А високосный год, как часто бывает?
Каждые 4 года. А в переменчивом месяце на один день становится больше.
Все верно! Похвалил Кадог. И получается так, что не каждый год Ворона приходится на високосный год, год чуда. Это происходит каждые 44 года. И потому, готовиться к нему следует очень осторожно. Даже идя на битву, стараются окончить сражение до знаменательного года. Никто не знает, добрую славу ли оно принесет государству, или поглотит его.
А помнишь ли ты, Ардор, легенду про город заложенную робами? поинтересовался старик у внука.
Конечно, помню, ответил мальчишка. Согласно легенде, город был заложен группой сбежавших таров. И выбрали они для этого самое лучшее время. Это случилось, как раз, в год Ворона.
Верно. Начавшееся волнение среди таров и их хозяевами переросло в настоящий бунт. В этот год пришел к власти новый монарх Вон Изар, избранный среди наследников на престол между монархами со всего Сунати на следующий одиннадцатилетний цикл правления. Он продолжил работу начатую еще его прадедом по упразднению рабства по всей территории Сунати. Такая реформа не была в радость алпаутарам, и бывали случаи, когда те прибегали к шантажу в отношении своих таров. Они хотели, чтобы работники оставались и дальше на землях своих хозяев как это было многие соты, работая целыми поколениями. И все же, небольшое количество таров, не желающих, став свободными людьми, оставаться прикованными к землям их бывших хозяев на правах арендаторов, собрались в небольшую группу и бежали под покровом ночи. Среди бежавших были несколько семей, и отдельных работников, в возрасте от года до шестидесяти четырех лет.
Алпаутары плохо обращались со своими рабами? спросил Ардор.
Ты знаешь, мальчик мой, я встречал много таров. Были такие, кто очень ценил и любил своих хозяев, был им верен, не смотря на сложности. А встречались и такие, кто ненавидел всем сердцем свое существование. И стараясь уйти как можно дальше от старых хозяев, беглецы искали для себя новый дом. Преодолевая расстояния через реки и густые леса, они вышли на равнину, которая находилась недалеко от границы Сунати с государством Мовары. Издревле, земли эти считались дикими, полными опасных животных и порывов сезонных ветров, и потому были безлюдны.
Если здесь было так опасно, почему эти люди остановились здесь?
Ищущие приюта беглецы, на свое счастье, были приятно удивлены, когда, поселившись на этой равнине, не обнаружили следов диких зверей. А ветра были буйные лишь у самой вершины горы Ура. Вероятно, дорогой мой Ардор, не имея глубоких знаний о данной местности, или плохо изучив их (а быть может и не изучая вовсе), правители государства Сунати и люди, населявшие его земли, были неверно проинформированы о данной территории. Кадог сделал небольшую паузу, потормошив кочергой поленья.
Мальчик, каждый раз, с открытым ртом слушал истории своего деда, зная, что каждое его слово, это непременно проверенная и верная информация. Ардор очень любил Кадога, не только за его осведомленность к историческим событиям, но и к подаче этих историй.
Преследования длились недолго, так как вступивший в силу в скором времени закон, обязывал алпаутар платить ежемесячный налог за каждого тара, который оставался у него, до момента полного его освобождения. Продолжал свой рассказ старик. -Так началось строительство поселения таров. Реки Зури и Алихэ, служили естественными границами с западного и восточного края, а с юга и севера такая роль отводилась лесам, окружавшим равнину. Алихэ, протекающая через равнину Нари, делила ее на две части. Одна часть располагалась между двух рек, и на этой половине беглые рабы возвели свои первые дома, там, где им это было удобно. В основном это были одноэтажные деревянные строения, которые достраивались или переделывались со временем.
На второй половине равнины, в самом центре его, возвышается гора Ура, имеющая форму вытянутого хребта с двумя вершинами, высота которого превышает немногим более полверсты. С западного края гору рассекает глубокое ущелье, переходящее в овраг на ровной местности, и доходит оно почти до самой реки Алихэ, около 3-4 верст в длинну. С противоположной стороны, гора имеет резкий обрыв, под которым проносятся стремительные воды Алихэ.
Пока дед рассказывал, Ардор прижавшись к его плечу, слушал и смотрел на мирное колыхание огня в камине, искорки которого плясали и ласкали своим теплом. Уже был поздний вечер, и мальчик стал зевать, а его глаза начинали слипаться.
Сколько же прошло с тех пор? поинтересовался Ардор у деда.
С момента, когда тары в долине заложили первые дома, прошло уже 307 лет. Последнее что услышал ребенок прежде чем погрузиться в сон.
Двумя годами ранее. Стоял один из холодных пасмурных дней месяца разноцветья. Ветер, казалось, пронизывал всё, существующее внутри тебя. Сорвавшиеся с деревьев желтые листочки, тут же подхватываемые порывами осенних ветров, уносились прочь, куда-то далеко-далеко. Конечной точкой их пути становились лужи, веточки кустарников и тропинка, проходящая посередине огромного поля. По усеянной желто-красными листьями дорожке шел человек, одежда которого больше походила на тряпье, и определенно она не соответствовала данному времени года.
Коричневый кожаный жилет, перетянутый в нескольких местах ремнями, из грудного кармана которого выглядывала цепочка от механических часов, был надет поверх потрепанной белой сорочки с длинными рукавами. Запонки были наполовину растеряны, брюки примерно того же цвета, что и жилет, были заправлены в высокие стоптанные черные сапоги. Бляшка на одном из сапог была оторвана, а прочие детали, оставшиеся висеть не закрепленными, позвякивали при каждом шаге, волочась за своим хозяином по земле.
Путник, был человеком пожилым, среднего роста, с легкой проседью в волосах, усами и короткой бороде, которая была весьма тяжелым завершением для круглого, покрытого морщинами лица. На лице путника нельзя было прочесть ровным счетом ничего, ни рода его деятельности, ни статуса в обществе, никаких признаков на личную жизнь, а тем более на родину. Шагал он неспешно, преодолевая версту за верстой. Но осенний ветер со своей обыденной прохладой явно доставлял неудобства путнику, заставляя ускорять шаг, чтобы успеть до захода солнца добраться до ближайшего селения.
Высоко в небесах кружился одинокий ястреб: было очевидно, что непогода слегка затрудняла его полет. Птица то и дело меняла свое направление, и было больше похоже на то, что она осматривает окружающую ее местность, взгляд ее метался то в одну, то в другую сторону. Заприметив путника, одиноко шагающего по глухой тропинке, птица резко сменила курс полета и понеслась на человека.
Глава 2.
В доме старика Марлина, в старом лазурном камине, украшенном резьбой, потрескивали поленья. Невысокий огонёк окутывал их очень бережно, красно-синие пальцы огней тянулись вверх к трубе, ведущей на улицу. Серые каменные стены, украшенные картинами с изображением паровых машин, газовых устройств и различных животных, чьи конечности или «внутренний мир» состояли из всевозможных поршней, рычагов и шестеренок, соседствовали со шкафчиками полными статуэток, бюстами и нескольких фотографий. В доме имелось две комнаты и ванная. Одна из комнат служила кухней, другая комната была разделена искусной работой мастера на две разные по назначению зоны. Первая зона, служила гостиной, столовой и рабочим кабинетом в одном лице, вторая зона, спальней.