачал? спросил Пашка, доставая смартфон.
Угу, кивнул я, естественно.
Хорошо.
Я огляделся. Деревня как деревня: на остановке асфальт недавно поменяли да павильон покрасили. В начале улицы пара обшарпанных деревянных домов. Дальше ухоженное жильё, в сайдинге новом и за свежеокрашенным забором. За ним вывеска продовольственного магазинчика.
Сверившись с картой, Пашка разложил колёса тележки, взялся за ручку и выразительно посмотрел на меня: мол, пора ехать. Я кивнул и последовал за ним.
Деревню прошли насквозь минут за десять. По дороге я зашёл в магазин, купил полтора литра прохладной воды и пару стаканчиков мороженого. Пока ели лакомство, вышли на границу бывшей станции.
Первый сюрприз: местные распильщики выгородили территорию и поставили шлагбаум со знаком «проезд запрещён». Наверно, официально объект выкупили у администрации. Впрочем, на саму станцию нам было не надо. Чермет вдвоём в товарном количестве на одной тележке мы бы точно не потянули. Поэтому, обогнув по лесной просеке огороженную территорию, мы вышли к самой узкоколейке.
Ржавые, неровные рельсы тянулись по невысокой насыпи вглубь леса, где скрывались за правым поворотом. Я огляделся. Со стороны станции никого. Солнце жарит, медленно поднимаясь к зениту. Воздух будто застыл, наполненный стрекотанием насекомых, но птиц почему-от не слышно.
Я вдруг отчётливо представил, как по этой дороге тянется состав, увлекаемый маленьким зелёным тепловозом, останки которого виднелись на станции. В кабине люди в старой, ещё советской военной форме и пара автоматчиков на узкой площадке последнего грузового вагона что такого важного могло быть внутри? И почему груз так и остался нераспечатанным?
Почему-то мне стало не по себе.
Пашка, заметив, что я мешкаю, недовольно оглянулся и бросил:
Чего застрял?
Да иду уже, ответил я, ступив на насыпь.
Она была достаточно широкой, чтобы по ней можно было катить тележку, не спотыкаясь о шпалы. К тому же, грунт выглядел плотно утрамбованным; лишь изредка в зазорах между вросшими в землю шпалами пробивалась чахлого вида травка. И это было странно. Чтобы за столько лет и природа не взяла своё? Может, грунт тут какой-то химией пропитывали? В любом случае, надо быть осторожнее.
Тихо как-то, заметил я, догнав друга, даже птицы не поют.
Так жарко, Пашка пожал плечами, забились по гнёздам.
И на насыпь погляди, продолжал я, тут воды много, а трава почти не растёт странно это
Я слышал тут экспериментальную технологию использовали, ответил он, специальная пропитка грунта, чтобы можно было по торфяникам прокладывать. Её вроде ещё на Северах испытывали, когда тамошнюю сталинскую дорогу строили.
Химия? спросил я.