Искренне ваш,
Дж. Р. Дейвентри».
Место помощника садовника по-прежнему вакантно, и я буду рада предоставить его тебе, если ты согласен, произнесла леди Тревлин, поднимая взор от письма и глядя испытующе в лицо Полу Джексу.
Я согласен, мадам, почтительно сказал он.
Полковник пишет, что ты англичанин, продолжала леди Тревлин не без удивления.
Юноша улыбнулся, явив безупречные белые зубы, и отвечал:
Так и есть, мадам, даром что прямо сейчас я, наверное, на англичанина не похож. Это потому, что я сильно загорел, да и запылился в дороге. Мой отец был англичанином, а сам я после его смерти долго жил за границей, вот и повадки у меня стали чужеземные.
Говорил он без акцента, глядел прямо в лицо миледи честнейшими синими глазами, и минутное сомнение леди Тревлин рассеялось.
Сколько тебе лет, Пол?
Шестнадцать, миледи.
Ты смыслишь в садоводстве?
Да, миледи.
Что еще ты умеешь?
Объезжать лошадей, прислуживать за столом, выполнять разные поручения, читать вслух. Могу быть грумом для барышни, могу иллюминировать рукописи[2], плести цветочные гирлянды и еще много чего, миледи.
Скромность пополам с рвением слышались в интонациях юноши, список умений заинтриговывал разнообразием, и леди Тревлин невольно улыбнулась, ибо Пол Джекс успел расположить ее к себе.
Я как раз думала: пора учить Лиллиан верховой езде, а Роджер староват, чтобы сопровождать мою маленькую наездницу. Как думаешь, Эстер, не взять ли нам в грумы Пола? спросила леди Тревлин, обращаясь к горничной.
Эстер сурово оглядела юношу и покачала головой, однако умоляющий жест и взор прекрасных синих глаз смягчили ее сердце, и неожиданно для себя она ответила:
Да, миледи, если он хорошо себя покажет и угодит Парксу, можно, пожалуй, и попробовать.
Лиллиан захлопала в ладоши, сделала шажок-другой к Полу и с чувством воскликнула, снизу вверх глядя на своего нового грума:
Я точно знаю, мама: он справится. Он такой славный! Позволь ему заняться моим пони. Ты объездишь моего пони, Пол?
Да.
Ответ был тихий, но уверенный. Вот только юноша отвернулся, ибо под взглядом Лиллиан его смуглые щеки вспыхнули румянцем. Эстер это заметила и сказала себе: «А мальчик-то благородных кровей! Уж конечно, не от деревенского дуролома родился по всему видать: по осанке да по походке. Бедняжка, нелегкая ему доля выпала, однако честного труда он не чурается это хорошо, это мне по нраву».
Итак, Пол, можешь остаться. Даю тебе месяц испытательного срока. Эстер, отведи Пола к Парксу, проследи, чтобы его прилично устроили. Завтра посмотрим на твои уменья. Лиллиан, дорогая, ступай за мной пора отдыхать.
Грациозным жестом леди Тревлин отпустила юношу и удалилась вместе с дочерью. Пол смотрел им вслед, словно позабыв про Эстер. Очнулся он, лишь когда горничная произнесла довольно язвительно:
Зря вы, молодой человек, не поблагодарили миледи, покуда она была здесь; теперь-то что проку глазеть! А если хотите с Парксом познакомиться, пойдемте, не то я одна уйду.
Пол последовал за Эстер и вдруг совершенно неожиданно спросил:
То место, где вы нашли меня спящим, это фамильный склеп, да?
Верно. А кстати, как ты туда попал и почему заснул, когда должен был сразу передать письмо?
Я перелез через изгородь и решил отдохнуть, прежде чем являться к миледи, мисс Эстер, последовал невозмутимый ответ, причем Пол сопроводил свои слова улыбкой, словно подтрунивая над фактом нарушения границ частной собственности.
По тебе видно, что ты долгий путь проделал. Откуда ты пришел?
Из Лондона.
Боже правый! Да ведь Лондон от нас в пятидесяти милях!
Башмакам моим досталось, это точно. Зато в целом прогулка была приятная в такой-то славный летний денек.
Что ж, ты совсем без гроша, если шел пешком?
Денег у меня достаточно, да только на дилижансы я тратиться не намерен, пока в ногах есть сила. Я взял два дня выходных и сэкономил монету на более нужные вещи.
Вот это по-нашему, одобрила Эстер, для убедительности кивнув. Служи как следует, сынок, раз уж такая твоя судьба, а я помогу. Я, видишь ли, лодырей не терплю, а нынче этой мерзости лени слишком много развелось.
Спасибо. Вы проявили дружелюбие, и я докажу, что умею быть благодарным. Скажите, миледи нездорова, да?
Хворает с тех пор, как сэр Ричард преставился.
Когда же это случилось?
Лет десять назад.
А сыновей у миледи нет?
Мисс Лиллиан единственное дитя, и какое прелестное, благослови ее Господь!
Леди пока еще маленькая, а уже такая гордая.
Так ведь есть чем гордиться, сынок. Во всей Англии не найти семейства благороднее, чем Тревлины. Мисс Лиллиан наследница огромного состояния.
Это герб Тревлинов? внезапно спросил Пол, указывая на арку ворот. Ее венчало каменное изваяние сокол и лента с девизом: «Я В СВОЕМ ПРАВЕ».
Ну да. Почему ты спрашиваешь?
Просто любопытно. Я кое-что смыслю в геральдике и, случается, забавы ради сам рисую гербы. Каких только привычек не наберешься за границей! добавил Пол, заметив, как вытянулось лицо Эстер.
Здесь тебе будет не до рисованья. Ступай, отрекомендуйся Парксу и не задавай ему вопросов, все равно не ответит.
Я вообще не докучаю вопросами мужчинам из них, как правило, слова лишнего не вытянешь.
Юноша тряхнул головой, и плутовская улыбка была на его губах, когда он входил в сторожку. «Смышленый парень, если не сказать дерзкий. Пригляжу за ним, ведь миледи она что дитя малое о таких вещах не задумывается, а Лиллиан только собственные капризы волнуют. Но до чего ж он мил прямо привораживает. И подольститься умеет. Ну да ему это на пользу, бедняжке, как иначе одинокая душа в жизни пробьется, ежели не лестью да обхождением?» Думая так, Эстер вернулась в господский дом, оставив Пола завоевывать симпатии Паркса что ему вполне удалось, ибо он взял совершенно другой тон, нежели с горничной, успешно им покоренной.
В тот вечер, оставшись один в каморке, Пол написал длинное письмо на итальянском языке изложил все дневные события, приложив рисунок сокола с девизом. На конверте значилось «Отцу Космо Кармеле, Генуя». Управившись, Пол лег в постель. Взор его омрачился, и с тяжким вздохом юноша прошептал:
Пока все идет по плану; не дам сердцу размягчиться от жалости, не изменю своей цели, пока не сдержу обещание. И все же какая она прекрасная! Лучше бы мне с нею никогда не встречаться!
Глава III
Под прикрытием
Всего через неделю Пол стал всеобщим любимцем. Его обаяние подействовало даже на чопорную Эстер, и она с неохотой признала, что Лиллиан теперь, когда у нее есть товарищ, гораздо веселее и счастливее. До сих пор девочка была лишена общества сверстников так распорядилась ее мать, но Пола Джекса миледи встретила с неожиданным для себя дружелюбием вероятно, потому, что считала его чем-то вроде собственности. Очень скоро из помощника садовника Пол был переведен в дом. Довольная его умениями, миледи уступила просьбам Лиллиан, и Пол сделался пажом юной барышни. Неизменно исполнительный и почтительный, он помнил свое место и в то же время словно бы невольно оказывал влияние на всех, кто с ним сталкивался, и в каждом находил участие. Миледи проявляла необычный интерес к Полу. Лиллиан не скрывала восторга перед его достоинствами и пылкой привязанности к преданному юному слуге. Эстер он покорил тем, что открылся ей одной, и у нее одной просил совета и утешения во всевозможных мелких затруднениях; горничная чувствовала себя немало польщенной. Как Эстер и подозревала, Пол оказался сыном джентльмена. Обстоятельства лишили его и дома, и друзей, и родителей; выброшенный в жестокий мир, юноша был вынужден сам строить свою судьбу. Эта печальная история растрогала Эстер, а стойкость юноши, который до срока стал мужчиной, внушала ей уважение. Много лет назад Эстер потеряла сына, ее сердце пустовало, и она прониклась материнской любовью к осиротевшему Полу Джексу. Слишком гордая, чтобы выказывать свои чувства на людях, наедине с Полом Эстер оттаивала и упивалась привязанностью славного юноши.