Директор неожиданно вытащил соломки из её ноздрей и похлопал ими по её щеке.
Смотри, какие грязные ноздри. Смотришь?
А это кровь, кровь это не грязь, истерично закричала Карина. Когда она взглянула на соломки во второй раз, ужаснулась ещё сильнее. Теперь на них вообще не оставалось белого места, они полностью пропитались её кровью. Она вдохнула носом и ужаснулась ещё сильнее. Её ноздри стали невероятно чувствительные, а воздух казался обжигающим. Ей было больно дышать.
А может всё-таки грязь? усмехнулся директор. Мы сейчас это проверим.
Нет, не надо проверять не надо, испуганно взмолилась Карина, а сама косила взгляд наверх и смотрела, что же он там делает? Директор отложил кровавую игрушку на край стола, а потом из коробочки достал такую же, но чистую. И Карина ужаснулась, когда увидела, что эти соломки ещё толще и длиннее.
А-а-а не надо, в ужасе закричала Карина и начала дёргаться.
Надо, деточка, надо, насмешливо сказал директор и ладошкой похлопал её по щеке. Я ещё только начал чистить твой носик.
А-а-а истерично и протяжно прокричала Карина. Она поняла, что он не собирается прекращать эту странную пытку над ней. И непонятно чего добивается? Просто хочет её помучить? Поиздеваться?
Глава 3. Вращение
Карина кричала и кричала, но это не помешало директору вставить в её ноздри следующую пару соломок.
Вот так вот, сейчас получше почешем твои ноздри, язвительно сказал директор и начал углублять эти соломки.
А-а-а не надо а кричала Карина, но он уже начал игнорировать её мольбы. Даже не отвечал на них никак, продолжал говорить о своём.
Эта игрушка подлиннее, чтобы ты получила больше удовольствия.
А-а-а протяжно прокричала Карина, но уже поняла, что ей не избежать этой участи. Он собирается и дальше её мучить и неизвестно, сколько это продлится. А между тем её ноздри уже были измотаны. Болели даже без прикосновения. Даже когда она дышит.
Да, милая, покричи, язвительно сказал директор, ещё сильнее углубляя соломки в её ноздри. Обожаю, когда девочки кричат.
А-а-а в очередной раз прокричала Карина. Он ещё не начал двигать эти соломки, только вставлял их, но ей уже было так больно так невыносимо больно, а раздражение сводило её с ума.
Ну что, чувствуешь толщину? с ухмылкой спросил директор, максимально глубоко погрузив в её носик соломки. Так как они были соединены одним основанием и были одинаковой длины, они и вошли одновременно. И Карина почувствовала, что они глубже вошли в её ноздри, ещё ближе к её мозгу. Карине стало казаться, что он пытается пропихнуть их прямо в её мозги или уже это делает.
А-а-а истерично закричала Карина в ответ.
Да-а-а! Чувствуешь, толщину! Конечно же, чувствуешь! усмехнулся директор. А сейчас ты почувствуешь ещё кое-что.
И снова начался кошмар. Он начал двигать соломки вперёд-назад, скользим ими по её ноздрям. Ей сразу же стало ещё больнее, ноздри ощущали жар, а раздражение усиливалось. Карина была в ужасе оттого, какими чувствительными стали её ноздри.
Я называю это назальной дрочкой, усмехнулся директор. Он всё также двигал соломки вперёд-назад, всё сильнее и сильнее раздражая внутреннюю полость её носа. И что самое ужасное, он ускорялся. Снова начал пластиковым основанием игрушки постукивать по её носовой перегородке. Как и тогда, сдавливал, царапал её носик.
А-а-а кричала Карина снова и снова. Она уже не могла успокоиться и не могла разговаривать с ним, не хотела умолять. Она понимала, что всё это бессмысленно. Ей остаётся только кричать, ведь так ей как будто становится немного легче.
Вот так вот, ещё! Ещё! посмеивался директор и продолжал мучить её носик. Он делал это минут пять непрерывно. Карине уже стало казаться, что она теряет сознание. Её голова закружилась, мысли разлетались, путались. Но она неустанно продолжала кричать: