Слышал.
Веришь?
Мне всё одно. Я решил к литовцам податься. Сотня у меня справная, мошна полная. Тут срач чужой разгребать и голову сложить? Увольте. Наш князь с московским поручкался, а не понимает, что, после тебя, следующим будет, вдруг эмоционально бросил я. А мне чо, разорваться? Отпусти меня, княже. Поеду я дале. Пока с орденом ливонским свары нет проскочу. Учиться хочу.
Шемяка изумлённо смотрел на меня и слушал, раскрыв рот, потом резко его захлопнув, сказал:
Ну, ты, паря, удивил. Всего ждал, но такого
Он искоса смотрел на меня.
Я поручение выполнил, пояснил я. Про то, что ответ доставить, уговора не было. Своим гонцом ответ шли, княже. Далее я свободен в своих помыслах. Обязанности служить у меня нет. Невесту отняли. Батька помирает. Чо мне тут делать? Сказал я, и из глаза скатилась слеза, которую я склонив голову, попытался скрыть.
Отпусти меня, князь. Я тебе дурного не сделал. Казнишь меня, горя не сделаешь никому, кроме батьки мово. А ты его знал, молвят.
А я тебя не казню! Сказал князь бодро. Я тебя у себя оставлю.
Отпусти меня, князь, на что я тебе?
Так О житье-бытье поговорим, что на Московии деется, скажешь Скажешь ведь? Он с улыбкой посмотрел на меня.
Скажу, чо не сказать? С меня слово не брали.
Вот и славно Скамью княжичу! Приказал он громко.
* * *
Мы проговорили с ним долго. Он расспросил меня про свадьбу Ивана, про мои сны, про Василия, про стояние под крепостью, про батюшку, проверил мои познания в греческом. Допрос он вёл так грамотно, что не будь и я неплохим специалистом в этом деле, не понял бы, как получилось так, что я раскрылся перед ним полностью. Я рассказал ему даже про свои черные мысли, посещавшие меня, когда я охранял княжича Ивана.
А он знал, что ты по ней сохнешь? Он неожиданно спросил меня после возникшей на какое-то время паузой.
Кто, «он»?
Василий.
Знал, как не знать. Батюшка давно сговорился с князем Борисом обженить меня на его дочери. Не важно на какой. А когда эта малявка мне понравилась, сильно рад был. Сватовство Ивана на ней отца мово и сломило
Политик, сказал со значением князь Дмитрий, с ударением на последнем слоге.
Понимаю, но мне каково?
Знаешь, я отпущу тебя, сказал он, внимательно вглядываясь в моё лицо.
Спаси тебя бог, Великий Государь.
Я увидел, как он вздрогнул.
Это по-гречески.
Я знаю
Он помолчал.
Так вот. Я бы посоветовал тебе вернуться в Московию и подождать, пока я верну её себе взад. Ждать не долго. Месяц-два. Скоро подойдут ливонцы. По зиме и двинемся на Москву. И Тверь станет моей. Ивану голову срубим И обженю я вас с Марией Тверской А можно всё и быстрее сделать, сказал он со значением в голосе.
Как? Вырвалось у меня.
Потрава. Скорми обоим князьям порошок, что я тебе дам, и всё. Мария твоя. Она ведь ещё не порченая. Мала еще. До её пятнадцатилетия можно и пережениться, если Ивана не будет. А я вам вотчину отдам Тверь возьмёшь?
Я стоял, поникнув головой. Потом поднял взгляд на Дмитрия.
Слово даёшь?
Даю.
Не обманешь?
Нет.
Я стоял, сложив опущенные руки перед собой и смотрел ему в глаза. Глаза не врали.
Я верю тебе, князь, сказал я, и сделал маленький шаг к нему, чуть выдвинув вперёд свою правую руку раскрытой ладонью вверх.
Он поднялся с кресла и подошёл ко мне. Посмотрел на мою ладонь, и уверенно пожал её. Яд из моего перстня брызнул ему на ладонь.
Не волнуйся так, сказал он, растирая мой «пот» другой ладонью. Вот это и есть «политик».
* * *
Согласен. Это и есть настоящий «политик», подтвердил я свои мысли, смывая яд с ладони. Хотя я и принял противоядие, но гигиену никто не отменял.
Дайте пожрать, командиру.
Чой то ты по-немецки заговорил, как от князя пришёл, спросил хитро десятский, поливавший мне из фляги, отдавая рушник.
Заговоришь тут У них этих немцев по городу ходит Как собак. «Гав-гав-гав», «гав-гав-гав», токмо и слышно, то собака, то немец лают.
Все, рассмеялись.
Садись, командир. Ешь кулеш. Сказал Гринька.
Мы сидели на положенных на землю сёдлах и обедали, когда приехал гонец от князя Дмитрия Шемяки, и передал мне ответную грамоту, лежащую в том же футляре.
Утром мы выехали в обратный путь. Проскочив новгородские земли, по своим мы ехали не спеша. Доехав до Твери и переночевав на подворье князя Микулина, то есть у меня, мы двинулись на Москву.
* * *
Я рад тебя видеть, Михась сказал Иван, обнимая меня.
И я рад. Здрав будь, Великий Князь.
Привёз что от Шемяки?
Привёз, сказал я, но боюсь Василь Василичу ответ Шемяки не по нраву будет.
Читал, штоль? Удивился он.
Не-е-е Спрашивал князь моего совета. Не знал, как слово пишется.
Какое?
***
Ах он паскудник, засмеялся Иван. А ты?
А я, чо? Мое дело маленькое, отдал, забрал, привёз. К нему бы сходить. К князю Василию.
Пошли. Занемог он вчера.
Пройдя по переходам из палат в палаты, мы вошли в покои князя Василия. Он полулежал на подушках, и привстал на звук открываемой двери.
Кто тут?
Сын ваш с бояричем Михаилом Телятевским.
И уже князем Микулинским, добавил Василий. Пусть подойдут.
Мы подошли, а он помолчал.
Молва волной катится впереди тебя от дел твоих, Михаил. Зачем Микулинского князя убил? Мог бы просто покалечить, или пришибить слегка.
Так получилось, Василий Васильевич. Слишком он большой оказался. Упал неудачно и шею свернул.
Ты ври, токма не мне, засмеялся князь. Упал Шею ему сломал, вот он и упал.
Иван изумлённо смотрел на меня. Я посмотрел на него, пожал плечами и улыбнулся.
Лыбится он ещё нарочито грозно сказал князь. Слышал, что князь Дмитрий преставился намедни?
Да, отколь? Искренне удивился я. «Как он так быстро узнал?» подумал я.
Тихо отошёл. Вчера в ночь. Что, зворый был, когда с тобой говорил?
Да нет. Бодрый.
Странно.
Странно, согласился я. За сердце держался и всё потирал грудину левой рукой. А так Бодрый был, повторил я.
Ну и пёс с ним, сказал Василий, чо он мне отписал хоть? Опять какую-нибудь пакость. Любит он глумиться Любил, прости, Боже правый Давай уже, читай, не томи.
Ко мне подошёл чтец, взял у меня грамоту и вскрыв её, обомлел. Он стоял рядом, и мы с Иваном видели, что там было Нарисовано. Мы посмотрели друг на друга, и Иван закричал:
Ах он собака! Охальник хренов!
Что там, не томите. Не уж-то опять уд нарисовал?
Я засмеялся:
Да, князь. А ещё он меня спрашивал, как слово татарское пишется. Через «у» или «йу»
Тут засмеялся и князь. По-доброму, мягко.
Вот и нету, охальника, один только *** и остался от дел его.
* * *
Что хочешь, за труды твои?
Рязань, коротко сказал я.
Широко шагаешь, сказал Василий Васильевич задумчиво.
Посуди сам, великий государь. Иван Фёдорович, князь Рязанский, то к ляхам склоняется, то к тебе. Скокмо раз ужо? Тулу, Берестье отдал Витовту5. То, Юрию помогал, то, тебе. И татарве продастся.
Я помолчал.
Да и жить ему осталось недолго. А кто за его сыном Василием приглядит?
Я тебе наказал за моим Иваном приглядывать
Приглядывать надоть за тем, кто пригляда требует. Кого воспитать надобно. А Иван ваш, здравый князь, разумный. Да и вы ещё долго жити будете. А через три лета татары на нас пойдут, литвинами понукаемы. Там войско пора готовить.
Какие литвины? Кого понукают?
Улу-Мухаммед хана, кто выкормил? Витовт. И Сайид-Ахмада. Сайид-Ахмад, вообще, родился там, и натурально вскармливался в Литве. Литвины играют против нас и на севере, и на юге. Не трогал бы ты, Князь, север, пока. Пусть живут. Мы с Великим Новгородом хорошую торговлю ведем. Оттуда и металлы, и много что другое идет. Оружие. Не воевал бы ты с ними. Им дорога торговлишка. Они своего не упустят, и не будут воевать с тобой. А вот Литва с татарами
Ты кто такой, чтобы так говорить со мной? Взбеленился Великий Князь. Наслушался речей дурных вражьих и мне дурь в голову вплетаешь!? Вот я тебя, он замахнулся на меня посохом, но я стоял не близко, да и посох так и остался висеть в воздухе.
Не испугался? Спросил он.
Чего мне бояться? Не за себя болею. За правду стою.
Откель знаешь это? Молод вроде. Правду