Список Райской - Чебоксаров Данила

Данила Чебоксаров

Список Райской

Посвящается моему сыну.

Егорий! Заканчивай дрочить и начинай жить полной жизнью! Или продолжай дрочить,

но начинай жить полной жизнью!..

От автора

По цензурным соображениям текст романа претерпел значительные изменения исходная версия «Списка Райской» куда как более цинична, забориста и увлекательна. Из-за вынужденных купюр, правок и переделок в сюжете появились некоторые неувязки и пробелы. В случае, если эта книга заинтересует достаточно широкую читательскую аудиторию, оригинальный вариант будет размещён на моём личном сайте.

1.

А не начать ли нам повесть сию? А и начнём, пожалуй! Позвольте отрекомендоваться: Аннабела Райская. Такое вот экзотическое имя и редкая фамилия. Или наоборот. Или, если угодно: экзотически редкие имя и фамилия. Отчество куда более приземлённое (но мне нравится): Даниловна. Мне больше импонирует Аннабель, но в паспорте стоит Аннабела. Называют меня по-разному: женщины почему-то предпочитают первую часть имени (Аня, Анечка, Анюта etc.), мужики вторую (Белль, Белочка, Белусик etc.). У меня предпочтений нет, называйте, как хочется, хоть Сарочкой (Иоханан, мой основной партнёр, не преминул бы заметить, что я махровая антисемитка).

Мне неполных двадцать пять лет. Я шатенка, волосы у меня по пояс, красиво вьющиеся, густые, несекущиеся. Глаза серо-зелёные, большие, широкие, умные, выразительные. Губы пухлые, мягкие, чувственные, яркие хоть не крась. Зубы свои, отменно белые, ровные, ни одной пломбы. Носик прямой, тонкий, изящный. Ушки маленькие, аккуратные, плотно прилегающие к голове, правое лишено девственности.

Рост 185 см., телосложение спортивное. Ноги от сисек, ладные, стройные, гладкие, с тонкими щиколотками. Жопка крепкая, высокая, упругая. Анус тугой, маленький, восемь раз как не девственный. Влагальце тесное, натренированное, мускулистое. Вульва ровная, пригожая, безволосая. Клитор чуть меньше среднего, молочно-розовый, гиперчувствительный. Талия широкая, живот безупречно плоский, рельефный. Грудь третий размер с половиной, тугая, налитая, стоячая, могучая. Соски светло-коричневые, аккуратные, с ровными правильными ареолами. Плечи кососаженные, раскачанные. Руки длинные, мускулистые. Запястья широкие. Кожа бархатистая, гладкая, нежная, здоровая. Единственный недостаток большое количество родимых пятен (генетический подарок от моей быдломатери).

Я умница, красавица, спортсменка, сексапилка, гиперсексуалка, нимфоманка. Мой мессалинский список насчитывает 76 имён. Для четверти века невъебательски эрудированна и охуенно начитанна. Я курю трубку, пишу высокохудожественные порнографические новеллы и могу расколоть влагалищем грецкий орех.

Пиздатая ярочка, на мой скромный вкус.

2.

Родилась я ещё при Ельцине, 15 мая 1995 года в разгар «баблорубских девяностых», как выражается мой обожаемый батян. Девочкой росла смышленой, здоровой и умненькой. Ходить начала в девять месяцев, говорить в полтора года и делала большие успехи. Уже в пять лет вполне сносно читала и сохранила это душеспасительное и полезное во всех отношениях пристрастие на всю жизнь.

Как дитя внимательное и усидчивое, неглупое и памятливое училась с удовольствием и на круглые пятёрки и школу закончила экстерном с золотой медалью. Девственность и невинность я потеряла в разное время, и о моём farewell to virginity стоит рассказать подробнее.

Дело в том, что я сама себя дефлорировала мамкиным дилдо. Надо заметить, я весьма удивилась (пожалуй, даже изумилась), когда нашла в тумбочке у матери (уже и не помню, зачем я туда полезла) бесхитростный розовый самотык. Я уже тогда считала свою maman бабой фригидной и асексуальной и вот на тебе!  она пользуется фаллоимитатором с рабочей длиной в 14 см и диаметром 3.5 см (я его сразу же замерила).

Двое суток среднестатистический пластмассовый елдак не шёл у меня из головы, а на третьи я решилась. Оба родителя были на работе. Я приняла лёгкий душ (всегда была девочкой чистоплотной, совсем как Набоков) и голенькой прошла в комнату предков за елдачком. С первого взгляда на мамину радость я взмокла как загулявшая коровка. На всякий случай помыв дилдо с хозяйственным мылом, я отправилась к себе в комнату, врубила на компе подборку моего любимого Шопена и возлегла на кровать. Но тут же подумала, что дополнительная смазка не помешает, и продефилировала к домашней аптечке большой ящик на стене со стеклянной матовой полупрозрачной дверцей. Из возможных лубрикантов я изыскала там детский крем, боро-плюс и старый добрый вазелин. Я выбрала классическое средство; вазелин оказался просрочен на полгода, но это меня не остановило.

Вернувшись на кровать, я стала размышлять, что лучше смазать самодрот или свою и без того мокрую щёлку; для вящего эффекта завазелинила и то, и другое. Я немного волновалась момент ответственный, согласитесь. Из колонок лился Nocturne No. 2 in E-Flat Major, Op. 9 Шопена. Я помацала свои чувствительные сосочки, взяла дилдо правой рукой (ручка оказалась очень неудобная), подняла и раздвинула согнутые в коленях ноги, всей грудью вдохнула и на выдохе пронзила свою целочку под «Таинственный лес». Вышло совсем не больно, будто комарик укусил и крови как от раздавленного комара, три капельки. Моя плева оказалась тонкой как паутинка, и бескровной, как муха в ней.

Я вернулась к аптечке и взбрызнула останки невинности перекисью раздалось шипение, едва слышное, краткое и кроткое. Женщиной после целковзлома я себя как-то не чувствовала и посему продолжила знакомство с розовым самотыком.

Как правило, я всегда ублажала себя пальцами (средним и указательным, всегда левой руки), а потом облюбовала мягкую игрушку. Это был плюшевый медведь, отдалённо напоминающий Винни Пуха я прозвала его Фридрихом (почему именно так, не помню). У медведя имелся большой плоский нос, изготовленный из какого-то эластичного материала, приятного на ощупь. Я клала Фридриха пузиком вверх на середину кровати, раздвинув ноги забиралась на него сверху, и начинала елозить клитором по отзывчивому мишкину шнобелю. Это было приятно, и я обычно егозила на верном Фридрихе минут пять-десять перед сном после этого засыпалось гораздо быстрее. Но однажды что-то пошло не как обычно, и вдруг я мощно и резко кончила; и после этого моментально заснула, не успев слезть с плюшевой сладости.

Итак, я продолжила общение с пластмассовым другом. Беседа не задалась, хоть и продолжалась не меньше четверти часа. Шестидюймовый пенетратор входил чуть больше чем наполовину, но как я ни старалась, под какими углами, на какую глубину, с какой скоростью и силой не вводила его, ни малейшего намёка на приближение оргазма не наблюдалось. Короче, женщиной я себя так и не ощутила и закончила разговор привычным шнобельком неистового Фридриха. (Только сейчас пришла в голову мысль: мастурбировать об игрушку с именем полоумного онанюги, дрочившего всю сознательную жизнь какая поистине постмодернистская ирония, ёпта! Впрочем, вряд ли во времена наречения дрочильного мишки я была знакома с именем усатого любомудра.

Помимо успехов в учёбе и самоудовлетворении я многого достигла и в спорте, которым занялась по собственному почину и желанию. Начала в шесть лет с художественной гимнастики прозанималась недолго, но растяжку и гибкость сохранила по сей день (разминаюсь три раза в неделю). Потом были плавание, баскетбол и, наконец, тайский бокс и кикбоксинг. В моём арсенале имелись два коронных приёма, которые я отрабатывала с особым тщанием и упорством: круговой удар локтем (маваши эмпи) и мае-гэри кеаге, прямой удар подъёмом стопы. Мае-гэри правой ногой я тренировала даже с утяжелителями (доходило до 3 кг на правой икре) и этот удар уже в пятнадцать лет наносился мною молниеносно и сокрушительно.