Да уж, Афанасьич! подает голос Зам. Не хватает еще, чтобы прокурор Черноямского гарнизона по привычке о трупе на своей земле раньше нас через свой Дальневосточный округ Главному военному прокурору доложил. Ему-то местные менты наверняка на всякий случай капнули.
При этом в канцелярии дверь открыта и тетки сидят молча тоже слушают, чем прокурор так взволнован.
А Никиты на службе еще нет окошко над дверью кабинета не светится. Сбрехну, что ключи от кабинета дома забыл и жду Никиту, ежели кто в коридор выглянет.
Ой, пока тут сам себе обстановку объясняю, кажется, телефонистки Шефу командарма дали.
Здравия желаю, товарищ Командующий! Это вас Агафонов прокурор ваш беспокоит.
Чем обязаны, спрашиваете? Да вот думаю, не пора ли нам в Хорышево слетать.
Как зачем? Сон дурной видел. Видимо, мяса переел вчера, когда разговлялся.
Это, говорите, к Полоскалову? А он что, и за антирелигиозную пропаганду в армии отвечает? Так он не потянет! Меня бабка еще в сорок четвертом фронтовом году крестила и до самой школы еженедельно в церкву водила. Так что ЧВС и КПСС отдыхают.
Так можно уже сон-то рассказывать?
Валяю! Приснилось мне, что хорышевский комдив со своим командиром базы Мокровым вас подставляют!
Как? Как обычно подставляют скрывают совершенное в дивизии в прошлом году тяжкое преступление против личности.
А я и не темню! Неужели вам вчера из Хорышево не доложили, что в автопарке аэродромной роты нашелся труп младшего сержанта Парнеева?
Да-да, того самого, что еще девятнадцатого ноября пропал. Я же вам про сокрытие этого факта в декабре представление вносил. А вы по доброте своей только в январе за это Мокрова наказали, чтобы ЕДВ[14]не лишать.
Позвольте, товарищ Командующий, усомниться: что у вас, что-то с памятью сталось? Лучше скажите, во сколько вылетаем.
Есть! Спасибо! Понял! В четырнадцать с нулями буду под крылом и заодно проверю, проводится ли в нашей воздушной армии борьба с суевериями.
Спрашиваете, как проверю? Да плюну или помочусь перед винтами[15], а потом посмотрю, сядет командир лайнера за штурвал или больным скажется.
Иди на х Агафонов, со своими шуточками! прорывается из телефона вопль командарма и слышится треск брошенной трубки.
Позвонил бы ты, Владислав Андреевич, на КДП[16]да спросил, был ли в плане на сегодня самолет на восток, просит Шеф Зама. А то каким-то неискренним мне Командующий показался.
Шеф-то ишь, какой обучаемый за мной следом институтскую придурочную фразу повторил. А что же Заму про планы с КДП ответят?..
Вот телефон вновь верещит. Шеф трубку взял, слушает. Про какую-то проверку кого-то спрашивает мол, была ли в плане? Поблагодарил за информацию и трубку положил.
Не звони никуда, Владислав Андреевич. Это хорышевский комдив извинялся, что про обнаруженный накануне труп ни прокурору, ни в штаб армии не сообщал. Он сам выезжал с ведома Командующего на охоту в северные районы, командир базы в его отсутствие докладывать «через голову» не посмел, а у начштаба дивизии полковника Собакина в стрессовой обстановке сильно заболела голова и он якобы доложить просто забыл. Проверка дивизии на ближайшие дни не планировалась, и самолета с командармом на борту комдив не ждал. А теперь ждет, переминаясь с ноги на ногу.
Да уж! Подфартило с отпуском!
Лучше было бы в ближайшие недели все же в отпуске оказаться, чтобы не оказаться виноватым в том, что убийство не раскрыто.
Впрочем, главным виноватым на будущее я уже назначен. Сказал же Шеф, что отпуск не светит, пока дело в суд не направлю. А пока оно не раскрыто, и командарма и прокурора за труп руководство будет каждого по своей линии драть нещадно. Командарма если убийца окажется его подчиненным, а прокурора если мы с уважаемыми коллегами убийцу не установим. Тогда нас с Шефом долго будут склонять и спрягать на всех совещаниях, сборах, подведениях итогов, во всех обзорах следственной практики. Могут и наказать.
Шефу этого допускать нельзя. Ему пора становиться полковником. Да и я из-за этого снятого уже взыскания почти год старлеем перехаживаю. Верно Шеф сказал, что оправдывать доверие надо
И чего в коридоре стоять? Пойду уже, соберусь в командировку.
Глава 2
Вылет «на труп»
Вот и стоянка смешанного авиаполка. Шеф уже тут, встречает наш автобус и командует:
Владислав Андреевич! Яков Федотыч! Степан! Никита! Пристраивайтесь с левого фланга к тем, кто у самолета построился.
А сам озирается, не прибыл ли Командующий[17].
Шагах в десяти от стремянки-трапа Ан-26 толпятся офицеры отделов и служб штаба воздушной армии.
Подкатывает на «Волге» командарм. Шарит глазами в толпе, останавливается на красной фуражке Агафонова и украдкой оглядывается на бетонку перед винтами. Ох, не бздите, товарищ генерал, сухая она, не исполнил Шеф своих угроз, да и не собирался.
Командир корабля предлагает построиться что-то произносит, только не уставную команду «Становись!».
Не похожи на строй две шеренги, что напротив трапа образовались. Не пехота однозначно. Как-то вяло командир корабля о готовности к полету Командующему докладывает. Просит разрешения на проведение предполетного инструктажа. А Командующий добро не дает. Любопытно: чего ему не хватает?
Повремени, командир! Что-то много их тут! Нам пять часов лететь. Тебе же до Закраинки топлива не хватит! Или ты эту ораву в Байкал по пути сбросишь? Начальники отделов и служб! Доложите, чьих тут сколько?
От медслужбы трое!
Двое от продслужбы!
От службы войск трое!
Мой зам один летит! это начфиз, конъюнктурщик хренов, орет.
За службы вооружений, ГСМ и АТС по одному отозвались.
Отмалчивается начальник контрразведки армии от него авиаторы хрен докладов дождутся.
Молчат человек пятнадцать политработников: у их рулевого загар-то посвежее, чем у командарма.
Шеф тоже молчит, хотя нас с ним пятеро. Может быть, не возьмет он меня с собой, на телефонах в конторе оставит? Но Шеф молчит.
А Командующий опять заговорил:
Ну, за двенадцать человек доложили, а остальные? Вас тут человек сорок! Не влезет на борт столько, да и деньги командировочные экономить нужно! Начмед!
Я!
Летишь один!
Начпрод!
Я!
Летишь один!
Начфиз!
Я!
Не летит твой заместитель, а из «службы войск» летит один!
Есть!
Денисов! ГСМ!!!
Здесь!
Не летишь!
Есть!
Вооруженцы и АТС вызовем, если прокурор потребует!
Прокуратура? Хм-м-м! Прокурор, неужели все нужны? Впрочем, вам виднее!
Полоскалов! Сократи своих политрабочих до трех человек! Командир корабля! Проводите инструктаж!
Есть, товарищ Командующий!
Командир корабля-то прямо как стюардесса на борту пассажирского лайнера выступает! А чего Шефу неймется?
Товарищ Командующий, разрешите обратиться!
Да, товарищ подполковник, слушаю вас!
Как-то неловко получается, товарищ Командующий!
Что неловко?
Начпрода берем, значит, закусить будет чем. А гэсээмщика вы оставляете. Что закусывать будем, непонятно!
Хрен с вами! Денисов! На борт!
Забавная планировка в этом самолетике. Передняя треть фюзеляжа за кабиной экипажа салон Командующего. Стол и возле него попарно кресла, между кабиной экипажа и салоном кабинка сортира. С командармом остались Полоскалов, Шеф и контрразведчик. Борттехник им «коробочку»[18]занес. А простым смертным лететь в «гараже»[19] на откидных пластиковых сиденьях.
Глянь-ка, Денисов нам места занял! Хороший приятель у Шефа. Чего он там говорит?
Места, ребята, в хвосте у грузовой аппарели на самолетах этого типа лучшие. Здесь только вначале свежо, а когда надышат самолет-то герметичный, не Ан-12, то как раз здесь будет чем дышать, да и вибрация поменьше, чем в районе центроплана возле движков. Вот за ширмой ведерко это на Ан-26 сортир для пассажиров «гаража». Кто первый сходит, тот после посадки его и выносит! Поэтому в полете ведром никто, как правило, не пользуется.