Они как будто специально устроили для меня показательное выступление. Я почувствовала, как рука Павла сдавила мой локоть сильнее.
Больно, шепнула я.
Знаю, выдохнул он тихо.
Нет, вы делаете мне больно.
Я высвободила локоть и подняла глаза, полные слез, на своего брата по несчастью. Думала почему-то, что увижу в отражении отчаяние и боль, но нашла там только досаду и каплю злости.
Простите, проговорил Павел. Я не хотел.
Он моргнул и каким-то волшебным образом выразил лицом и глазами тонну сожаления и поддержки. Чуть дернул губами, склонил голову и пожал плечами. Этого хватило, чтобы доконать меня.
Кивнув ему, я побежала обратно к машине. Слезы лились по лицу. Мне было больно, противно, страшно. Я мечтала вернуться и устроить разборки. Чтобы пух и перья летели. Наорать на Вадима и повыдергать черные космы чужой жены.
Но ноги уносили меня подальше от сладкой парочки. Я боялась, что умру прямо там на пляже, если Вадим меня заметит. Я трусиха. Ничего не могу с этим поделать. Когда мне страшно убегаю.
Павел следовал за мной широкими шагами. Он открыл машину, и я скорее спряталась в салоне, чтобы разрыдаться.
Не спрашивая ни о чем, чужой и такой же обманутый муж повёз меня обратно в Москву. Я плакала тихонько, стараясь не упасть в отчаяние и истерику. Очень не хотелось быть такой слабой перед Павлом. Но я была. Совсем непросто изображать хладнокровие, когда сердце разбито.
Вспомнив о сестре, я скорее написала ей сообщение, и она, конечно, снова мне позвонила. Голос Насти придал мне сил. Ради нее я смогла сдержать рыдания и слезы. Иначе сестрица приедет, все бросив, и не слезет с меня, пока не расскажу.
Нет, я в порядке. Он не маньяк. Давай потом позвоню. Дела. И я тебя люблю, говорила я в трубку.
Настя, слава богу, была занята и не стала ко мне цепляться. Едва я сбросила звонок, то сразу пожалела.
Может, и надо сейчас выговориться, проплакаться на родном плече?
Я привыкла быть удобной для всех: для родителей, сестры, мужа, друзей. Вот и сейчас не хотела нагружать Настю своей бедой.
Павел не сказал мне ни слова за всю дорогу. Он привез меня к дому, хотя я не называла адрес.
Я вспомнила, как он созванивался с кем-то в Истре, и догадалась, откуда Павел знал так много.
Знаете, где Вадим и ваша жена, привезли меня домой, не спрашивая адрес. Вы кого-то наняли, да?
Да, детектив предоставил мне исчерпывающий отчет о вашем муже и его отношениях с моей женой.
Давно у них роман?
Несколько месяцев.
Три командировки и несколько встреч с друзьями с ночёвкой, проговорила я вслух.
Да. Он был с ней. Мне очень жаль, Оксана.
От его жалости меня как кипятком ошпарило.
Вам жаль? Неужели? А зачем вы тогда вообще явились ко мне? Страдали бы в одиночестве со своими рогами!
Я начала кричать на него, разозлившись.
А вам, значит, было бы нормально жить рогатой и не знать об этом? поинтересовался Скобелев, приподняв бровь.
Да! Нормально, представьте себе. Какого черта вы решили оказать мне медвежью услугу?
Вы сейчас на эмоциях, Оксана. Пройдет время, вы поймете, что я поступил правильно. Мне тоже было сложно принять правду.
Мне плевать на ваши сложности, Павел! Вы мой брак разрушили и глумитесь еще.
Он покачал головой, не соглашаясь.
Опять валите с больной головы на здоровую. Ваш брак разрушил ваш муж. Вы точно не заслужили измену и предательство, Оксана.
От его слов мне снова стало плохо. Я не смогла сдержать всхлип. Слезинка сорвалась с ресниц и скатилась по щеке.
Павел протянул руку и стер ее с моего лица. Я тотчас перестала плакать.
Его жест не был похож на участие или поддержку. Даже не жалость, от которой у меня тотчас бы встали иглы. Он прикоснулся ко мне чувственно, интимно.
Павел придвинулся ближе и, почти касаясь моих губ, прошептал:
Мы с вами не виноваты. Это они ведут себя, как похотливые твари. Можете отомстить им прямо сейчас. Со мной.
Я вдохнула и почувствовала аромат его кожи с каплей парфюма.
Как ни крути, а Павел был очень хорош собой и обладал тем самым пацанским обаянием, которое мужчины за тридцать чаще всего теряют навсегда. Он был в моем вкусе. Его недвусмысленное предложение неожиданно вызвало у меня прилив желания согласиться.
Я заерзала на сидении, отодвигаясь назад. Здравый смысл победил. Я выставила руку вперед, заставляя его остановиться.
Значит, не хотите отомстить? продолжал соблазнять меня чужой муж.
А вы хотите тоже превратиться в похотливую тварь? ответила я вопросом на вопрос.
Павел откинулся на сидении и закрыл лицо руками.
Черт, пробормотал он, опуская руки на руль. Я сам не понимаю, что творю. Может, хоть кофе выпьем? Хотите?
Я снова почувствовала бурление злости и процедила сквозь зубы:
Прямо сейчас я хочу убить Вадима, вашу жену и вас в придачу.
А меня за что? обиделся и удивился Павел.
Да просто так: за компанию, за безобразное предложение. Горите вы все в аду с вашими изменами и местью.
Я выскочила из его машины и помчалась к дому. Уже в квартире я сунула руки в карманы пиджака и нащупала карточку.
Визитка, которую дал мне Павел. Я скомкала ее в кулаке, но не выбросила, а вернула обратно в карман. Сама не знаю, почему так сделала.
Глава 2. Скучная
Дома меня обняли оцепенение и отчаяние. Я понятия не имела, как жить дальше. Очень хотелось вернуться в Истру, найти Вадика и потребовать объяснений. Я стала придумывать их сама, оправдывая его измену. Даже к зеркалу подошла и отметила свою вовсе не лучшую форму.
«Мы с вами не виноваты. Это они ведут себя, как похотливые твари», вспомнила я слова Павла Скобелева.
Он тысячу раз прав.
Я не сделала ничего плохого. Наоборот. Все время пыталась угодить мужу, наступала на горло своим желаниям. И к чему пришла?
Сижу дома в соплях, пока Вадик развлекается.
И мне не остается ничего. Только ждать, когда он вернётся.
Если вернётся, конечно. Вдруг ему понравится с любовницей, и он бросит меня. Развод оформим, не встречаясь. Вещи он тоже заберет, когда меня не будет дома.
Такой расклад мне нравился намного меньше. Я начала плакать. Мы были женаты три года. Вадим был центром моего мира. Многое меня в нем раздражало, но и хорошее тоже было.
Я долго пыталась вспомнить, что же у нас было хорошего. На ум приходили странные вещи.
Вот квартира у нас хорошая, хоть и съемная. Семья у Вадика хорошая. Отец играет на гитаре и поет душевно, мать очень интеллигентная.
Работа у Вадика хорошая. Мы почти накопили на первый взнос по ипотеке.
Друзья у нас хорошие.
Что хорошего было в этой жизни для меня, я никак не могла придумать.
Почему-то в голове крутилось, что отношения у Вадима ко мне давно потребительское. Секс быстрый, поцелуи редкие, внимание и нежность отсутствовали.
Как я раньше не поняла, что он охладел ко мне? Как не заметила?
Скобелев вон быстро сообразил и нанял детектива. А я, наверное, так и куковала бы с рогами сто лет. Надо же быть такой дурой.
Теперь я ужасно злилась на себя.
Мои планы на вино и роллы рухнули. Я горько усмехнулась. Вадим был бы доволен. Я сэкономлю денег.
Даже после всего увиденного я пыталась быть хорошей для него.
Я злилась сама на себя, но никак не могла отключить функцию удобства в своей голове. Мне придется принять решение. Я уже его приняла, но сама себе еще боялась признаться.
Спасать наш брак у меня не было никакого желания.
Я моталась по квартире до ночи и в конце концов просто легла спать. Разумеется, глаза у меня не закрывались.
Дурные мысли лезли в голову. Я то собиралась встать и собрать вещи Вадима, то пыталась копаться в себе, то думала о Павле Скобелеве.
Как легко этот мужчина взял на себя ответственность и рассказал мне. Я бы никогда не смогла подойти к чужому человеку с такими новостями. Хотел он помочь мне или навредить Вадику? Черт знает.