Концентрация внимания на своих личных качествах и достижениях в большей степени, нежели на социальных ролях и отношениях, ключевой элемент в наборе психологических характеристик, который я буду называть индивидуалистическим комплексом или просто индивидуализмом. Индивидуализм лучше всего воспринимать как психологический кластер, который позволяет людям легче ориентироваться в социальных мирах Запада, соответствующим образом подстраивая свое восприятие, внимание, суждения и эмоции. Подозреваю, что большинство популяций покажут наличие у себя совокупностей психологических характеристик, которые схожим образом соответствуют институтам, технологиям, экологиям и языкам их обществ, хотя, как мы увидим, набор, свойственный людям Запада, особенно своеобразен.
ОЧЕРТАНИЯ ИНДИВИДУАЛИСТИЧЕСКОГО КОМПЛЕКСА
Чтобы разобраться в индивидуализме, предлагаю начать с другого конца спектра{36}. На протяжении большей части человеческой истории люди росли в гуще плотных родственных сетей, объединявших многоюродных братьев и отдаленных свойственников. В этих мирах строго регулируемых отношений выживание, идентичность, безопасность, брак и успех человека зависели от здоровья и богатства членов его родственной сети, которая часто образовывала четко выделенный институт, известный как клан, род, дом или племя. Это мир масаи, самбуру и жителей островов Кука. Внутри этих устойчивых сетей каждый обладает обширным набором унаследованных обязательств, обязанностей и привилегий по отношению к другим людям, также включенным в это сплоченное сообщество. Например, мужчина может быть связанным обязательством отомстить за убийство троюродного брата определенного типа (имеющего с ним общего прадеда по мужской линии) и обладать привилегией жениться на дочерях брата своей матери (при наличии табу на брак с посторонними девушками); также на нем может лежать обязанность выполнять дорогостоящие ритуалы в память предков, которые нашлют несчастья на весь его род, если он проявит небрежность. Поведение тут сильно ограничено контекстом и типами задействованных отношений. Регулирующие эти отношения социальные нормы, которые в совокупности образуют то, что я называю основанными на родстве институтами, мешают человеку выходить за пределы своего сообщества в поиске друзей, деловых партнеров или супругов. Вместо этого они фокусируют все его усилия на четко очерченной и в значительной степени унаследованной группе. Многие основанные на родстве институты не только влияют на порядок наследования или место проживания молодоженов, но также определяют коллективное право собственности (например, земля принадлежит всему клану) и солидарную ответственность за правонарушения, совершенные кем-то из членов (например, отец может быть заключен в тюрьму за преступление сына).
Эта социальная взаимозависимость порождает взаимозависимость эмоциональную, заставляя людей прочно отождествлять себя со своими сообществами и проводить четкую грань между принадлежащими и не принадлежащими к группе индивидами на основании социальных взаимосвязей. Фактически, существуя в подобном мире, вы можете не знать некоторых из ваших дальних родственников или соплеменников, троюродных или четвероюродных, но они останутся членами вашей группы, поскольку связаны с вами родовыми узами. Напротив, хорошо знакомые лица могут принадлежать, по сути, чужакам, если вы не можете проследить путь до них по звеньям своей плотной и прочной сети социальных связей{37}.
Успех и уважение в таком обществе зависят от умелого пользования этими основанными на родстве институтами. Это часто означает (1) согласие с другими членами группы, (2) подчинение авторитетам вроде старейшин или мудрецов, (3) контроль за поведением тех, кто вам близок (но не чужаков), (4) четкое выделение членов вашей группы из числа всех остальных людей и (5) содействие коллективному успеху вашей сети при любой возможности. Кроме того, из-за многочисленных обязательств, обязанностей и ограничений, налагаемых обычаем, мотивация людей, как правило, не является «ориентированной на сближение», то есть направленной на налаживание новых отношений или знакомство с посторонними. Вместо этого люди становятся «ориентированными на избегание», чтобы свести к минимуму риск выглядеть отклоняющимися от нормы, сеющими разлад или навлекающими позор на себя или других{38}.
Это одна крайность; теперь сравните ее с другим индивидуалистическим концом спектра. Представьте себе психологию, которая требуется для выживания в мире практически без наследуемых социальных связей, где успех и уважение зависят от (1) развития своих собственных особых качеств, (2) привлечения друзей, супругов и деловых партнеров, обладающих подобными качествами, и, наконец, (3) поддержания отношений с ними до тех пор, пока они остаются взаимовыгодными. В таком мире все стремятся к построению как можно более качественных отношений, которые могут быть как длительными, так и скоротечными. У людей мало постоянных связей и много эфемерных приятелей, коллег и знакомых. Психологически адаптируясь к этому миру, человек начинает рассматривать себя и других как независимых агентов, определяемых уникальным или особым набором навыков (например, писатель), интересов (например, макраме), устремлений (например, стать партнером в юридической фирме), добродетелей (например, стремление к справедливости) и принципов (например, «никто не может быть выше закона»). Эти черты можно подчеркнуть или усилить, когда человек присоединяется к группе единомышленников. Репутация человека в глазах других и себя самого (самооценка) формируется в первую очередь благодаря его собственным качествам и достижениям, а не посредством поддержания совокупности унаследованных связей, которые регулируются сложным набором определяемых родственными отношениями социальных норм{39}.
Чтобы первоначально оценить диапазон психологического разнообразия на нашей планете, давайте сведем весь индивидуалистический комплекс к одному-единственному измерению. На рис. 1.2 представлена карта значений сложносоставного показателя индивидуализма, разработанного голландским психологом Гертом Хофстеде и исходно основанного на опросах, проводившихся среди сотрудников корпорации IBM по всему миру. Величина этого показателя отражает степень ориентации людей на себя, свою семью, личные достижения и индивидуальные цели. Например, респондентов спрашивают: «Насколько важно для вас полностью использовать свои навыки и способности на работе?» и «Насколько важно для вас наличие сложных задач задач, от решения которых вы можете испытать чувство выполненного долга?» Более склонные к индивидуализму люди стремятся полностью использовать свои навыки, а затем испытать от своей работы чувство выполненного долга. Достоинство этого показателя состоит в том, что он не фокусируется на одном конкретном психологическом аспекте, но соединяет в себе несколько элементов индивидуалистического комплекса. Вы не будете удивлены, обнаружив у верхнего края диапазона американцев (91 балл), австралийцев (90) и британцев (89) без сомнения, это чуть ли не самые типичные люди Запада в мире. Расположившиеся ниже этих лидеров наиболее индивидуалистические общества находятся почти исключительно в Европе, особенно на севере и западе этого континента, или же созданы переселенцами из Великобритании, как Канада (80) и Новая Зеландия (79). Отмечу также, что рис. 1.2 также демонстрирует наше невежество, поскольку с точки зрения психологии обширные области Африки и Центральной Азии в значительной мере остаются terra incognita{40}.