Равны? Огюст недоумевающе покосился на беззаботного альва. Это невозможно. Есть виконт или маркиз, а есть какой-нибудь провинциальный баронет, все добро которого стоит меньше, чем мои сапоги. И ты хочешь сказать, что мы с ним когда-нибудь будем равны?
Конечно, Милиен удивлённо посмотрел на Огюста, очень странно, что ты думаешь иначе Отец, отправляя меня сюда, сказал, что мне полезно будет пожить среди сверстников из других государств, понять, как они мыслят и как правильно выстраивать с ними отношения. Он, правда, хотел, чтобы я учился на боевом факультете, но при зачислении мы поменялись с одной девушкой.
С девушкой? переспросил Огюст, решивший, что он ослышался. Ты хочешь сказать, что на боевом факультете будет учиться девушка?! Аристократка?!
Ты завтра сам всех увидишь, альв посмотрел на мокрый и грязный футляр с зеркалом. А что это у тебя?
Старинное зеркало, гордо сказал Огюст, я отдал за него почти пятьсот золотых. Я привык окружать себя красивыми и дорогими вещами, и если уж я вынужден жить в таких нищенских условиях, когда в апартаментах нет даже ванной, то пусть хотя бы что-то напоминает мне о моём статусе.
А мне моя комната понравилась, задумчив проговорил альв и спросил, если ты так любишь красоту и стиль, почему ты позволил себе так распустить собственное тело? Или у людей так принято?
Огюст покраснел, потом побелел и возмущённо посмотрел на Милиена, который спокойно ждал его ответа. Судя по всему, он не издевался и не насмехался, а просто хотел получить информацию, так сказать, из первых рук.
Я не воин и уж тем более не наёмник, презрительно скривился Огюст, к чему мне изнурять себя никому не нужными тренировками и проливать пот на фехтовальных площадках?
Но вдруг тебе придётся себя защищать? альв распахнул свои огромные светло-зелёные глаза, полные почти детского любопытства. Как же ты будешь?
Для этого у меня есть деньги, покровительственно ответил ему Огюст, которые позволят мне нанять менее состоятельных людей для того, чтобы они меня защищали. Всё очень просто! Деньги решают всё.
Какая интересная жизненная позиция, Милиен покачал головой, я обдумаю её, может быть, ты в чём-то прав. Хотя мне кажется, что ты очень сильно ошибаешься.
С этими словами альв неспешно повернулся и пошёл в сторону здания, куда пытался добрести и Огюст.
Подожди, окликнул его сын казначея, ты, кажется, предлагал свою помощь?
Мне расхотелось, не оборачиваясь, легко пожал плечами сын древнего народа и скользящей походкой поднялся по ступенькам, но ты можешь попробовать найти кого-то за деньги, вдруг у тебя получится?
Проводив растерянным взглядом ушедшего альва, Огюст непонимающе пожал плечами и внимательно осмотрел двор в надежде увидеть хоть кого-нибудь, кого можно было бы озадачить перетаскиванием сундуков: лакея, охранника или конюха какого-нибудь. Впрочем, откуда в этой идиотской академии кони? И в этот момент, словно в ответ на мысли невезучего студента, раздались голоса и конское ржание.
Огюст воспрял духом, здраво рассудив, что там, где есть кони, там есть и те, кто должен за ними смотреть. Наверняка любой конюх обрадуется возможности заработать лишнюю монетку. Хотя если представить себе коней, которых может себе позволить эта провинциальная академия, в которой даже у ректора нет лакеев, мыслимое ли дело! то не исключено, что этим конягам и конюхи не нужны
Дальше додумать у него не получилось, потому что из-за замка, откуда-то со стороны едва видневшегося сада, вышли кони. Нет, не так: вышли Кони Они грациозно переступали точёными ногами, встряхивали вычесанными гривами, в которых чья-то заботливая рука заплела косички, украсив их бусинами, и косили хитрыми глазами на сопровождавших их демонов.
С невероятным изумлением Огюст узнал на куртках ведущих коней воинов а демоны редко бывали не воинами герб дома Аш-Триэров, владельцев и заводчиков лучших в мире скакунов. Обладание даже одним таким красавцем считалось невероятной удачей и показателем очень высокого положения, а тут, в этом дремучем захолустье, целых пять великолепных коней! Немыслимо!
К счастью, Огюсту хватило сообразительности не предлагать таким конюхам подзаработать, иначе на боевом факультете в то же мгновение осталось бы девять студентов. Проводив взглядом весело переговаривающихся демонов, молодой человек подошёл к своим сундукам и с ненавистью посмотрел на них. Зачем он набрал с собой столько барахла? Но ведь никто даже помыслить не мог, что ему придётся самому их таскать!
Несмотря на то, что дождь прекратился, в воздухе висела противная сырость, а виднеющиеся из-за забора окрестности начали затягиваться белёсым влажным туманом. Огюст обернулся и посмотрел на здание общежития: в некоторых окнах начал загораться свет, значит, там тоже живут будущие студенты, в том числе и с его факультета. Хорошо им: сидят в тепле и наверняка даже не догадываются, как он здесь мучается. И ведь никто даже не подумает выйти и помочь будущему однокурснику. О том, что, окажись он на месте тех, кто сейчас не торопился выходить на промозглую улицу, ему даже в голову не пришла бы мысль о помощи кому-то, он не подумал.
Завтра же, нет, даже сегодня, он напишет отцу и потребует, чтобы тот забрал его отсюда. Всё должно иметь какие-то границы, тем более что его вина не так чтобы и велика. Да, он ведёт достаточно свободный образ жизни и не привык ни в чём себя ограничивать, так что же в этом такого? Кто-то рождён для работы и службы, а кто-то для роскоши. Себя Огюст, ни на секунду не сомневаясь, относил ко второй категории.
Но проблема была в том, что до приезда отца, в котором молодой человек ни на секунду не сомневался, нужно было как-то дожить. И треклятые сундуки каким-то образом переправить в комнату. Но не тащить же их действительно на тачке, как посоветовал комендант Аш-Арбиэль!
И тут Огюст прислушался: откуда-то доносилось легкомысленное посвистывание. Некто пока невидимый пытался воспроизвести мотивчик модной в этом сезоне достаточно фривольной песенки. Вряд ли это тоже окажутся демоны или призраки, о которых, судя по всему, больше разговоров, призванных напугать будущих студентов, чем правды. Случай за воротами, вытесненный более насущными проблемами, уже казался молодому человеку чем-то вроде дурного сна.
Он повернулся в сторону, откуда доносился свист, и с радостью увидел обычного деревенского мальчишку, который бодро топал босыми ногами по лужам, поднимая фонтанчики брызг. Светлая рубаха из какого-то явно дешёвого материала Огюст даже названий таких тканей не знал промокла, но это, судя по всему, босяка совершенно не смущало.
Эй, ты, поди сюда! окликнул мальчишку Огюст. Быстро!
Это ты мне? босяк с удивлением смерил его взглядом.
Ну а кому? молодой аристократ сморщил нос и повелительно прищёлкнул пальцами. И как ты смеешь говорить мне «ты», наглец?!
Ууу, как всё запущено, непонятно проговорил мальчишка и вдруг хитро улыбнулся. А чего надо-то?
Не «чего надо», а «чего изволите, ваша светлость»! Огюст наконец-то нашёл, на ком можно выместить накопившееся за день раздражение. И пошевеливайся, мерзавец!
Прелесть какая! восторженно взвыл мальчишка, но разошедшийся Огюст не обратил на его странную речь никакого внимания: вот ещё! Делать ему больше нечего: только каких-то голодранцев слушать.
Вон там, молодой аристократ ткнул толстым пальцем в сторону ворот, три сундука. Они должны через пять минут быть в моей комнате, ясно? Не будет выполнено шкуру спущу!
Шкуру это вряд ли, она мне, знаешь ли, дорога как память, доверительно сообщил окончательно разозлившемуся Огюсту босяк, и потом: зачем мне столько хлопот? Ты спустишь, а мне её после этого стирать, гладить, может быть, даже штопать! Оно мне надо?