Никто в меня не поверил, прошептал юный чародей, зато и остановить некому
Полыхнуло в центре символа алое пламя, спустя миг ставшее голубым. Яркие огни отразились в сотне радужных стёкол, что были накануне похищены из новогодних подарков и теперь сверкали в точках пересечения линий, продлевая и множа собою свет. Право же, как наивен оказался новый Осенний князь заказал Стеклянному мастеру волшебные очки для всех и каждого, чтоб любой желающий и хоть немного могущий узрел вокруг себя чудеса! Будто от этого ракеты станут фейерверками, а друзья и любимые воскреснут
Лишь мне открылось, как можно и нужно! использовать эти стекляхи!.. А наставница меня из класса выгнала ещё и высмеяла перед всеми
Хлёсткий ветер сорвал слова обиды с губ мага, слёзы прожитого унижения с его ресниц. Близился самый тёмный час, в котором не было места вере в щедрое чудо. Час, в котором не оставалось сил для смиренной надежды. Час, за чьи тайны нет иной платы, кроме собственной жизни.
Широким прыжком заступив в центр фигуры, маг заставил себя совершить последний вдох и, срывая голос, крикнул небесам:
Я отменяю прошедший год!!
***
В канун Йоля Персефоне не спалось. Неясная тревога витала над её головой, скрываясь от внимания в тёмных углах старинного немецкого дома.
Видать, дело в новом месте, выскользнув из одеяла, Персефона зажгла ночник и свечу, миновала деревянную опору фахверка, торчавшую посреди квартиры, и в три шага достигла кухонного стола. Непривычным было единое пространство (спасибо, что хоть ванная отдельно), непривычными были косые углы мансардных стен, претендующих на звание потолка с окнами. Зато этажом ниже находилась «Самодива», её студия красоты, получившая новую жизнь в иной стране. Бумажная волокита была легко повержена коллективным колдовством; на соседней улице поселилась Дина, стилист-волшебница, и музыкант Марк, ставший её мужем. Да и до многих, кто присягнул на верность новому Князю и его Княгине, теперь было рукой подать. Так откуда взялась эта ночная тревога и о чём она?..
Если тут завёлся дух, пусть об этом скажет вслух! встав со свечою перед зеркалом, повелела Персефона.
Придверные обереги тихонько зазвенели, живое пламя дрогнуло и разгорелось ярче. Дух о себе не заявил, но в отражении окна за плечом Княгини случилось едва заметное движение. Резко обернувшись, Персефона подбежала к подоконнику, распахнула широкую створку
Никого.
Пожарная лестница пуста, на крыше ни звука, лишь с ночного неба падает крупный снег, с тихим шорохом укрывая шершавую красную черепицу.
Поскольку сна ни в одном глазу так и не появилось, Персефона села за разбор подарков, что принесли гости на её с Артемисом свадьбу. Подарков было столько, что заполнили бы они собой всю квартиру, достань их Княгиня разом. К счастью, тут и пригодился облегчемодан, дар от гильдии подкроватных вещекрадов.
Первой под руку попалась расчёска из семи древесных пород от неё и волосы, и мысли становились красивыми да ладно уложенными. Запустила Персефона расчёску в короткие свои кудри, что после посвящения стали изрядно темнее прежних и вились теперь как попало. А следом нашлось и над чем подумать: явилась из облегчемодана старинная книга в тиснёной обложке. Красив был орнамент по краям её, да только названия нигде не нашлось. Схватившись за уголок, открыла Персефона книгу и тихо вскрикнула, когда игла, скрытая в краю обложки, уколола ей палец. Вслед за болью пришло изумление: на титульном листе, пожелтевшем и плотном, проступила бледная витая строка:
«Волшебные предметы и существа: легенды и факты, прошедшее и настоящее».
И снизу тонким пером приписка: «Полный текст доступен для особ княжеской крови».
Ах, это авторизация такая, поплевав на палец, усмехнулась Персефона. Что ж, приступим
Следующий разворот явил собой карту мира, при взгляде на которую что-то случилось со зрением Персефоны: блуждая по ней глазами, могла она приближать силой желания отдельные области и времена, узнавая о происхождении и миграциях всевозможных чудесных обитателей.
Уже светало, когда окончила Осенняя княгиня беглое знакомство с книгой, и, долгожданно зевнув, нырнула под одеяла. Заснула она спустя пару минут, и тихий шорох на крыше уже не коснулся её сознания.
***
Да что ж за праздничная напасть, ворчал командир эскадрильи имени деда Мороза. То в прошлом году кража, то в грядущем
В тот раз, помнится, нам владыка Самайна помог, намекнул правый ведущий пилот. Ныне он уже за грань отошёл, но его Княгиня нам дозволила в случае чего к ней обращаться.
Комэск намёк понял, заправил свои сани мечтопливом и взял курс на Берлин. Лететь было сумрачно и туманно, хотя часы уверяли, что полдень давным-давно настал.
***
На крыше неистово возились птицы. Персефона разлепила глаза, глянула в хмарный квадрат мансардного окна, затем в телефон.
Ничего себе я продрыхла! Впрочем, немудрено с такой погодкой
В хриплом птичьем оре вдруг ясно послышалось:
Пр-рочь, вр-ражина! Не тр-ронь Пер-рсефону!..
Дрёму сдуло в один миг. На кончиках пальцев Княгини заплясали искры. Удар сердца отозвался в горле, где рождалась ловчая сеть заклятия:
Тот, кто мне желает зла, станет пепел и зола!
За окном зашипело и заискрилось с воплями, следом нечто шмякнулось на площадку пожарной лестницы. Запоздало вспомнила Персефона, что дом-то деревянный, а дождь она призывает не так хорошо, как хотелось бы. Впрочем, возможный пожар казался меньшей из проблем. Схватив первый попавшийся острый предмет, Персефона распахнула окно, ведущее на пожарную лестницу. Оттуда немедленно попыталась удрать большая пернатая сущность, но перебитое обгорелое крыло подвело её.
Не ешь меня, пискнула сущность. Ещё пригожусь
Персефона обратила взгляд на собственный кулак с вилкой. Мда, воистину грозное оружие. Пернатое задёргалось от смеха, которым старалось пересилить боль.
Кто пришёл ко мне с добром, для того открыт мой дом, торопливо шепнула Персефона в сторону оберегов, выкинула вилку, изловила существо и внесла в тепло.
То забилось обо всё подряд и разметало по комнате перья, от которых Персефону одолел чих. Прочихавшись, она обнаружила за креслом растрёпанную нагую девчонку с обожжённой рукой.
Прости, владычица, взмолилась девчонка. Всю Долгую ночь я сторожила, да не явилось никого. А с рассветом, когда тьма уж не должна быть властна, дрёма меня взяла, и тут эта дрянь как налетит! Я её почти добила, а она хоба и гореть
Персефоне стало неловко. Телохранителей она не просила, разве что это само собой разумелось. А уж нечаянно покалечить стражу было и вовсе постыдно.
Откуда ты вообще
на твою голову свалилась? С крыши же.
Юмор у птицедевочки был что надо. Персефона подала ей руку, заставляя вползти на кресло, очень кстати укрытое пледом.
Гнездись, а я пока лечебным арсеналом тряхну. Как тебя звать, чудо в перьях?
А так и зовите, если нравится. Супруг ваш называл Сьена. По-русски «тень», выходит.
Персефона чуть склянку с отваром из рук не выпустила.
Так это он тебя прислал?
Девчонка кивнула, прикрыв серые очи. Надо же, уснула. Совсем как Артемис, которого Персефоне не раз и не два доводилось приводить в порядок после его ночных дозоров. Какая ж она была дура там, в другой жизни! Думала вначале, что связался её балканский эльф с криминалом (честно говоря, подумали так родители, а она поверила). Потом уже узнала от Артемиса правду о Дикой охоте.
Забинтовала Персефона руку Сьены, не пожалев чудесных мазей. Вгляделась в её усталое лицо: нет, на Артемиса ни капли не похожа. А если всё-таки дочь не родная, так приёмная?..