Товарищ капитан второго ранга, разрешите обратиться! послышалось сзади.
Цветков обернулся. В дверях застыл на вытяжку старший радист.
Обращайтесь!
Срочная радиограмма за подписью комфлота, отрапортовал радист и протянул сложенный в двое листок.
После того, как Цветков быстро пробежал глазами текст, на лицо его наползла тень разочарования.
Свободен. Отпустил он радиста и громогласно объявил по ГГС: Всем БЧ отбой боевой тревоги! Возвращаемся в базу!
Последние слова адресовалось рулевому.
Пришвартовались в Балтийске уже в сумерках. Едва Цветков сошёл на берег, как к нему подскочил офицер-штабник.
Товарищ капитан второго ранга, мне приказано немедленно вас доставить к командующему флотом! сообщил, отдав честь, присланный по его душу капитан-лейтенант.
Цветков, изрядно измотанный треволнениями сегодняшнего дня, в ответ тоже приложил руку к фуражке и устало кивнул:
Раз приказано, так доставляйте.
Они сели в стоявшую тут же, чуть поодаль, знакомую здесь каждому моряку новенькую адмиральскую «Победу» и отправились в Калининград, где находился штаб флота. Путь не близкий. Ехали часа полтора. До места добрались, когда окончательно стемнело. Несмотря на довольно поздний час едва ли не в трети окон здания штаба горел свет. Командующий Балтийским флотом Головко встретил Цветкова радушно:
Ну, здравствуй, лейтенант! выйдя из-за стола и пожимая кавторангу руку, с улыбкой приветствовал его адмирал. Давненько не виделись.
Знакомы они были ещё с тех времён, когда Головко командовал Северным флотом. Начало службы Цветкова практически совпало с началом войны. По окончании военно-морского училища он попал на «Гремячий», участвовал проводке Арктических конвоев, в сорок третьем отличился, и в марте, как раз, когда эскадренному миноносцу «Гремячий» было присвоено почётное звание «гвардейского», Головко лично вручил тогда ещё лейтенанту Цветкову орден Красной Звезды. Адмирал молодого офицера запомнил. К слову, пути их после этого не раз пересекались. Так уж вышло, что после войны обоих судьба забросила на Балтику и, опять же, Головко, но уже в качестве командующего Балтийским флотом, назначал Цветкова сперва старпомом, а позже и командиром «Степенного». И неважно, что лейтенант превратился в капитана второго ранга, что к Красной Звезде, прибавилась ещё одна и орден Отечественной войны первой степени, при встрече разумеется, в отсутствие посторонних, адмирал неизменно величал его лейтенантом.
Здравия желаю, товарищ адмирал! ответил Цветков. Разрешите доложить!
Головко поморщился, как бы отвергая официоз, и жестом предложил кавторангу присесть за стол для совещаний, на котором, как успел заметить Цветков, стояла бутылка «Арарата» и пара рюмок.
Давай-ка мы с тобой, Василий Васильевич, сперва выпьем! произнёс комфлота, наполняя рюмки коньяком.
Одну он протянул Цветкову, вторую взял сам. Запанибрата они никогда не были, но отказывать командующему в такой малости, как пригубить рюмочку, право слово, не стоило.
За что пьём, товарищ адмирал? поинтересовался капитан первого ранга.
Ну, хотя бы, за то, что ты эсминец не угробил, ответил Головко.
Что да, то да, согласился с ним Цветков, хоть и осознавал, что в сегодняшнем чудесном спасении корабля его роль не столь уж и значительна всего-то сделал то, что должно было сделать. Остальное чистое везение. Ну, может, ещё и заслуга тех горе-подводников, которые из засады да с близкой дистанции, таки, ухитрились не попасть в такую немелкую мишень, как «Степенный». Вернее всего, опыта и выдержки не хватило нервишки не выдержали, поторопились. Ведь, подпусти они эсминец ещё на пару кабельтовых, и хана кораблю. Тут уж никакое уклонение не выручило бы. Вот о чём он подумал в эту минуту, но промолчал, решил, что Головко с его-то опытом! в подобных объяснениях не нуждается, потому как всё это сам проходил. Они чокнулись и выпили. Приятное тепло разлилось в груди.
Вот теперь рассказывай! велел комфлота, отставив рюмку в сторону.
Цветков в подробностях описал события прошедшего дня. Адмирал слушал, не перебивая. Заканчивая доклад, Василий Васильевич невольно вновь испытал чувствительный удар по самолюбию от того, что довести дело до конца ему так и не удалось, вернее, ему этого не позволили Он терпеть не мог, проигрывать, и тот факт, что сегодняшняя многочасовая погоня закончилась безрезультатно, вызывал у закалённого в боях офицера чувство острой досады. Цветков почти не сомневался, если бы его не одёрнули, лодку, как говорится, живую или мёртвую, он непременно обнаружил бы и при необходимости добил.
Эх, дали бы вы мне, товарищ адмирал, ещё часок-другой, я б её на блюдечке преподнёс в лучшем виде! с плохо скрытым упрёком выплеснул наболевшее командир эсминца.
Головко понимающе кивнул.
Будь моя воля, я бы дал. Только вот моего мнения никто не спрашивал, посетовал комфлота и неожиданно разоткровенничался: Не доложить об инциденте в Москву я не мог. Думал, примут к сведению и будут ждать, чем кончится. Так нет. Через два часа, как гром среди ясного неба: немедленно всё прекратить, эсминец вернуть в базу.
Цветков в недоумении уставился на адмирала. Вопрос «почему?» готов был вот-вот сорваться с языка каперанга, но Головко предварил его ответом.
Мне растолковали, что сегодня День шведского флага. Национальный праздник. Шведы, видишь ли, ежегодно его отмечают как раз 6 июня. Наше политическое руководство и лично Никита Сергеевич имя и отчество Первого секретаря ЦК КПСС он произнёс без должного пиетета, скорее даже с некоторым пренебрежением, заинтересованы в установлении более тесных экономических, научно-технических и культурных связей со скандинавскими странами. В настоящее время обсуждается вопрос о визите товарища Хрущёва в Швецию, а тут такое! У людей праздник, а вы ну, то есть, мы затеяли что-то вроде боевых действий непонятно с кем в непосредственной близости от границ потенциально дружественного государства! Хочешь не хочешь, а вляпался ты в большую политику! невесело ухмыльнулся Головко и проложил: Наверху есть мнение, что цель сегодняшнего инцидента воспрепятствовать налаживанию отношений между СССР и странами северной Европы, не присоединившимися к НАТО. Кто бы не стоял за этой провокацией, ситуация чревата международными осложнениями. Что нам, что шведам проблемы с разбирательством нужны сейчас, как рыбе зонтик. Ну и наши «чичерины» вроде бы по дипломатической линии уже всё утрясли и совместно со шведами решили, что эта история с непонятно чьей подлодкой не должна получить огласки.
Чувствовалось, адмиралу всякие там политические игрища не по нраву, да только плетью обуха не перешибёшь указивка спущена с самого верха.
Слушай и запоминай! перейдя на официальный тон, жёстко изрёк Головко. Никакой торпедной атаки на «Степенный» не было. Никакой погони не было. И возле Готланда тебя не было. А вот что было, так это плановые стрельбы на полигоне боевой подготовки. Всё понял?
Так точно! подтвердил Цветков.
Вот и ладно. С личным составом проведи разъяснительную работу, чтоб помалкивали
Огромные напольные часы, стоявшие в углу, глухо пробили один раз. Цветков покосился на циферблат. Полдвенадцатого. Командующий проследил за его взглядом.
Поздненько уже, однако, заметил он и предложил: Ну что, по стремянной и до дому до хаты!
По какой стремянной? не понял Цветков.
По стремянной чарке, уточнил Головко, вновь наполняя рюмки коньяком. Неужто, не слыхал о такой?
Каперанг отрицательно помотал головой.
Ты откуда родом? поинтересовался адмирал.