Семья для миллиардера - Анна Гур

Анна Гур

Семья для миллиардера

Глава 1

Лера

 Валерия Игоревна, сожалею, у вашего отца онкология. Диагноз подтвердился, нужна срочная операция. Счет идет на дни.

Слова врача как ушат ледяной воды. Я застываю. Воздух заканчивается, сердце будто ледяной удавкой сковывает.

Я дышать не могу, видеть не могу. Только пелена перед глазами и слезы, которые градом льются по щекам

 Мне очень жаль

Протираю глаза дрожащей ладонью, а Виктор Дмитриевич мне стакан воды в пальцы вкладывает, заставляет сделать несколько глотков.

 К такому никогда не бываешь готов

Врач сочувственно выговаривает, а я я поверить не могу такой диагноз отца приговор Это больно Это очень-очень больно

 Неужели ничего нельзя сделать, доктор?

Голос дрожит, а я на врача смотрю, и надежда в душе плещется.

 Ну я же вам сказал, всегда есть варианты, и в случае с вашим отцом весьма неплохие шансы на благополучный исход.

 Правда?!  спрашиваю с надеждой, ладошки на груди сплетаю в молебном жесте, в глазах у меня слезы застывают, потому что за последние дни моя жизнь превратилась в какой-то ад

Виктор Дмитриевич поправляет очки, смотрит на меня с сочувствием, но, тем не менее, весьма серьезно. Здесь явно профессиональная черта воспринимать горе и радость пациентов как обыденность, чувствуется привычка, выработанная годами.

 В случае Игоря Николаевича возможна операция за рубежом.

 За рубежом?  переспрашиваю и в груди у меня сердце сжимается.

 Да. Я готов советовать клинику и специалистов, но это это дорого сумма просто космическая.

 Какая?  спрашиваю и доктор меня оглушает.

Сумма просто неподъемная. Кусаю губы и не знаю, что сказать, пальцы дрожат все сильнее.

 Это лучший вариант, я мог бы вам предложить написать в инстанции, ждать льгот и очереди, но Валерия Игоревна, буду честен, времени нет. Счет идет на дни, и если вы найдете необходимую сумму, я могу оперативно все устроить. А так

Замолкает, смотрит на меня своими серебристыми глазами, я же ничего ответить не могу.

 Такую сумму я даже не знаю, где взять

Говорю заторможенно, сердце болит, чувства захлестывают. Мне кажется, что я лечу в какую-то бездну, но я стараюсь собрать себя и резко вскидываю подбородок, сцепляю руки в кулачки, выговариваю уверенно:

 Я найду необходимую сумму. Я я обязательно найду

 Такой настрой радует, Валерия Игоревна,  ободряюще улыбается врач и протягивает мне бумаги отца,  вот, посмотрите все документы, ознакомьтесь, но вам достаточно позвонить мне, когда сумма найдется, дальше я возьму ситуацию в свои руки, организую все, вашему отцу можно помочь Лера

Я замираю на стуле, прирастаю к спинке, опускаю ошалевший взгляд на бумаги, где внизу такая цифра написана, что у меня сердце останавливается. От количества нулей голова кружится.

Плохо становится. Нечем дышать. Ощущение, что меня душат.

 Я постараюсь что-то придумать найти сумму  выдыхаю дрожащим голосом.

 Я вам обозначил две дороги, Валерия, вам решать, какой путь выбирать. Можно попытаться получить льготы Быть может, случится чудо и очередь до вас дойдет быстро.

Врач говорит, но морщится, видимо, сам не верит своим же словам.

Не дождаться нам очереди

 Я все поняла, доктор,  отвечаю едва слышно, голос предательски дрожит, я с трудом сдерживаю слезы и прикусываю губу.

Безучастное лицо врача остается совершенно спокойным.

 Валерия Игоревна, мы делаем все, что в наших силах, но не все в наших руках, увы

Качаю головой. Все тело дрожит.

 Я понимаю, доктор

Говорю, а сама думаю, откуда такие деньги найти Таких сумм у нас и близко никогда не было папа честнейший человек, преподаватель, которого всю жизнь ценили и уважали на кафедре, но жили мы всегда скромно

 Мое предложение имеет временные рамки, Валерия Игоревна

Виктор Дмитриевич дает понять, что наш разговор окончен, а мне надо принимать решение и понять, как и что делать.

Блеклые глаза проходятся по моему лицу с сочувствием, а я ладошкой держусь за скромный ворот блузки.

Пытаюсь не свалиться в истерику.

От одной мысли, что я останусь совершенно одна в этом мире, меня бросает в дрожь, холодный пот стекает по спине.

 Спасибо, Виктор Дмитриевич  проговариваю тихо и врач кивает.

Встаю со стула на слабых ногах. Не знаю, куда себя деть. Уйти хочу, но на мгновение замираю.

 А я я могу увидеть папу?  спрашиваю с надеждой, и доктор поджимает губы.

 Он в реанимации, Валерия Игоревна

Слезы сами катятся по щекам, и мужчина в летах все же жалеет меня.

 Хорошо. Только на пять минут. Скажете Ольге Александровне главной медсестре, что я позволил, хотя я сам позвоню.

Поднимает трубку и выдает лаконично, чтобы провели меня, а я иду по коридору в полном шоке, ничего не понимаю, все мимо сознания, только вздрагиваю, когда отца вижу бледного прикованного к кровати, с трубками, которыми обвито его тело Единственного родного человека на всей земле

Вспоминаю, как говорил мне, когда его на скорой увозили, как пальцы мои держал:

 Лерочка, все хорошо со мной будет, ты не переживай, дочка

Все как в тумане. Меня выводят в коридор. Я выхожу на улицу и понимаю, что дышать не могу. Тело знобит. Горючие слезы текут по щекам и голос врача в голове тарабанит:

 Вашего отца можно спасти Нужна операция за рубежом

Дохожу до остановки. Иду. Ничего не замечаю. Валюсь на лавку. Раскачиваюсь из стороны в сторону, прохожие мимо идут, безучастные к беде ревущей девчонки.

Обдумываю воспаленным сознанием, где могу достать подобную сумму

Наша с папой двушка не стоит таких денег, никто в долг не даст столько, даже если всеми знакомыми папы скинемся, всеми соседями, да даже всем районом

Эта сумма нереальная для простых людей, а в доме у нас и накоплений нет. Всегда с папой жили от получки до получки

Папа меня один поднимал. Тихий, спокойный здоровый веселый всегда Да и молодой он у меня. Я ранний ребенок когда мамы не стало, отец меня растил, так и не женился

Остался верным своей единственной любви, как он называл маму

И жизнь у нас всегда была обычная, ничего не предвещало того ужаса, который произошел когда в одночасье все перевернулось вверх дном.

 Вашего отца можно спасти Нужна операция за рубежом

Качаю головой и поднимаюсь, плетусь куда глаза глядят. Не знаю, как быть и что делать. Не нахожу выхода из сложившейся ситуации, не понимаю, как оказываюсь на дороге и слышу скрежет тормозов.

Кажется, что вся жизнь пролетает перед глазами и ничего в ней не оказывается особо запоминающегося. Машина тормозит, даже не задев меня, а я каменею, смотрю на алый капот, никак в себя прийти не могу.

 Ты что, совсем дура?! С головой хоть дружишь?! Из-за тебя, идиотки, я чуть новехонькую тачку не покорежила, не влетела в другую машину!

Меня обкладывают матом, из салона автомобиля вылетает с криком длинноволосая девушка в коротеньком платье, налетает на меня фурией, кажется, что еще чуть-чуть и вцепится мне в лицо своими длиннющими алыми ногтями, но внезапно перекошенное яростью лицо проясняется и знойная брюнетка вдруг выдыхает:

 Лерка?! Гришаева?! Лерка!

 Это же я Машка Жучкова! Не признаешь, что ли, соседей?!

Моргаю раз-другой. И, наконец, узнаю девушку, которая перестает тормошить меня и накидывается уже не с явным желанием придушить за то, что из-за меня она свое дорогое авто чуть не поцарапала, а обнимает вполне радушно.

Отцепляется от меня и в лицо мое заглядывает. А я смотрю на девушку с яркими стрелками, алой помадой и волосами, собранными в тугой конский хвост на затылке. Сказать, что Маша, с которой мы вместе во дворе играли, изменилась ничего не сказать. Передо мной другой человек из жизни, которую часто демонстрируют в социальных сетях.

Модная дорогая одежда, ухоженная кожа. От той прыщавой девчонки мало что осталось, разве что глаза те же с легким прищуром. В которых теперь есть налет цинизма и высокомерия по отношению к тем, кто не ездит на таких вот алых машинах