Осенью, оставив школу, он решил устроиться на работу связанную с морскими плаваниями. Дело это было не простое. Подростков брали только через биржу труда, мест всем желающим не хватало. Помогло давнее знакомство.
В их доме жил старый боцман Иван Степанович Ткаченко. Он знал Сашку с малых лет, одобрял увлечение морем и кораблями, согласился помочь.
Меня еще помнят в пароходстве, пососал неразлучную трубку. Замолвлю за тебя словечко начальству.
Обещание сдержал, и через неделю парнишку взяли на пароход «Севастополь» матросом-практикантом.
Это была доживающая свой век посудина, таких моряки звали «кастрюльник». Работала она на угле, совершая грузовые рейсы в Крым и на Кавказ. На ней Сашка побывал в Севастополе с Керчью, Новороссийске и Батуми.
За это время обучился несению ходовой и стояночной вахты, работе с такелажем и швартовыми устройствами, съемке отсчетов лага и многому другому. Из первого же плавания, получив денежное содержание, привез родным подарки: отцу новенькую тельняшку, матери цветную шаль, сестренке башмачки. А себе купил на одном из книжных развалов «Морские рассказы» Станюковича.
Татьяна Михайловна даже прослезилась, а Иван Алексеевич, довольно крякнул, вот и пригодилась хлопцу первая флотская наука. Я ж тебе казал?
А следующей весной пароходство издало приказ о зачислении Александра Маринеско в школу юнг. Это была удача, причем не случайная. Сметливый и понятливый он пришелся по душе капитану судна и тот дал юноше рекомендацию. Тем более, что фамилия была морская.
На флотском языке юнга, это ученик, подросток, обучаемый на морском судне. Школа готовила матросов первого класса
Юнги имелись на многих судах Черноморского пароходства. Большинство направлялось без всякой подготовки биржей труда, по так называемой броне подростков, их так и величали "броневиками". По сравнению с другими Маринеско знал и умел много больше.
Стать воспитанником такого училища было не только честью, но и серьезным испытанием. У многих ребят оно означало выбор профессии. Для Сашки он являлся очевидным, шел к этому с детских лет.
Учеба была напряженной, но интересной.
В первый год шли занятия по слесарному, токарному и столярному делу матрос обязан уметь все. Изучали такелаж и основы навигации, учили читать лоции* и флажковый семафор*. Это давалось Сашке легко.
На второй стало труднее. Весь курс с берега перевели на блокшив «Лахта» учебное судно, пригнанное с Балтики в Одессу. Жили там в кубриках на казарменном положении, распорядок дня был близкий к военному. От подъема до отбоя все по звонку или сигналу горна.
Судно стояло на двух якорях близ волнолома, сообщение с берегом только на гребной шлюпке. Домой отпускали по субботам, да и то, если юнга не нес вахту. Обучали их старые боцманы еще царской службы эти спуску не давали. Жучили, как говорят, в «хвост и гриву».
Заставляли выполнять такелажные работы*, обучали правилам подъема тяжестей, постановке рангоута, уборке якорей, гребле на шлюпках и многому другому. Тех, кто не справлялся, безжалостно отчисляли.
Оставшиеся же мужали, становясь одной командой.
Вскоре у Сашки появились новые приятели и среди них Сережка Шапошников. Они были знакомы по яхт-клубу, а теперь сдружились. У Шапошникова отец был старпомом на одном из судов, сын решил пойти по его стопам. Постепенно ребята стали лучшими из курсантов, но не зазнавались.
Срок обучения в школе юнг составлял два года, но с учетом успеваемости им его сократили на шесть месяцев и без экзаменов перевели в Одесский морской техникум. На просторечье он именовался «мореходкой». Из сорока лахтинцев туда поступили еще восемь. Обучались в мореходке и девушки, разрешила советская власть.
Это старейшее в Одессе мореходное заведение готовило будущих штурманов дальнего плавания. Курсантов там тоже не баловали и через год напряженной учебы отправили для морской практики на барк* «Товарищ». Она составляла пять месяцев и позволяла закрепить полученные знания в море.
Барк имел славную историю.
Построенный в 1892 году на одной из верфей Белфаста, он относился к классу «винджаммер» (выжиматель ветров) и носил имя «Лористон». Использовался на Восточно-Индийской линии для перевозки джута*. С началом Первой Мировой войны Россия купила судно у англичан, доставляя на нем грузы из Европы в Архангельск.
Во время оккупации северных российских портов войсками Антанты*, интервенты отогнали парусник в Великобританию, а затем передали советскому правительству и вернули в Петроград. Он стал ходить по Балтике в Таллин, доставляя в Эстонию железнодорожные рельсы, а в голодающую страну муку.
Затем барку дали имя «Товарищ» и приписали к морскому техникуму. На нем стали проходить практику курсанты в количестве ста двадцати человек.
Командовал судном не менее славный капитан Эрнест Иванович Фрейман, а главным боцманом на нем был Осип Адамович Хмелевский. Оба настоящие «морские волки» и весьма колоритные фигуры, широко известные на гражданском флоте.
Невысокого роста, стройный капитан отличался военной выправкой и глубиной знаний, а здоровенный боцман был непревзойденным служакой и рассказчиком. Оба, как никто, дополняли друг друга.
«Товарищ» имел четыре мачты: фок, первый и второй гроты, бизань. Три из них имели прямое парусное вооружение, а бизань косое. Маринеско с Шапошниковым были во второй вахте, у третьего помощника капитана Андрея Густавовича Габестро отличного моряка-парусника.
При авралах* их вахта работала на первой грот-мачте, Сережка на самых верхних парусах (бом-брамселях), а Сашка чуть ниже на брамселях. Во время постановки и уборки парусов, выполнении поворотов, на приборках и погрузке балласта каждый проявлялся в деле.
На высоте всем руководил Габестро, а на палубе главный боцман, которого все звали Адамыч. У обоих они были на хорошем счету. Смелые и расторопные, оба отлично бегали по вантам и не чурались никакой работы.
Однажды команда шестивесельной гички, где крепыш Сашка был загребным*, удостоилась похвалы самого Лухманова инспектора наркомата флота. Это был легендарный моряк, не раз обогнувший земной шар, прежний капитан «Товарища», орденоносец и писатель-маринист.
Дело было так.
Барк стоял на рейде Феодосии, куда Лухманов прибыл для его инспекторской проверки и Фрейман послал за ним шлюпку. Ребята с шиком домчали проверяющего к трапу "Товарища". Старый морской волк, тронутый, что его доставили по-морскому, не на моторном катере, а на весельной гичке, оценил лихость и образцовую выучку гребцов.
Приложив руку к фуражке, зычно поблагодарил всю команду. Был доволен и Фрейман, ведь шлюпка визитная карточка корабля. Вскоре ей пришлось держать настоящий морской экзамен в штормовом море.
Во время стоянки после перехода на батумском рейде, для курсантов организовали пешую экскурсию на Зеленый мыс. А команде гички поручили доставить туда продукты для обеда. На обратном пути внезапно налетел шквал, в борта стали ударять волны. Легкое суденышко, не рассчитанное на штормовую погоду, начало захлестывать водой, едва успевали вычерпывать. Растеряться, допустить самую малейшую оплошность значило перевернуться и погибнуть.
И тут у Сашки проявилась новая интересная черта.
Вопреки своему обычному спокойствию, он здорово оживился и даже повеселел. Шутил, подначивал команду и свою уверенность передавал другим. Такой же задор овладевал им и во время корабельных учений.
Первое морское крещение на «Товарище» было суровым.