Марк зашёл в светлую аудиторию на полсотни персон, заполненную примерно на треть.
Пожалуйста, садитесь, включив микрофон, попросил он.
Что теперь?
Говорила молодая красивая брюнетка с жутким шрамом на лбу, одетая, как и все остальные, в свободную тёмно-синюю пижаму. Нет, не просто красивая, подумал Марк. Пожалуй, выдающаяся. Она устроилась за одним из столов и закинула на него ноги. Боится и прячется за бравадой.
Зря.
Они сдали тесты, с ними провели первичный инструктаж, их вымыли, одели и накормили. Если они прошли до этого этапа, то бояться уже нечего. Позади остались все печали внешнего мира с его болезнями и дикими нравами. Но они не скоро это поймут и примут. Некоторое время они будут вести себя совсем как зверьки. Осознание придёт позже.
Или нет.
Марк знáком попросил подождать. Он всё молчал, собираясь с мыслями и позволяя людям утихнуть. От почти двух десятков сбитых с толку предместников его отделяет несколько метров густого воздуха. Он их не боялся. Он делал это трижды за последние пару дней. Но каждый раз было что-то новенькое. Иногда люди истерили, пытались причинить вред как ему, так и себе, и окружающим, а иногда вели себя слишком замкнуто; поэтому для начала Марк задействовал железы, растворяющие в воздухе сигнальные вещества, способствующие доверительному общению.
Добро пожаловать в Москву! наконец сказал он и улыбнулся. Меня зовут Марк Вернер. Я отвечу на ваши вопросы и буду руководить вашей адаптацией.
Кажется, им это понравилось. В неброской чёрно-зеленой форме Центра Адаптации он смотрелся совершенно неопасно. Все посты выглядели очень молодо, поэтому его относительно юный возраст не бросался в глаза.
Люди повернулись к Марку, кое-кто заулыбался в ответ, остальные хмурились, особенно мужчины, которые в зале были в меньшинстве. Они не были пьяны от его химии юноша всего лишь сделал их иррациональный страх менее осязаемым.
К первому вопросу, он обратился к девушке со шрамом. Сегодня мы проведём МРТ-интервью для вашей профориентации, после чего вы получите первичное назначение. Полгода вы будете жить в Центре Адаптации. Там вам дадут необходимые для жизни в городе знания и модификации организма.
Что ещё за модификации? насторожился самый старый из них.
Марк не смог навскидку определить его возраст. То ли шестьдесят, то ли семьдесят. Разве их вот так разберёшь?
В первую очередь мы дадим вашим нервам связь с Квалиа.
И сможете читать наши мысли?
Он пристально посмотрел в глаза вопрошающему и сказал:
Ваши мысли я читаю и без этого, мужчина, услышав это, фыркнул. Вы боитесь, что, став частью сети, потеряете часть себя, и вот его ухмылка сошла с лица. Я наслышан, что это расхожий стереотип в предместьях, уж не знаю, откуда он взялся, но поверьте мне я всю жизнь подключён, с самого рождения, и не растерял ни капли самости. Или кому-то из вас кажется, что я не личность?
Люди переглянулись, не зная, что ответить. Он что-то имеет в виду? Это тест? Ловушка?
Мне так не кажется, сказал крепкий молодой блондин, державшийся позади.
Благодарю!
Старик снова взял слово:
А если я передумаю? Могу я вернуться домой?
Умолк шёпот. Новички уставились на Марка в ожидании ответа на самый главный вопрос мы рабы или мы свободны?
Марк не знал одного верного ответа. Но он знал регламент.
Нет. Попав сюда, вы остаётесь здесь. Только параметристы, вахтовики, фуражиры и полевые инспектора могут покидать пределы города. Но на эти профессии нужно долго учиться. Вы все дали электронную присягу, разве это не так? люди недовольно заёрзали. Почему-то предместники ненавидели любое упоминание о долге. Лично он не понимал их страха, но в силу профессии научился его идентифицировать. Он решил подсластить пилюлю. Не стоит из-за этого так переживать. Большинство жителей Москвы никогда её не покидает, потому что здесь есть всё необходимое для долгой и счастливой жизни.
Для долгой жизни пóстов! сказал долговязый мужчина, вокруг которого сидела вся его семья двое сыновей и молчаливая, напряжённо смотрящая по сторонам жена. А как насчёт нас? И как насчёт тех, кто остался там? Мне всегда было интересно, почему вы нас их игнорируете?
Дети определённо пошли в отца. Они вот-вот заговорят, и это, пожалуй, плохо.
Вы стали им врагами задолго до того, как оказались здесь. Ведь вы сами скоро станете пóстами, ответил Марк. Если того захотите, и если ваша адаптация пройдёт успешно.
А если нет? спросил старший сын долговязого.
Тише, Ярослав! суеверно шикнула на него мать.
Переживать не стоит вероятность полной адаптации крайне высока. Что до тех, кто перешагнул пятидесятилетний порог, и в случае медицинских противопоказаний, вас может ожидать несколько сценариев, тут Марк покосился на публику и увидел пару испуганных лиц, в том числе и лицо того старика. С ним могут возникнуть проблемы. Вспомогательный персонал живёт в нижнем городе, обеспеченный едой и работой в той мере, в которой это может понадобиться. Те, кто по физиологическим причинам не сможет приобщиться к Квалиа, станут развивать инфраструктуру нижнего города, будут заниматься отгрузкой и приёмом ресурсов или устроятся в Отдел Коммуникаций с Предместьями. Сокращённо ОКП. Он почти полностью состоит из таких людей.
А остальные? не унимался подросток. Вы сказали, путей несколько. А назвали два в Верхнюю Москву и в Нижнюю. А куда ещё?
Ясное дело, куда, сказал старик.
Марк позволил себе сказать правду:
Есть ненулевая вероятность того, что некоторые из вас умрут во время процедуры биохимической адаптации, мальчик притих и сглотнул. Поэтому, молодой человек, если вы почувствуете необычные ощущения в своём теле, то сразу же сообщайте об этом вашему куратору то есть, мне. Чем раньше мы обнаружим отклонения, тем вероятнее, что мы сможем вмешаться прежде, чем случится трагедия. Жизнь человека священна.
Жизнь пóста священна, буркнул долговязый. Но что насчёт жизней людей старого образца исходников?
Там не все такие! сказала беременная женщина лет сорока. Многим всё равно, лишь бы был кусок хлеба!
Их жизнь тоже священна, сказал Марк, не желая акцентировать внимание на вопросах сегрегации. Тему следовало перевести.
Ну-ну, как же, снова вмешался старик. Он смотрел в поверхность стола и не поднимал головы, будто боялся, что Марк его загипнотизирует. Я готов сменить место жительства. Предместья это ад на Земле, а вернее, чистилище. Поэтому я здесь. Но я не готов выслушивать лицемерную чепуху о том, что "жизнь человека священна".
Вы не согласны с этим высказыванием?
Старик усмехнулся.
Согласен ли? Как вам сказать? Вот, фуражир убил моего братца
За что? успел спросить Марк.
А он якобы убил поста.
Якобы?
Ну никто этого не видел, а он возьми и сгоряча признайся вашим. Долго, в общем, объяснять! Так вот. На моих глазах в него выстрелили какой-то хренью, которая обволокла его тело и сжала его так, что все его внутренности потом можно было уместить в детском ведёрке. Сначала он орал от боли, потом от ужаса, а потом, старик издал непристойный звук губами, он захлебнулся собственными кишками. И я сам ни на что не претендую, конечно, но считаю, это было жестковато для тех, кто проповедует, что человеческая жизнь священна.
Что вы хотите всем этим сказать? Ваш брат был убийцей, его лишили жизни. Всё честно.
Честно? О, да! Вы же изобрели это оружие, которое делает с человеком такое? Если мне и здесь придётся постоянно мириться с тем, что люди говорят одно, а делают другое, то я точно вконец ебанусь!
Предместники засмеялись. Хорошо. Возможно, сам того не зная, старик своим парадоксальным мышлением облегчил Марку работу.