«Пари! говорит он. Оклахома выиграет 4:0!»
«Ни за что», говорю я.
«Спорим?»
«Я не спорю».
«Сто долларов, говорит он, роясь в кармане. Ты не веришь в своего мальчика? Ты тоже думаешь, Оклахома победит?»
«Спасибо, говорю я. Но я воздержусь».
Даже если инженер видит это иначе, Дирк Новицки один из абсолютно лучших в американском спорте. Он зарекомендовал себя в мире, который не ждал «такого фрукта из Вюрцбурга» (слова Гешвинднера, не мои). Его фанаты любят Новицки, фанаты других команд боятся его. Они знают, о чем говорят, потому что они выросли с этим видом спорта. Поболтать о баскетболе можно как за барбекю в Гриннелле, штат Айова, так и за стаканчиком «Олд фешен» в Бруклин-Хайтс, Нью-Йорк. Или с инженером-строителем на борту «Люфтганзы».
Игра Новицки устояла перед обширными спортивными знаниями Америки статистически, тактически и исторически. Он, вероятно, лучший европеец из тех, кто когда-либо играл в баскетбол. Он коренным образом изменил американскую игру, он революционизировал ее. Баскетбол после прихода Новицки отличается от баскетбола до него: подвижный, более изменчивый, менее ожидаемый, более привлекательный, более утонченный. Игра стала более интернациональной и искушенной. Американцы смогли достойно оценить это влияние, даже если им не нравился Дирк. Он освоил что-то, что принадлежало им.
В Германии Новицки более известен, чем его игра. В течение многих лет он был лицом рекламы банка ING-DiBa и продукции Nike. Он принимал участие в таких телевизионных шоу, как «Поспорим, что..?»[2] и «Тренажерный зал», Ангела Меркель принимала его у себя, Барак Обама пригласил его в Белый дом. Он сидел рядом с Конаном ОБрайеном и Дэвидом Леттерманом. Он был знаменосцем на Олимпийских играх, на его счету бесчисленное множество побед в матчах всех звезд, чемпион НБА. Представитель спортивной Германии в мире. Но для немцев он остался симпатичным парнем из рекламы, тарам-пам-пам. Они говорят, что он не сильно изменился, он всегда стоял обеими ногами на земле. Дирк один из нас, но мало кто следит за его повседневной работой. Только мы, умники, встаем ночью и смотрим игры. Германии трудно понять, насколько хорошо Новицки играет на самом деле. Что он на самом деле делает. У нас он знаменит из-за своей медийности.
С точки зрения журналистики, особенно нет новой информации, которую можно было бы сообщить о Дирке Новицки. Статистика доступна, хронология событий, успехи и поражения известны, скандалы и анекдоты давно рассказаны. Существует много текстов о Новицки, на кресле рядом со мной лежат страницы биографии, можно найти сотни интервью и фото, сотни тысяч отчетов о матчах. О Дирке Новицки рассказывают в журналах «Гала» и «Шпигель», в газете «Уэстфаленпост». В американских «USA Today», «The New Yorker», в «Pittsburgh Post-Gazette». История везде похожая: мальчик из Вюрцбурга стал одним из лучших баскетболистов в мире, несмотря на все трудности и низкие шансы. С помощью своего причудливо-гениального наставника Хольгера Гешвинднера он идет неординарным путем, тренируется в уединении в спортивном зале одной из школ, пока наконец не достигнет своей великой цели. Дирк Новицки имеет славу, уважение и, казалось бы, безграничную маркетинговую ценность. Мне нравится история дружелюбного героя, его борьбы и поражений, яркой героической эпопеи с простительными, возможно даже симпатичными, неровностями. Я счастлив за его триумф. Его победы являются в какой-то степени и моими.
Как и многие другие, в детстве я мечтал о профессиональном спорте. Я вырос в Хагене, на окраине Рурской области. Понятие спорта у нас было связано с баскетболом, больше ничего не было. Мне было девять, может быть десять, когда летом 1984 года в крошечном спортзале моей школы мой тренер Мартин Гроф впервые объяснял мне, как забрасывать мяч с индивидуального прохода к щиту, вправо-влево-вверх. Мартин делал вид, что игра это музыка, а наши шаги такты, тум-тум-так. И снова: тум-тум-так. Снова и снова.
Следующей осенью я играл свой первый матч в молодежной группе D, я носил майку с номером 14. Более высокие цифры были зарезервированы для лучших игроков. Мы проиграли с огромной разницей в счете.
По выходным я ходил с отцом на игры Бундеслиги команды «TSV Hagen 1860» в небольшом и забитом зрителями зале Ишеланд, 3000 человек на 1950 посадочных мест, без соблюдения пожарной безопасности, люди были повсюду на лестницах и в проходах. Я коллекционировал билеты и газетные вырезки с этих игр и кричал до изнеможения. На свои карманные деньги я подписался на баскетбольный журнал, в котором каждый вторник с опозданием на несколько дней издавали результаты игр, очки и турнирную таблицу. Я помню эту грубую бумагу.
В нашем городе имелось два клуба Бундеслиги, это было ожесточенное дерби, во время поединков зал дрожал. В фойе зала курили и пили, как на футбольном стадионе, дым поднимался вверх. Я до сих пор помню имена игроков того времени: могучий Хитрый Кинчеон, прыгун Кит Грей, литовцы Римас Куртинайтис и Сергей Йовайша из нашей команды «Ривален», они были первыми игроками восточного блока на Западе. Я помню рождественский день с моим одноклассником Гвидо, чей отец был литовцем. Когда я вошел в гостиную, трое огромных мужчин сидели вокруг елки и пили водку из стаканов для воды: Йовайша, Куртинайтис и легендарный Арвидас Сабонис, приехавший из Испании. Баскетбол был везде.
Позднее оба клуба объединились против остальной части лиги, они назвали свою команду «Брандт Хаген», местная фабрика по производству сухарей спонсировала их. Я помню команду победителя Кубка 1994 года, тренера Крюсмана, снайперов Арнда Нейгауза, Адама Фидлера и помню Кита Гатлина, великого разыгрывающего защитника из Университета Мэриленда, который попал в «Хаген» только потому, что его товарищ по команде Лен Биас вскоре после драфта НБА умер от передозировки к***ина. Что вылилось в санкции для всей команды. И теперь Гатлин играл за нас, за «Хаген», и как он играл!
Я хорошо помню, как я был увлечен в детстве. Баскетбол был игрой нашего города, игрой из большого, далекого мира.
Я помню запах спортивного зала на улице Фриденсштрассе, напольные маты, гимнастические стенки, игры воскресным утром. Солодовое пиво после. Длинные дни в залах, лето на открытых площадках. Баскетболисты отличались от футболистов: у баскетболистов был интеллигентный тон, хорошие шутки. Баскетбол был умным, баскетбол был хитрым. Я помню изогнувшиеся тела, летающих людей, ритм, такт. Сначала я был фанатом, потом стал игроком.
Профессиональная карьера была моей целью долгие годы, меня не заботили школа и книги. Все мои друзья играли в баскетбол, моя первая девушка Марта была разыгрывающей защитницей в первой лиге, национальной сборной. Мы с ребятами были одеты в футболки «Чикаго Буллз», на наших стенах висели плакаты со Скотти Пиппеном. В особые дни наши родители возили нас на игры Лиги Европы «Байер Джайентс», и мы видели, как Хеннинг Харниш летит через зал спортивного комплекса Вильгельм-Допатка-халле, у нас были такие же головные повязки и длинные волосы, как у него, мы видели хитрости Майка Коха и пасы Тони Кукоча из «Бенеттона»[3]. Мы впитали в себя все, что могли получить от баскетбола, заказывали по почте кроссовки Air Jordan, снова и снова смотрели видеокассеты с отдельными играми НБА и обменивались коллекционными карточками, выпускаемыми компаниями Topps и Upper Deck. Мы знали имена и легенды, но мы не знали, как на самом деле играли в баскетбол в Америке. Баскетбол НБА не казался реальным, конкретным или даже возможным. Линолеум зала «Ишеланд» был пределом достижимого. «Х А Г Е Н» было написано в центре круга, красные буквы на белом фоне, это было центром нашего мира. И так думали во всех спортивных залах страны. В Брауншвейге. В Берлине. В Леверкузене. В Бамберге. Дирк Новицки изменил все это.