Сомнения. Все может развалиться, как карточный домик, если признать то, что будущего, как и прошлого, не существует. Как не существует и самого времени. Время это всего лишь умозрительная абстракция, выдуманная человеком категория, чтобы было удобнее оперировать формулами, описывающими изменяющийся материальный мир. Есть только то, что присутствует в нашем настоящем, плюс его свойство изменчивости, постоянного движения. Оно, наше настоящее, постоянно перетекает из одного состояния в другое. Внутри него существуют также постоянно изменяющиеся процессы. В нашей вселенной нет ничего, кроме нее самой в (я хотел сказать «в текущий момент времени», но ведь времени нет!) текущем ее состоянии и заложенного в нее свойства постоянной изменчивости. Ее прошлое существует только в форме посылки, причины. Ее будущее существует только в виде тенденций, вероятностного вектора (направления) изменений.
Означает ли это, что хронополе тоже не существует? Так же как и в вопросе со временем и да и нет. Мы всегда можем считать, что хронополе это точно такая же абстракция, как и само время.
А мог ли человек признать реальное существование электромагнитного поля еще пару сотен лет назад? Для него оно стало реальностью только после того, как он научился его использовать в повседневной жизни. До этого оно тоже было не более чем абстракцией, описываемой уравнениями Максвелла.
Важно! Единственное, чем бы я дополнил описанную выше теорию хронополя, это его вероятностная составляющая. Если будущее недетерминировано, то из какого будущего приходят к нам волны хронополя? А из всех наших будущих! Просто интенсивность волн хронополя находится в прямой зависимости от вероятности того будущего, где находится их источник. Вероятность прошлого для нашего настоящего всегда стопроцентная (прошлое у нас одно), поэтому для сигналов из прошлого такой зависимости нет.
Введение в теорию хронополя вероятностной составляющей дополнило складывающуюся картину и несколько успокоило мои сомнения.
Чтобы как-то систематизировать все эти мои размышления, упорядочить и уложить их в строгие рамки научного труда, я сел за компьютер, и через несколько дней теория хронополя обрела законченную форму передо мной лежала стопка листов А4 распечатанного реферата «Основы теории хронополя».
Где-то в глубине себя я вдруг ощутил успокоение: я наконец-то принял ее окончательно. Я поверил в нее.
Но что дальше?
Глава 3
От теории к практике. Работа над собой. Второй вещий сон. Неудачное посещение клиники.
Некоторые счастливчики умеют верить просто так. Верить, и все! Мне же нужны хоть какие-то вразумительные объяснения. И вот если объяснение найдено, получено либо представлено мне и после осмысления принято мной, дальше в своей вере я иду до конца.
Позвольте, справедливо мне возразят, какая же это вера, если требует объяснений?
Не нужно путать объяснения с доказательствами, отвечу я. Мне не нужны доказательства, мне просто надо понимать, что то, во что я собираюсь верить как бы это правильнее сказать достойно моей веры в смысле соответствия моим морально-этическим установкам и в смысле удовлетворения минимально необходимым критериям правдоподобия. Уж извините, но в полную чушь, бред или низость меня трудно заставить поверить.
Так произошло и с хроноволнами. Оставим пока в покое морально-этическую сторону проблемы хроноволн, тем более что она в этом смысле вполне нейтральна. А что же до правдоподобия, то я построил вполне правдоподобную теорию передачи информации сквозь время, способную объяснить возможность заглянуть в будущее. Этого мне хватило я поверил в то, что это действительно возможно.
Но, опять же, что дальше?
Дайте мне любой сколь угодно невероятный факт, и я придумаю вам наукообразную теорию, объясняющую его. Но какое отношение она будет иметь к описанию реальной действительности? Любая теория гроша ломаного не стоит, если она не имеет выхода в практику.
«Практика критерий истины». И пусть основоположники научного коммунизма давно уже не в чести, но это ни в малейшей степени не умаляет справедливость этого их высказывания. Однако практика не нужна была мне в качестве критерия истинности в какой-то момент практическое подтверждение моей теории хроноволн меня уже не волновало (хм невольный каламбур). Мне оно просто не требовалось я верил! Я верил, что моя теория отражает объективную реальность: наш мир пронизан информацией из его будущего и из его прошлого.
Меня теперь интересовало только одно: как найти практический способ ее воспринимать и научиться управлять этим восприятием.
Мне также было понятно, что по своему масштабу это работа целого института исследования, исследования и еще раз исследования на высоком научном и организационном уровне. Увы, я со своей теорией и верой в нее был один, а времена одиночек в науке давно прошли. Серьезная наука это коллективный труд. Удел одиночек шарлатанство.
По роду своей деятельности я хоть и имел отношение к науке, однако работал в областях, далеких от проблем времени. Я не был в науке тяжеловесом так, рядовой пахарь, пролетарий умственного труда, доросший до уровня СНС, завлаба. Так что высунься я хоть чуть-чуть со своей теорией, серьезная научная братия меня просто не заметит, а если и заметит, то только как пример типичного шарлатанства. Все это я прекрасно понимал, поэтому и не дергался, а продолжал заниматься своей работой в одиночку.
Однако был момент, когда я совсем опустил руки уж очень неподъемной казалась задача. Время умозрительного теоретизирования прошло, и теперь передо мной лежала полная неизвестность.
Сейчас стояли вопросы, лежащие в сугубо практической области: если я хочу двигаться вперед, то мне нужно найти реальный способ восприятия информации из других времен. А я ведь даже не понимал, с чего начать, как подступиться.
Это был тупик. Непробиваемая стена.
Но тут случилось то, что вывело меня из прострации. Этим толчком, «волшебным пинком» оказался второй вещий сон моей дочери.
Ее телефонный звонок раздался в тот момент, когда, лежа на диване, я разглядывал потолок и размышлял о том, как слаб человек, как он ничтожен в своих потугах постичь тайны мироздания
Пап, нам нужно встретиться. Ее тревожный голос заставил меня очнуться. Это может быть, конечно, чепуха, но мне очень тревожно.
Приезжай, коротко ответил я, жду.
Через час дочь позвонила в дверь. Лицо у нее было спокойным, и моя тревога тоже постепенно улеглась.
Ну, рассказывай, что случилось. Мы пили чай с сушками и вареньем на кухне.
Знаешь, мне, кажется, опять приснился вещий сон. Только я не очень уверена Но Это может быть важно, поэтому я решила тебе рассказать.
Я хрустел сушкой и смотрел на дочь, ожидая продолжения.
Помнишь тот первый вещий сон? Ну, тот, что перед операцией. Я тебе рассказывала.
Еще бы мне не помнить! Если бы дочь знала, сколько времени я провел в размышлениях об этом сне.
Там-то все было понятно, потому что то, что я видела во сне, я потом быстро (всего лишь через день) увидела наяву. А сейчас по-другому. То, что я видела во сне, еще не произошло. Но это даже хорошо.
Дочь замолчала и смотрела на меня.
Сразу возникают два вопроса. Если еще ничего не произошло, то почему ты решила, что это вещий сон? И почему это хорошо?
Почему-почему ответила дочь наигранно-обиженным тоном. Потому что так мне кажется. Я ж тебе и говорю, что это, может быть, все ерунда, но Я так чувствую! Мне кажется, что это вещий сон. А хорошо, потому что там про нехорошее. И это нехорошее касается тебя. А я за тебя волнуюсь! И вот мне захотелось тебя предупредить. Даже если все это чепуха, ты, пожалуйста, будь осторожен, и тогда ничего не случится. Вот.