Небо и пилоты - Кашканов Дмитрий

Дмитрий Кашканов

Небо и пилоты

Утренний почтовый

На излете ныне ругаемого социализма перевозки на самолетах не были редкостью. При желании каждый работавший гражданин мог купить билет на самолет и слетать куда душе угодно. Из Ташкентского аэропорта в 1980-х большие самолеты разлётывались по всему Союзу и по миру, а те, что помельче, типа Як-40 и Ан-24 возили пассажиров и грузы по Узбекистану и ближайшим Среднеазиатским республикам.

Автор в те годы был молодым вторым пилотом в экипаже «свистка» Як-40. Описанный ниже полёт просто один из многих. Рассказ про то, как возили утренние газеты ко времени открытия почтовых отделений и киосков в областном центре городе Карши.

Сегодня по плану утренний, в три-десять Москвы, почтовый рейс. Молодой командир Леха Тихонов, опытный бортмеханик Валера Сычев, ну и я, куда-ж без меня-то?

Из дома надо выходить затемно, часа в четыре утра, а то и раньше. Автобусы еще не ходят, трамваи и троллейбусы спят в депо, таксисты бывают, но не факт, что ко времени, когда уже надо ехать, на горизонте появится зеленый огонек свободной машины. Поэтому с вечера перед рейсом приезжаем отдыхать в гостиницу. Уют, конечно, так себе комната на троих, туалет в конце коридора. Зато можно проснуться в пять, не перегружая желудок в ожидании самолетной курицы, спокойно позавтракать бутербродом. Не торопясь, одеться. Спуститься в Штурманскую за портфелем и за десять-пятнадцать минут тщательно подготовиться к полету.

 Леха, твоя жена просто образец доброты и щедрости. Опять на весь экипаж бутеров приготовила.

 Это она из опасения, что у нас на голодный желудок сил не хватит нормально взлететь и дождаться курицы.

Запивая бутерброды чаем, поглядываем на часы. Вроде, пора и честь знать. Работа хоть и не волк, но лучше появиться немного пораньше.

После проходной сначала идем к врачу щупать пульс, потом разделяемся по интересам. Бортмеханик направляется на стоянку готовить и заправлять самолет, командир к диспетчеру в АДП (Аэродромный диспетчерский пункт) и на Метео узнать состояние аэропортов, уточнить самолет, прикинуть погодку. Оно, хоть и лето, а в Каршах запросто может быть туманчик на полосе. Ну а я иду за штурманским портфелем, беру код опознавания «свой-чужой», пять минут рисую план полета. Дежурный штурман задает дежурный «коварный» вопрос про высоту начала снижения в Карши и моих соображениях на этот счет.

 Высота 400 метров. Надо к рубежу 10 выпустить шасси и к 8 установить посадочное положение,  демонстрирую уверенные знания.

 Не далековато ли?

 Нормально. С прямой же. Так само то.

На улице утренний прохладный ветерок приятно забирается за пояс рубашки. Воробьи, не отвлекаясь на шум самолетов, собирают с асфальта что-то вкусное.

 Леш, ну как там? Туманчик не обещают?

 По прогнозу все чисто. По маршруту прогнозируют горные волны. Ни разу не встречал. Вот и посмотрим.

К нашему приходу на борт, самолет уже доверху загружен бумажными мешками с письмами и газетами. Чтобы день не казался потерянным совсем даром, дежурный по посадке привел и усадил на специально оставленные места перед боковой дверью двух «зайцев». Ну вот, сегодня будет экипажу и шашлык, и такси после работы.

Солнце еще глубоко за горами. Небо лишь слегка окрашивают голубым и розовым длинные лучи, пробившиеся над колючими, ломающими горизонт вершинами. Все еще по-утреннему зябко.

 Леха, ты же у нас партийный?

 Ну?

 Партия наш рулевой?

 А то!

 Партия, дай порулить?

 А, вон ты о чем,  догадывается серьезный Тихонов.  Вообще-то, из Ташкента обычно командир взлетает, но если так уж хочется

 Для разнообразия,  вставляю я.

 , то и летай сегодня и туда, и обратно.

 Леха, твоя щедрость не знает пределов!

 А пределы моей щедрости не знают границ.

Проводничка уже заботится о пассажирах и экипаже. Пассажиров только двое, но питание на них, понятно, не предусмотрено.

 Товарищ командир,  официально обращается она к Лехе,  а можно я им вместо завтрака наши пирожные и булочки положу?

Второй и механик кивают утвердительно.

 Отдай им пирожные. Впрочем, и мою курицу тоже отдай. Я хорошо позавтракал.

 Командир сегодня особенно добр и щедр!  замечаю я, копаясь в своих бумагах.

Ну вот и лететь пора. Запуск запрошен. Добро получено.

 Запускаем Аи-9! Доложить готовность!

 Запуск левому,

 Запуск среднему,

 Запуск правому.

Основные двигатели запущены. Леха еще немного возится у себя слева с панелью запуска, потом громко говорит: «А пошли они все в жо» и нажимает кнопку останова вспомогательного двигателя Аи-9. Над предутренним Ташкентом, хулигански заканчивая Лёхино пожелание неведомым «им», разносится звонкое «Пп-у-у-уууууу!!!»

 Запрашивай руление!

 Ташкент-Руление, 87540, на седьмой стоянке, готов к рулению.

 87540, Ташкент-Руление, выруливайте по Третьей, Магистральной за хвостами на Вторую.

 Рассчитываем взлет от Третьей.

 От Третьей не получится, у меня «тяжелый» взлетает от начала. Будете ждать интервала три минуты.

 Понял взлетаем от Второй.

«Первая, Вторая и Третья»  это рулежные дорожки, по которым самолеты выруливают на полосу для взлета. Первая у самого начала, Вторая метров на сто дальше по полосе, а Третья уже почти на середине. Когда-то от начала взлетал грузовик Ил-76, а за ним от Третьей РД полетел Як-40. Тогда еще не знали о коварстве спутного следа за большим самолетом. Як попал в вихрь, его перевернуло и он разбился. Потом в лётные правила внесли требование соблюдать временные интервалы при взлете за тяжелыми. Собственно, в описываемой ситуации диспетчер был не против нашего взлета от ближайшей к нам РД, но мы все равно стояли бы и ждали окончания трех минут после взлета «тяжелого». Не лучше ли поехать к Второй и совершенно безмятежно взлететь, не думая о спутных следах вообще?

Рулим с открытыми форточками. Перебивая свист наших двигателей, в кабину врывается рев запустившегося и готового к выруливанию «фантомаса».

 О! Дракон проснулся!  ворчит механик,  Парни закрывайте окошки, в тишине поедем.

 Летят в воздушном небе Як и Фантомас.  Леха рассказывает к случаю старый анекдот.  Диспетчер пытается их развести визуально. Спрашивает Як: «Вы борт Ан-24 наблюдаете?» «Нет»,  отвечают с Яка,  «Но шум слышим». Спрашивает «фантомаса»: «Вы борт Як-40 наблюдаете?»  «Нет», отвечают с «фантомаса», «Но запах гари чувствуем!»

Экипаж сдержанно хихикает командирской шутке, выражая согласие, что самолет Ан-24 предназначен не для полета, а чтобы ворон шумом пугать, и вообще, сделан в отместку летчикам, один из которых увел у Антонова жену И горбатый-то он оттого, что однажды на испытаниях самолет-образец так приложили, что нос и хвост вниз согнулись Ну и так далее.

Мы на полосе. Стоим на белом пунктире осевой линии. Наблюдаем, как, пачкая розовое небо дымным следом, разворачивается на юг Ил-76. В Афган, наверно, отправился. А может и куда подальше.

 87540, взлет разрешаю!  произносит стандартную фразу диспетчер «Старта».

 87540, взлетаю!  привычно отвечаю на разрешение.

 Управление взял!  это снова я, но теперь уже объявляя экипажу свою готовность взлетать.

 Управление отдал!  ожидаемо реагирует Леха, переходя к контролирующим функциям.

 Режим взлетный!  командую механику.

Валера плавно двигает рычаги управления двигателями вперед до упора, ждет, когда стрелки оборотов установятся на 100% и докладывает: «Двигатели на взлетном, параметры в норме!»

Можно лететь.

Уже окончательно просветлело, над темно-синими зубцами Чимганских хребтов розовыми мазками по голубой глади неба повисли два прозрачных облачка.

Отпускаю педали тормозов. Самолет, словно освободившись от пут, слегка приподнимает нос и начинает быстро разгоняться. Ночные огни полосы с рассветом выключили, и я держу самолет по белому осевому пунктиру, мелко двигая педали влево-вправо.