«Ну, да, конечно же, полез в драку, дали в морду бедняжке! Вот зачем выставляется, знает же, что виноват, а всё равно будет подлизываться?!» с досадой вздохнула Елене.
Из передней заглянул вышибала, пытаясь разобраться в происходящем.
Спасибо, Викентий, помощь не потребуется, кивнула она и подошла к своим работницам. Что там, девушки?
Ой, Елена Францевна! Этот, без панталон, ножки лохматенькие кривенькие, а верещит: «Да я этот вертеп с землёй сровняю!», а этот, что брюхастый, мол, подайте ему сейчас полицию, вынь, да положь! Сам в брюки никак не попадёт, задница трясётся! Друг на друга лаялись сначала! «Вы развратник и прелюбодей, милостивый государь!» Потом на нас! Умора! Два глиста в орденах! Ой, мамочки, сейчас умру со смеху! в три голоса смеялись проститутки.
Елена, придерживая платье, прошла по тёмному коридору с неистребимым запахом результата всех мужских удовольствий, его не могли заглушить надолго никакие парфюмерные ухищрения. В нужном кабинете нашла поссорившихся сослуживцев уже в пьяном дружном разговоре о судьбах страны и моральном облике государственных чинов.
Совсем легко коснувшись чужой воли, как следовало всегда с нетрезвыми людьми, она отправила их спать в кладовую, велев оставить для девушек дорогие подарки, а после ухода забыть об этом месте. Кристина Карповна получила деньги от постоянных гостей, оставшихся у двух барышень, остальные разбрелись по комнатам.
Рассветёт только через пару часов. Елена распорядилась о завтраке на троих в зале, потом подошла к буфету. Хотя девушки знали, что ОЛири никогда не разводил романов в доме, ему продолжали оказывать внимание из-за приятной внешности и манер. Но сейчас одного взгляда хватило, чтобы Лола с прекрасной льняной косой, (по паспорту числилась девицей Ольгой Федотовой), исчезла, как будто её и не было рядом с фаворитом хозяйки. Рассечённая кожа Йена уже стянулась, синяков не осталось. Он пытливо смотрел на неё сверху вниз серо-голубыми глазами, выжидая, пытаясь угадать настроение.
Зачем ты так подводишь меня? Ведь нам нельзя рисковать! с усталым вздохом обратилась она, прикоснувшись к его щеке.
Елена знала, он почувствует, что сейчас она уже не сердится по-настоящему. ОЛири тихонько поцеловал её ладонь, и прибёг к излюбленной работающей тактике: умилительный и трогательный виноватый взгляд себе под ноги, потом на подол платья, ей в лицо, обратно, и заново. Обычно она сдавалась в этот момент, в очередной раз, простив, и забывая о наказании за проступок.
Глава 4.
Начало двадцатого века, Россия
В доме замерла сонная жизнь. За ранним столом в зале расположились практически по-семейному, мужчины в жилетах без сюртуков и галстуков, Елена с удовольствием сняла хрустящий корсет и сменила сложное шёлковое платье на свободную домашнюю блузку и шерстяную юбку с оборкой. Кухарка подала румяный омлет с ветчиной и сырники с густой сметаной, белый сдобный хлеб и сливочное масло. Чайник и горячий кофейник, чашки, колотый сахар и жирные сливки дожидались на столике рядом.
Я пробежала тот рассказ, что ты привёз. Такая прелесть! Знаешь, герой болен и общается со своей галлюцинацией. Сходит с ума, и умирает.
И как тебе?
Отлично написано, прекрасный автор, знаю его пьесы. А вещь довольно символическая: у каждого свой иллюзорный мир, только одни тщетно бегут из него, а другие доверительно общаются со своими призраками. Вот, кстати, например, и в этот дом господа приходят за иллюзиями и фантазиями.
И как только в голову взбрела такая дикая идея? возмущённо вскинул густые брови Колычев. Ведь ты собиралась поступить в гувернантки.
Мужчины, зачастую, что дети. Капризничают, требуют игрушки, разрушают всё вокруг, просят нежной любви и жёсткой руки, улыбнулась Елена. Дом развлекает и приносит хороший доход.
В чем исключительность? Такая непомерная цена!
Ты же заплатил. Вот и остальные платят, она стала намазывать кусочек булки маслом. У меня работают только семь девушек. Тщательно выбранные, как жемчужины в браслете. Тут нет неграмотных крестьянок, которых соблазнили работодатели, или жертв растления в детском возрасте, как в обычных домах. Мои девицы образованы и умны, и за это ремесло принялись по своей воле. У каждой свои резоны вымещать на мужчинах обиды, или подниматься за их счёт, прикрываясь жёлтым билетом, желая составить себе капитал единственным, приемлемым обществом образом. У них есть банковские счета, моя бухгалтерия совершенно прозрачна в этом отношении, ведь я не имею необходимости выпивать из них всю кровь. И деньги в этом плане, скорее, продукт побочный.
Гости у нас тоже исключительные, тут не бывает вереницы студентов, мелких канцелярских, и загулявших купцов, ОЛири не без изящества орудовал ножом и вилкой. Эти редкие, но состоятельные господа жаждут нового. А что для них может быть новее, чем женщина, которая разговаривает с ними на равных, знает языки и имеет право отказать в близости! К тому же, очень часто эти мужчины, он с издёвкой посмотрел на Андрея, смерив его смеющимися глазами. Склонны к подчинению, им втайне по натуре необходимо, чтобы женщина помыкала ими!
Сладостно сидеть на цепи?
Хоть и так. Не тебе одному утомительно нести раскачивающийся мир на плечах, ядовито усмехнулся Йен. Снаружи, за стенами этого дома, эти господа ворочают огромными средствами, решают судьбы государств. Но, только придя сюда, отпускают себя и расслабляются. Многим просто хочется хоть ненадолго побыть «снизу», ничего не решать, не претендовать ни на что.
Ты-то, смотрю, привык к коврику у кровати, бросил на него пренебрежительный взгляд Колычев.
Завидуй молча, зубасто ухмыльнулся довольный ОЛири.
Хватит! стукнула она ложечкой по столу. В трёх репродукциях на стенах треснули стёкла, огонь в очаге взметнулся и погас. Прекратите ссориться. Оставьте сейчас же эту пикировку.
А мне вот всегда было интересно. Когда она с твоим братом, ты выходишь из комнаты, или сидишь и наблюдаешь со стороны? с невозмутимым презрением продолжил великан, глотнув горький кофе.
Йен, задрожав от ярости, сжал кулаки. Послышался тихий морозный хруст. Высокие окна в зале потемнели, стали матовыми ото льда, покрывшего их и подоконники изнутри, со стороны тёплой комнаты.
Андрей! Прекрати! Йен! Хватит! воскликнула Елена. По стене у лестницы с изломом, громко скрипнув, пробежала трещина, разорвав золотистые кремовые обои. Боже! Нас только трое, и это уже невыносимо! Мне нравится мой дом! Пожалуйста, остановитесь! Иначе, сейчас же оба выкатитесь к чертям отсюда! И я даже буду благодарна Вольмеру, если он измордует кого-то из вас в закоулке!
Он будет здесь? чуть повернулся к ней Колычев.
Да, Арман писал, что встречал его в Константинополе два месяца назад. Тот говорил, что приедет в Россию.
Когда?
Не знаю точно. Но уж будь уверен, лучше бы вам не встречаться. Это всегда заканчивается одинаково, Елена тяжело вздохнула. Поставила чашку на стол, и устало потёрла лицо ладонями. Нужно отдохнуть, уже давно утро. Йен! Он поднял на неё серо-голубые глаза, того же цвета, что и лёд на окнах. Иди к себе.
Метнув в соперника злобный взгляд, но не став спорить, он поднялся из-за стола, сложил салфетку и вышел из зала. Елена встала и смотрела ему вслед, когда Андрей обнял её и привлёк к себе, усадив на колени. С одной из ножек, не достававших до пола, упала мягкая туфелька.
Зачем ты постоянно обижаешь ОЛири? Неужели тебе доставляет удовольствие язвить его за то, какую жизнь он выбрал?
Она погладила его по голове, рассеянно перебирая чуть вьющиеся тёмные пряди.
Да, просто согласился он, зарываясь носом в складки ткани на груди, и с наслаждением вдыхая её запах.