После этого я уже и сама понимаю, куда мне надо идти, поэтому спокойно пристраиваюсь к небольшой группе школьников, негромко поздоровавшись с будущими соучениками. На меня смотрят с интересом, наверное, пытаясь оценить, почему именно я вызвала такое странное поведение старшеклассника. Мне это, правда, и самой интересно, но я молчу, приветливо улыбаясь Ну и намечая жертвы, конечно.
Привет, улыбается мне ангелица с необычными для ангелов карими глазами. Меня Моника зовут, а тебя как?
Привет, Моника, отвечаю я ей. Я Катрин, будем знакомы!
А чего не улыбнуться в ответ? Хорошая же девочка, по всему видать, может быть, даже не буду над ней шутить. Или буду, но мягко Потом решу, потому что раздаётся резкий звук, после которого все стремятся занять свои места. По крайней мере, мне так кажется. Движение на плацу едва заметно глазу, но через минуту или две, сколь хватает глаз, выстроены серые разновозрастные ряды.
На трибуне появляется статный архангел, мне, впрочем, неинтересный. Или интересный? Это же директор, по идее. Интересно, если ему гремлинов в кабинет запустить, он меня отчислит? Делаю заметку в памяти: выяснить, где бы тут гремлинов наловить. Сейчас архангел вещать начнёт. Наш вещал о необходимости хорошо учиться, этот, наверное, то же самое петь будет. Не уважаю я взрослых больше, они своего, можно сказать, добились.
Курсанты! начинает свою речь директор, странно, но я не слышу фальши в его голосе. Мы рады приветствовать вас на празднике начала нового учебного года! Пусть начался он с прискорбного события, в котором мы ещё будем разбираться, но ничто не отменит праздника.
Ура-а-а-а! начинают хором кричать старшие классы, а мы молчим, потому что не знаем, что это за «праздник».
Сейчас старшие проведут младших по школе, продолжает свою речь архангел. У каждого младшего будет свой помощник из старших
Хочу схватиться за голову. Знаю я этих помощников, был у меня такой в первом классе, чуть что за душестимулятор хватался. А это больно, когда внутри всё гореть начинает, лучше бы бил, что ли Интересно, а эти «помощники» будут бить или как-то иначе вразумлять? Они же понять даже не пытаются Вот почему так? Непонятно. Кажется же сами такими были, почему им хочется вбить всех в какие-то жёсткие рамки?
Глава вторая
Утро начинается с истошного визга. Подскочив на кровати, я соображаю, что это такой будильник в этой школе. Помянув всех демонов, которых вспомнила, плетусь в душ. Соседок у меня по-прежнему нет, что странно с одной стороны, но хорошо с другой не нужно привыкать к чужим ангелам и допускать их в своё личное пространство. Я по натуре одиночка, потому что доверять не спешу Ну и, учитывая, что меня предали самые близкие люди, трудно ожидать доверия. Наверное, буду учиться заново доверять.
Пока моюсь, вспоминаю прошедший день. Праздник был действительно праздником в ангельской интерпретации этого слова, что означало нудные речи, поучения, сладости и шипучие напитки. Как я понимаю напоследок, чтобы было что вспомнить. Хотя в поведении взрослых мне и почудилась вчера забота, но это, скорей всего, мне только показалось, потому что я ещё полностью не приняла факт того, что сделали родители. Какой же ребёнок не хочет быть любимым?
Если я правильно помню, у меня не так много времени, хотя вроде бы в первый день нет зарядки. А если и есть, то я её уже пропустила, да и гори она Хуже уже не будет. Почему-то сегодня мне очень невесело, то ли устала, то ли злюсь. Скорей, второе, чем первое, потому что не с чего мне уставать, пора стремиться к отчислению. А боль А что боль? Больнее, чем мне сейчас, они все вряд ли смогут мне сделать. Нет у них таких сил, я это точно знаю.
Так Надо вспомнить, о чём вчера говорили. Сначала в столовую, затем на занятия А на какие? Не помню, значит, кого-нибудь спрошу. Но в первую очередь следует поесть, потому что кто знает, как здесь вообще кормят. Сбежать отсюда точно нельзя, я во время «праздника» проверила. На днях ещё проверю, потому что очень не люблю замкнутые пространства. А тут вся школа замкнута
Столовая представляет собой мешанину столиков, за которыми уже сидят явно голодные, судя по глазам, школьники. Оглядываю длинное и узкое помещение, не сразу заметив машущую мне рукой Монику. Натянув на лицо улыбку, я иду к ней как к самому простому источнику информации. Помню, как нас пугали открытостью наших помыслов перед Творцом, а потом я нашла в библиотеке книгу, сводившуюся к простому тезису: «Делать ему больше нечего». То есть только серьёзные нарушения сразу же наказываются, а на личное пространство Творец не замахивается. В отличие от слуг своих, ибо и ангелы, и демоны служат Творцу. Интересно, а почему их за гордыню не нахлобучивает?
Привет, улыбаюсь я Монике. Как спалось?
Грустно, вздыхает она, с тоской посмотрев вдаль. Садись
Спасибо, благодарю я, усаживаясь на жёсткий стул и оглядываясь по сторонам. А кормить тут будут?
По команде ещё грустнее отвечает мне девочка примерно моего возраста. И времени будет немного Тоже вчера не слушала?
Ты тоже?! удивляюсь я, не понимая, откуда тогда взялась информация. А
Никто не слушал, тихо всхлипывает Моника. Куратор с утра в комнату приходил, подвесил вверх ногами и рассказал Я домой хочу
Так нас и отпустят, криво усмехаюсь в ответ, но соседка отреагировать не успевает, так как звучит сигнал, похожий на тот, что поднял меня с кровати.
Спустя мгновение перед каждым появляется его, насколько я понимаю, порция хм еды. Сильно подозреваю, что тот, кто не доест, так или иначе пожалеет. Похоже, что за ночь моё доверие ко взрослым атрофировалось полностью. Ладно, чем нас кормят?
Хлеб, масло, манная каша. Интересно это тем, что, во-первых, набор продуктов людской, а не ангельский, а во-вторых, самим набором. Так, по-моему, у людей кормят детей, у ангелов пища всё-таки больше растительная, не демоны чай. У демонов, кстати, мясо, и часто сырое, нам в школе рассказывали. Теоретически от человеческой еды плохо стать не должно, но, конечно, страшновато я такое ещё не ела с утра. Впрочем, выбора нет
Лишь проглотив первую ложку, я понимаю, что именно сделали коварные наставники: еда у нас вполне привычная, но выглядит, как человеческая. Обман, строго говоря, но в мире взрослых всё обман, поэтому неудивительно. Хотя мысль мне подали интересную, надо будет почитать о том, как это можно сделать, и вот тогда тогда я развернусь! Тогда они все ещё пожалеют
Почему у меня такое ощущение, что я сейчас расплачусь? Становится как-то вдруг горько на душе, как будто ударили словом, как взрослые умеют. Даже Моника заметила, смотрит на меня с тревогой, но я натягиваю на лицо улыбку. Я натягиваю эту улыбку, чтобы никто не догадался, как мне тоскливо. Отчего это со мной? Что произошло? Я не понимаю. Не было же такого никогда!
Доесть я успеваю, по наитию схватив два куска хлеба перед тем, как все тарелки исчезают. Вот оно что Времени на еду немного даётся, и тот, кто долго думал, останется голодным. Не скажу, что интересно, скорей, жестоко. Но у взрослых, как всегда, есть какое-то объяснение или даже великая цель. Если их сверху не приголубливает, значит, цели должны быть. Тут мне представляется, что каждого, кто думает, как бы сделать жизнь школьников горше, молния бьёт. Даже хихикнула тихо очень приятное зрелище, на мой взгляд.
Не знаешь, какие у нас уроки? интересуюсь я у Моники, с некоторым сочувствием слушая разочарованный стон, пролетевший по залу. Сразу видно, кто здесь только начал учиться. Учтём.
На второй этаж надо, отвечает мне она. Там вводный урок и расписание раздадут. А потом я родителям напишу
Если сбежать хочешь, то шансов мало, делюсь я с Моникой своими выводами. Но попробовать можно.