Ого, Катков довольно потер мясистый подбородок. Для нас выделили отдельный самолет?
Частые командировки вылечили его боязнь перелетов.
Наверное, кукурузник какой-то, фыркнула Света, наморщив носик.
В летнем платьишке в легкомысленный горошек она смотрелась, как студентка. Замужество не испортило ее точеную стать.
Нет, с гордостью заверил Горохов, целый АН-24 отрядили.
Не самый маленький самолет, восхитился Погодин. Мы на нем одни полетим? Что же там такого случилось в Брянске?
Сам не пойму, следователь спешно набивал кожаный портфель бланками протоколов и прочими нужными бумажками, впихнул туда изрядно разбухший от частого пользования томик УПК РСФСР, Сказали выезжать и на месте разбираться. В лесу обнаружен труп подростка.
Один? уточнил я.
А тебе сколько надо? пожал плечами шеф. Слава Богу, что один. Пока
Нас по одиночным не дергают, язвительно заметил я.
В том-то и дело, Горохов задумчиво зажевал нижнюю губу, вытащил из кармана платок, но лоб почему-то вытер кончиком галстука. Мутная история, товарищи. Тот подросток пропал еще три года назад. И вот его нашли.
Бывает, кивнул я. Пролежал три года, а тело только сейчас обнаружили. Все равно не пойму, при чем тут мы?
Даже не знаю, зачем я спорил всё равно ведь полетим, дело решеное.
А то, что он как живой, Горохов поднял указательный палец. Прямо чудеса
В каком смысле, как живой? в один голос воскликнули Погодин и Катков.
Погиб недавно. Совсем. По предварительной информации, тело без следов разложения.
Получается, что парня кто-то удерживал три года. Или он сам прятался, предположил я, а потом его убили?
Да, но Никита Егорович рассеяно обнаружил в своей руке носовой платок и снова засунул его в карман рубашки. За эти три года он нисколько не вырос. Будто пропал несколько дней назад.
Что значит, не вырос? тут уже я потер лоб, смахивая испарину.
Жарко сегодня, не по-апрельски.
Пропал он, значит, в 1982 году в возрасте тринадцати лет. Сейчас убитому должно быть шестнадцать, верно? Вот только он так и остался в теле тринадцатилетнего подростка. Рост, вес, соотношение развития лицевых костей черепа к мозговому отделу. Все говорит о том, что это мальчик на начальном периоде полового созревания.
Ни фига себе, Погодин озадаченно уставился на следователя. Мистика какая-то.
Намеков на что-то сверхъестественное шеф страшно не любил, так что я ждал отповеди. Но Никита Егорович ничего не ответил.
Может, местные что-то перепутали? включила научный рационализм Света. Или мальчик с задержкой физического развития. Что в тринадцать, что в шестнадцать выглядел одинаково.
Черт его знает, пропыхтел Горохов. Но не зря же нас так спешно отправляют. Чувствую дело скверное предстоит нам распутывать. Не люблю я такие. Особенно когда касается убийства детей.
Или сбой гормональный какой-нибудь приключился, продолжала накидывать версии Света. Вот и не было изменений в опорно-двигательном аппарате.
На месте разберемся, товарищи, отмахнулся Горохов. Машина внизу. Как говорится, по коням.
Он глянул на наручные часы, затем, будто сверяя время, на стену, где висела угловатая «Молния» с серебристыми стрелками и полированной доской вместо циферблата, и проговорил:
Десять минут на покурить, на посещение уборной и собрать вещи. Хотя вещи у вас и так должны быть уже собраны.
Насчет вещей Никита Егорович был прав. После событий в Зеленоярске нам частенько приходилось мотаться в разные уголки страны. Иногда экстренно, как и сейчас. Поэтому Горохов велел каждому завести на рабочем месте что-то вроде «тревожного чемоданчика». Только вместо сухпая чемоданчик (а в случае со Светой, это был, скорее, чемоданище уверен, что там у нее только босоножек три вида припасено) в себя включал нехитрый набор запасной одежды по сезону, белье, мыльно-рыльный комплекс, банку «Завтрака туриста» на всякий пожарный и кулек барбарисок, чтобы в самолете погрызть. Если нам случалось экстренно вылетать, то домой мы больше за вещами не заезжали.
Никита Егорович! хлопнул себя по лбу Катков. Мне кримчемодан брать с собой?
Глупый вопрос, Алексей, поморщился следователь, зачем ты нам там без своих криминалистических приблуд и финтифлюшек нужен? Конечно, бери.
Просто фотоаппарат у меня дома. Может, заскочим за ним? Тут по пути
Какого рожна, Алеша, фотокамера не в чемодане? Или указания начальства можно уже не выполнять?
У тещи день рождения позавчера приключился, оправдывался Катков. Мероприятие важное, сами понимаете, я решил запечатлеть его на служебный фотик. Известно, что лучше «Зенита» ничего у нас пока не придумали. Зеркалка и есть зеркалка. А у меня дома только «ФЭД» пылится. Так себе камера. Да и привык я уже на «Зенит» трупы фотать. Приловчился. Они у меня как живые получаются. И теща хорошо вышла.
Горохов поморщился и вытащил из ящика стола мелкую и неказистую «Смену-8М» в дешевом дерматиновом кофре. Протянул самый массовый фотоаппарат планеты Каткову:
Держи, Алексей, осваивай.
Да это не камера вовсе, раздувал щеки криминалист. Что за фотоаппарат за пятнадцать рублей? На нем даже значений выдержки нет. Вместо цифр солнышко, облачко, тучка Детский сад!
Ничего привыкнешь, категорически махнул рукой Горохов. Собирай манатки и спускайся.
* * *
В аэропорту Брянска нас встретили две милицейские «Волги», черного и канареечного цветов. В таком составе кортежа наша делегация смотрелась торжественно и чинно.
Никита Егорович! навстречу выскочил толстячок на гномьих ножках.
Улыбчивый и ясный, как летнее солнышко. Лишь строгий костюм цвета торфяного навоза свидетельствовал, что дядя этот вовсе не шалтай-болтай (внешне прямо похож), а из органов.
Рад с вами познакомиться! колобок истово тряс руку Горохову, обхватив ее сразу обеими ладонями. Огурцов Иван Петрович. Следователь по особо важным делам областной прокуратуры. А это, я так понимаю, пухляш повернулся ко мне и протянул широкую ладонь, Петров Андрей Григорьевич?
Я кивнул и пожал в ответ руку.
Наслышан я про вас, Андрей Григорьевич, продолжал сиять колобок, поблескивая не по годам (на вид ему было лет сорок-сорок пять) белыми зубами.
И что же вы слышали? с интересом уставился я на него.
Что капитаном милиции вы стали уже через четыре года службы. Звание получили будучи лейтенантом, минуя старлея. Награждены орденом Красной Звезды и являетесь лучшим специалистом по розыску серийных убийц. Про историю с Зеленоярским Потрошителем даже повесть вышла.
А вы отлично осведомлены, пробурчал Горохов с некоторой претензией его, старшего нашей группы, колобок не нахваливал, как меня. А тут чуть ли не целое досье наизусть пришлось выслушать.
Общественность в курсе, информация в свободном доступе, развел руками Огурцов. У нас на работе все сотрудники выписывают «Человек и закон» и «Советскую милицию». Добровольно-принудительно. А вы разве не читали там статьи про себя?
Нас журналы никто не принуждает выписывать, усмехнулся Никита Егорович. Поэтому я читаю только «Советский спорт». А детективы не люблю, их на работе хватает.
Я с Гороховым сел в черную машину, остальные в желтую «патрульку».
Никита Егорович, как и полагается его статусу, занял переднее сиденье. Водитель, рыжеусый малый в гражданке, приветливо закивал, выдав стандартное «здрасьте», и бойко помог погрузить наши угловатые чемоданы в багажник.
Поторопись, Игнат, похлопал его по плечу Огурцов. В Цыпинск обратно гони.
К чему такая спешка? удивился Горохов. Часом позже, часом раньше Я планировал заселиться в гостиницу для начала.
Там вас ожидают, ответил Огурцов.
Где? В РОВД?
На месте преступления.