Так тридцатилетний перспективный финансист Александр Сивагин неожиданно из старшего брата превратился в отца, мать и ангела хранителя шестнадцатилетнего Вадика. Поздний ребёнок всегда более желанен, более любим, более избалован. Вадим был таким долгожданным чадом он появился на свет, когда матери было тридцать девять. Так что, мальчишке наверное было вдвойне тяжелее смириться с потерей обожающих его родителей, готовых пылинки с дитяти сдувать Нельзя сказать, что старший брат уделял младшему слишком уж много времени и внимания, но всё от него зависящее сделал. Как уже говорилось, он дал юноше недурственное образование, приобрёл для него квартиру, а когда пришло время, по мере возможностей, посодействовал с трудоустройством. Впрочем, с последним пунктом, вышла неувязочка. К величайшему сожалению Сивагина-старшего довольно скоро выяснилось, что Сивагин-младший отнюдь не горит желанием идти по стопам брата. Он оказался напрочь лишён необходимой для бизнеса деловой хватки, зато, как выяснилось, в достаточной мере обладал совершенно иными талантами. Вместо того, чтобы использовать полученные в Финансовом университете знания по прямому назначению и полноценно заняться банковской деятельностью, Вадим, помаявшись в клерках полгодика, послал всё к чёрту и переквалифицировался в Внимание! в дизайнера кухонной мебели. Но, что самое удивительное, довольно скоро он стал востребованным специалистом. Прилично зарабатывал. Не много, а, именно, прилично. То есть, денег ему хватало на содержание себя, любимого, на регулярно сменяющихся подруг, на тусовки в богемной среде, куда он был вхож, на путешествия по странам и континентам пару раз в год, и на байки Не байки, в смысле, бабушкины россказни, а настоящие байки реально отвязные «Харлеи», которых у него имелось аж три. И это своё увлечение он ни за что не променял бы всё золото мира. Возможно, звучит несколько напыщенно, но так оно и есть.
Надо заметить, Александр Геннадьевич времени понапрасну не терял и за прошедшие две пятилетки потрудился на славу. В банковском бизнесе он добился таких успехов, что многие конкуренты от зависти не только сна и аппетита лишились, но и навечно впали в состояние, выйти из которого никакие «виагры» и «вуки вуки» не помогут. В свете сказанного, реализация любой, пусть даже самой сумасбродной, идеи, способной зародиться в голове Вадима молодого человека двадцати шести лет от роду для Александра Геннадьевича стала бы сущим пустяком. Стоило парню только заикнуться, всего лишь намекнуть старшему брату, и тот ни за что не отказал бы. Несмотря на то, что младший Сивагин в каком-то смысле не оправдал надежд старшего, выдающийся бизнесмен по-прежнему испытывал к нему нежнейшую привязанность, хотя, всячески старался её скрыть под маской снисходительного превосходства. Находясь на почтительном расстоянии, он, выражаясь современным языком, осуществлял непрерывный мониторинг за деятельностью брата и всегда готов был прийти на помощь, прикрыть, подстраховать Но тот ни разу не предоставил ему такой возможности. Надо отдать Вадиму должное вырвавшись из под братской опеки и уйдя на вольные хлеба, он всего добивался самостоятельно. Просьбами брату не докучал, денег не канючил, да и, вообще, держался на равных.
Вот и сейчас, упакованный в чёрный кожаный комбез, с мотоциклетным шлемом под мышкой, младшенький вломился к старшему в офис со своим вульгарным «привет, Шурик» Банкир досадливо поморщился. «Сказано же было, никого не пускать Ладно Ольга с девчонки какой спрос? Но, между прочим, там два мордоворота из охраны штаны протирают. Эти-то олухи куда смотрели? раздражённо подумал он. Впрочем, тут же вспомнил указания, данные им самолично, но гораздо раньше, а, вспомнив, испытал неловкость. М-да Сам же велел пропускать этого оболтуса беспрепятственно в любое время дня и ночи. Значит, пенять не на кого»
Ты сама учтивость, проворчал Александр Геннадьевич, продолжая с демонстративным недовольством смотреть на брата. И, вообще, что за манера вваливаться без предупреждения?
Вадим расплылся в обезоруживающей улыбке:
Имей снисхождение. Всё-таки, я твой брат Тем более, младший А, стало быть, пробелы в моём воспитании твоя недоработка.
Ну-ну, примирительно буркнул Сивагин. По делу или так, на огонёк?
Смотря, что считать делом туманно отозвался Вадим.
Не словоблудствуй, отрок, окая на вологодский манер, вздохнув, назидательно выдал хозяин кабинета, а заодно и всего этого милого двухэтажного особнячка, расположенного неподалёку от «Сокола». Потом, смягчившись, спросил. Выкладывай, зачем пожаловал?
Вадим пожал плечами.
На сто процентов утверждать не берусь, но сдаётся мне, что сейчас самое время тебя спасать Может, потому и пришёл
Тоже мне спаситель нашёлся, скептически усмехнулся Александр Геннадьевич. Ты часом ничего не попутал, братишка? Меня спасать? Интересно, от кого?
В ответ парень снова улыбнулся и, значительно посмотрев на брата, процитировал набивший оскомину афоризм:
Нет у человека врага злее него самого потом посерьёзнел. Знаешь, Сашка, мне ведь вправду тревожно за тебя. Как-никак, ты для меня и отец, и мать, и вся, что ни наесть, родня. Мы не так чтобы часто встречаемся, но я ж вижу: последние время что-то нехорошее с тобой творится
И что же, по-твоему, со мной не так? угрюмо поинтересовался Сивагин.
Да, всё Вот возьми, к примеру, меня по твоим меркам, не шибко сильно путёвого Я-то, в отличие от тебя, вполне себе счастлив. Всё, что необходимо человеку у меня есть: любимая работа, друзья, подруги, «Харлей», в конце концов он ласково погладил мотоциклетный шлем. А ты, вот, на самую верхотуру забрался, и что? Простейших вещей себе позволить не можешь пойти туда, куда хочется, а не туда куда нужно, увидеть не то, что покажут, а то, что интересно лично тебе Александр Геннадьевич открыл было рот, чтобы аргументировано возразить желторотому наглецу, ни с того, ни с сего взявшемуся поучать умудрённого жизненным опытом мужчину, но Вадим его опередил. Само собой, мои возможности с твоими ни в какое сравнение не идут. И, всё же, я живу так, как мне нравится, а ты каждую минуту подчиняешь интересам дела. Впечатление такое, будто не ты своим треклятым бизнесом управляешь, а он тобой.
Глаза Александра Геннадьевича удивлённо округлились. Он в недоумении уставился на брата, подумав про себя: «Чего только не бывает! Каких-то полчаса назад я думал примерно о том же». Едва ли догадываясь об истинных причинах столь выразительной мимической реакции старшего брата, Вадим расценил её по-своему:
Ну что ты вытаращился на меня, как на недоумка? Я давно уже не дитятко неразумное, и прописные истины усвоил на зубок. Хочешь сказать, деньги не цель, а, всего лишь, средство? Верю. Только для тебя они давно стали единственной целью, и никакой другой мишени у тебя нет. Попробуй припомнить, когда ты последний раз чему-то радовался? Погоде Красивой женщине Хорошему вину То-то Неужели, мечта твоей жизни, сделать из миллиона миллиард, а из миллиарда триллион? Ведь это, как не крути, путь в тупик. А жизнь-то твоя проходит, причём, проходит мимо. И нет в ней ничего, кроме этой кабалы твоего бизнеса
Выданная братом тирада Сивагина просто-таки ошарашила. Вадим только что снова, походя, озвучил его собственные недавние мысли правда, в несколько иных выражениях. Чтобы немного прийти в себя, Александр Геннадьевич взял чашку с уже остывшим кофе и залпом опрокинул её содержимое в рот, скривившись, словно от рюмки водки. Два совпадения подряд это слишком