Попытался вскрыть мой череп.
Слова прозвучали легко и беспечно.
Когда я обернулась, Йен уже откинул крышку прилавка и пробирался ко мне.
Давай я помогу.
Ты Ты же в порядке? ни на мгновение я не усомнилась в его честности. О ментальных магах, любивших не только воздействовать на людей магией, но и изучать их мозги в лабораториях, ходили страшные легенды. Поговаривали, что менталистам как-то удавалось держать подопытных в сознании, во время проведения операций. Многие сходили с ума, но никто точно не знал случалось ли это из-за воздействия на мозг, или из-за невыразимого ужаса, что ощущали люди во время операции, полностью осознающие происходящее, но бессильные хоть что-то сделать.
Еще говорили, что у тех немногих, кто выжил после опытов, менялся характер, а порой и вся личность.
И если у Йена в мозгах кто-то копался, это многое бы объяснило
Что со мной станется? отмахнулся он. Я убил его раньше, чем он успел залезть мне в голову. Мое первое убийство.
Я опасливо покосилась на дверь пекарни.
Ты не можешь быть хоть немного осмотрительнее? Что если тебя кто-то услышит?
Йен замер, недоверчива глядя на меня.
Ты действительно беспокоишься не о том, что я кого-то убил, а о том, что меня кто-то мог услышать? Или ты считаешь, что я шучу?
Я тебе верю и не думаю, что ты врешь. Просто переживаю за тебя.
И ты не считаешь меня чудовищем из-за того, что я убивал? осторожно спросил он.
Не могу сказать, что меня это не тревожит, но у меня уже давно нет сил беспокоиться о ком-то кроме тех, кто мне важен.
Я хорошо помнила, как Йен попал к альсам. В том, что он вырос таким, была и моя вина. Я не могла отвернуться от него, только потому что мне претили его взгляды на жизнь, или пугала та легкость, с которой он говорил об убийствах. Ведь вполне возможно, что Йен стал таким из-за решений, что когда-то принимала я.
То есть, я для тебя важен? просиял он. В нем не осталось ничего от того мальчика, доверие которого давным-давно я пыталась завоевать булочками.
Сердце заныло, словно я потеряла что-то ценное.
Ты же сейчас не притворяешься? спросила я, надеясь услышать ответ, который меняя успокоит.
Йен перестал улыбаться. Между нами повисла тяжелая тишина. Его глаза медленно выцветали и мне все больших усилий стоило выдерживать его взгляд. Не опустить глаз, не сдаться. От Йена не исходило никакой угрозы, он не представлял для меня опасности, но находиться рядом с ним в эти мгновения было мучительно.
Я действительно так сильно изменился? спросил он, когда я уже готова была позорно бежать на кухню, подальше от его стеклянного взгляда и лишенного всяких эмоций лица.
Все меняются, это нормально. я уже жалела о своем вопросе. Зачем рот открыла? И Йена расстроила, и только больше все запутала. Я глупость спросила. Не бери в голову.
Он заторможенно кивнул. Разговор казался завершенным, но в воздухе все еще ощущалась неловкость. Я лихорадочно пыталась придумать новую тему для разговора, чтобы как-то заполнить тишину.
Не распроданная выпечка лежала на деревянном подносе. На витрине осталось всего две булочки. Я потянулась к ним, но быстро передумала и оставила их, чтобы взять с собой перед выходом из пекарни.
Йен выхватил поднос у меня из рук.
Я помогу.
Спорить я не стала. Придержала дверь, ведущую из зала в короткий коридорчик, а потом и на кухню. Йен шел впереди и я не могла сдержать улыбку. Рука сама собой потянулась потрепать его по голове И замерла на уровне плеча. Прошло шесть лет, об этом невозможно было забыть, глядя на повзрослевшего Йена, но в тоже время, в короткие, и одновременно невообразимо длинные мгновения, я будто возвращалась в прошлое.
На кухне, когда он обернулся ко мне, ожидая дальнейших указания, глаза его снова были светло-серыми. Йен заметил мой любопытный взгляд, улыбнулся.
Спрашивай.
Что у тебя с глазами?
Магия. освободив руки, он провел ладонью перед лицо. Раз и его глаза вновь нечеловечески белые, еще раз и к ним вернулся серый цвет. Первое, что нужно освоить альсу, если он собирается жить среди людей простейшая маскировка. Я в этом не так хорош, как хотелось бы, но самое необходимое освоить сумел.
Мне хотелось спросить о многом, узнать как он жил эти шесть лет. Заново познакомиться с ним, понять правда ли от прежнего Йена в нем остались только воспоминания.
В том, что он все расскажет, не сомневалась, но не была уверена, что смогу справиться с услышанным.
Что раньше, что сейчас, я была никчемной трусихой.
Фартук я накинула на крючок, вбитый в стену. Поговаривали, что его, в порыве гнева, вколотила туда лично мистрис Малия, своей любимой скалкой. Но слегка перестаралась от чего крючок вошел значительно глубже необходимого а по кирпичу пошли тонкие трещины.
Я этим слухам верила. Мистрис была сильной женщиной с взрывным характером.
Нам пора. я повела Йена обратно в зал. Задержалась ненадолго у витрины и вышла на улицу следом за ним, со свертком подмышкой.
Солнце стояло в зените, уничтожив любой намек на тень на тихой и уютной Цветочной улице. Несмотря на название, ни цветочных магазинов, ни парков, ни даже разбитых поблизости клумб, здесь не было. Только название, мощеная дорога, не предусмотренная для транспорта и блестящие на солнце витрины и окна зданий.
Единственное, что хотя бы отдаленно подходило названию улицы двустворчатые арочные двери одного из зданий, украшенные цветочной росписью. Яркие и красивые они привлекали взгляд каждого, кто проходил мимо. И никогда не открывались.
Мы договорились встретиться у фонтана.
Я повела Йена в центр города.
ГЛАВА 3. Неприглядная правда. Часть 1
Столицей империи Эвдемония стала всего двадцать лет назад. Когда на престол взошел действующий император. Город и раньше был богатым и большим. Он манил мягкими зимами, возможностями и сказочными пейзажами.
Похожий на лоскутное одеяло, собранный из разных построек разных годов и стилей, этот город был прекрасен и притягателен в кругу городских стен и отталкивал своим видом, если случалось забрести в старые кварталы, за стену, на территорию тех, кто не имел ничего кроме своей жизни. Да и той почти не мог распоряжаться.
От пекарни, до фонтана у которого мы должны были встретиться с Келом, нужно было пройти всего три улицы.
Шани, позвал Йен, стараясь подстроиться под мой шаг. Что его, что Кела жизнь наградила до обидного длинными ногами, можно я возьму тебя за руку?
Нет.
Почему?
Кругом люди.
Йен скептически осмотрел полупустую улицу. Кроме нас, пожилой пары и девушки, занятой чтением книги на ходу, вокруг никого не было. До парада оставалось меньше двух часов. Все, кто хотели занять хорошее место, уже давно толпились на центральной улице.
Тебе неприятны мои прикосновения?
Дело не в этом.
Тогда в чем?
Я молчала, не решаясь признаться, что ответила так непроизвольно. Потому что с недавних пор предпочитала избегать чужих прикосновений.
Признаваться в этом было стыдно.
Что б тебя, я взяла Йена за руку и потянула за собой.
Небольшая, круглая площадь, центром которой был фонтан со статуей журавля, обычно была многолюдной и шумной. Но сегодня, в день парада, вокруг было тихо.
На скамье на другой стороне площади, сидела влюбленная пара. В тени раскидистого дерева, за торговой тележкой, дремал немолодой мужчина.
Я тянула Йена дальше к высоким кустам, полукругом обступавшим низкую, каменную скамью. Это было наше с Келом любимое место. Свежий воздух от фонтана достигал этой скамьи, а любопытные взгляды, останавливала пушистая зелень кустов.
Все утро солнечные лучи грели белый камень, но теперь, когда солнце оказалось в зените, ветки дерева укрывали это укромное место от полуденной жары.