Пашка пожал плечами.
Да фиг его знает! Какая разница?
А такая, что как бы ноги тут не оставить, буркнул я, перешагивая довольно крупную трещину.
Я уже был тут, напомнил Пашка.
До места добрались без всяких приключений. За очередным поворотом Пашка указал на развилку и боковое ответвление, за которым, всего в пятистах метрах, мы увидели первый замаскированный ангар, а перед ним, на подъездных путях, несколько позеленевших от времени грузовых вагонов.
Солнце уже клонилось к закату, и мы ускорили шаг. Место надо было успеть обследовать при дневном свете. Ночью это делать не только неудобно, но и опасно: мало ли кто шляется по окрестным лесам? А лучи фонариков в здешней глуши будет видно ого-го как далеко!
Вагоны действительно были опечатаны: сквозь петли замка на сдвижных дверях была продета почерневшая проволока, скреплённая свинцовой шайбой с советским гербом.
Обалдеть вырвалось у меня.
Я ж говорил! довольно ощерился Пашка.
Странно это вроде не так далеко место. Почему до сих пор никто не обнаружил и не растащил? задумчиво проговорил я. Сколько лет прошло? Тридцать? Сорок?
Помнишь пожары десятого года? сказал Пашка.
Ну?
После этого уровень грунтовых вод на местных торфяниках упал. Я смотрел на глаз похоже, боковая ветка лежит ниже основной колеи. Там спуск небольшой. Наверно, в советские времена тут была хорошая дренажная система. Когда часть вывели, она пришла в негодность и ветку затопило. А после пожаров вода несколько лет уходила, пока колею видно не стало. Но местные все считали, что отсюда уже давно всё выгребли, что можно, и никто не горел желанием лазать за десять километров просто так так что, похоже, я действительно был первым!
Пашка снова широко улыбнулся, и добавил, указывая на колёса вагона:
Гляди, вот тут полосу видно. Наверно, уровень, на котором вода стояла.
Я пригляделся. Действительно, нижняя часть колёс была заметно светлее, чем верхняя, и между частями была довольно чёткая граница.
Получается, пути в воде были, сказал я, и шпалы не прогнили, да и рельсы не сильно ржавые.
Так вода болотная, Пашка пожал плечами, кислорода мало. Она, наоборот, консервирует.
Я подошёл к вагонной двери и осторожно потрогал печать. Она была покрыта какими-то чёрными отложениями; советский герб расплылся, но был вполне узнаваем. Я слегка потёр её пальцами. Ниже герба обнаружились цифры: 9966 и всё. Больше никаких надписей.
Странно всё-таки проговорил я, так бросили просто, на путях а в ангары ты не заглядывал?
Не-а, ответил Пашка, пока необходимости нет. Зачем рисковать лишний раз?
И то верно кивнул я, а что, если в вагонах что-то опасное? Радиоактивные отходы, там, или химическое оружие?
Друг кивнул и, наклонившись, покопался в своей сумке, вытащив серый пластиковый прибор с чёрно-белым ЖК-экраном.
Может, кивнул он, поэтому я эту штуковину взял. Счётчик Гейгера.
Ого! удивился я. Где нашёл?
На «Авито», пара штук стоил, улыбнулся Пашка, решил раскошелиться, раз уж мы этим делом занялись плотно. А то наслушался историй.
Слушай, мою долю, если что начал было я, но друг перебил.
Да расслабься! сказал он. Мы на твоей тачиле сколько катались, а? он подмигнул мне.
Я пожал плечами и улыбнулся в ответ.
А он точно работает? спросил я.
Точно, кивнул Пашка, в Москве тестировал, в Сабурово.
Специально мотался?
Так забрать надо было.
Прибор пискнул. На экране появились цифры. Пашка сделал серьёзное лицо и подошёл к двери. Поводил прибором над печатью и возле зазора между створками, за которыми виднелись посеревшие деревянные ящики.
Видишь? Фон в норме! сказал он. Давай вскрывать.
Я достал из рюкзака специально приготовленные кусачки и, приноровившись, перекусил проволоку, чуть выше замка, после чего взялся за печать и вытянул её из паза. Оставалось только отодвинуть засов.
Кстати, странно, что настоящего замка не повесили, заметил я, а то печать есть, а из запоров только это, я кивнул на засов.
Наверняка тут ещё охрана была, Пашка пожал плечами, так что ничего странного. Просто следование протоколам, или что там у них было.
Возможно.
Я взялся за ржавую рукоятку и что было сил толкну её вверх и в сторону. Металл заскрипел, но не поддался.
Подсоби! попросил я друга.
Мы вдвоём навалились на засов. Раз-два и со скрежетом он всё-таки вышел из паза, обсыпав нас хлопьями ржавчины. Ролики, на которых висела дверь, конечно, давно закислились. Поэтому их приходилось пропихивать по пазу волоком, рывками. Наконец, зазор оказался достаточно большим, чтобы в него можно было протиснуться.
Я достал фонарик, включил его и посветил внутрь. Там были ряды одинаковых деревянных ящиков, которые давно посерели и рассохлись, образовав огромные щели, в которых что-то поблёскивало.
Пашка достал из сумки небольшую монтировку, и мы залезли внутрь.
Наше появление подняло довольно много пыли, и я чихнул.
Будь! сказал Пашка.
Спасибо, ответил я.
Друг снова достал из-за пазухи счётчик Гейгера и подошёл к ящикам. Фон был в норме.
Я же обратил внимание на выцветшие значки и цифры, которые вблизи можно было разглядеть на ящиках. Некоторые я вроде опознал: «не кантовать», «хрупкий груз», «не хранить на открытых площадках», другие были мне совершенно незнакомы: человек, расставивший руки, стоит в круге и пятиконечная звезда с двумя молоточками снизу.
Вроде никаких знаков опасности, сказал Пашка, разглядывая маркировку.
Ага, согласился я, если там даже есть химическое оружие или что-то в этом роде наверняка оно надёжно запечатано. Если увидим какие-то пробирки или колбы оставим всё как есть.
Согласен, кивнул Пашка.
Он подошёл к ближайшему ящику, приноровился и вставил плоский конец монтировки в крупный зазор между досками. Лёгкий треск, облачко были и перед нами предстали внутренности первого ящика.
Пашка присвистнул.
Это мы удачно зашли!
Внутри находились какие-то древнего вида печатные платы. Изначально они были установлены в поддон из картона, который давно покоробился, и теперь электронные компоненты беспорядочно лежали один на другом.
Пашка достал одну из плат, посветил на неё фонариком и принялся разглядывать.
Слушай, я, конечно, не спец, сказал он, но выглядит довольно перспективно.
Берём и уходим? предложил я.
Друг поглядел в открытый проём. Там, возле дороги, закат уже горел кровавыми отсветами на стволах деревьев.
Переночуем здесь, сказал он, а утром вскроем ещё пару вагонов. Посмотрим, может, там что-то более ценное.
Может, дальше отойдём? предложил я, по насыпи? Тут мне как-то не по себе
Да брось, Пашка беспечно махнул рукой, тут безопаснее. Площадку под палатку легче найти. Или вообще можно в вагоне заночевать!
Ну уж нет! возразил я.
Ну как хочешь, Пашка не стал запираться, тогда поставим палатку на насыпи.
Костёр разводить мы не стали по той же причине, по которой фонариками снаружи не пользовались. Палатку едва успели поставить, уже в сумерках. Обработали её и одежду репеллентом а то комарьё налетело тучами, несмотря на то что вода была не так уж близко.
Предусмотрительный Пашка где-то раздобыл армейские спецназовские сухпайки на химических грелках, поэтому поужинали мы вполне вкусно и с комфортом. После чего отправились спать.
Я проснулся оттого, что мне показалось, будто у палатки кто-то ходит. Какое-то время я лежал неподвижно, прислушиваясь. Дул лёгкий ночной ветерок. Скрипела ветка где-то в лесу. Вроде ничего подозрительного. Я медленно успокаивался и собрался было снова уснуть, но решил, что, раз уж всё равно проснулся, то схожу в туалет.
Аккуратно, стараясь не разбудить Пашку, я выбрался из палатки. Огляделся. Над лесом всходила ущербная луна. Небо было ясным, полным звёзд, каким его давно невозможно увидеть в городе, даже таком небольшом, как наш Егорьевск.