Добыли, ответили братья. А где Луг?
Только что был здесь, отозвался король.
Луга стали повсюду искать, но его и след простыл.
Знаю я, где он, сказал тогда Брайан. Наверное, дошла до него весть о нашем возвращении в Ирландию, и он убежал в Тару подальше от нашей смертоносной добычи.
Король послал к Лугу гонцов, и Луг ответил, что не придет, пока братья не отдадут все королю.
Сыновья Туиреана повиновались, и, когда король Ирландии принял от них все добытое ими добром и силой, они пошли во дворец в Таре.
Луг встретил их на лужайке и сказал так:
Вы принесли самую хорошую плату, какую когда-либо платили за убитого воина или еще заплатят. Но это не вся плата. Где вертел? Да и на горе вы не кричали.
Когда сыновья Туиреана услышали это, одолела их слабость, и они отправились к своему отцу, чтобы пожаловаться на несправедливость Луга и испросить совета.
Потемнел лицом Туиреан.
Наутро братья пошли к ладье, и с ними пошла их сестра Этне, которая плакала и причитала всю дорогу:
Горе мне, жизнь моя Брайан, что не в Тару ты держишь путь после всего того, что ты совершил, хоть и не было меня рядом с тобой.
О Лосось из глухого Бойнна, о Лосось из Реки Жизни, коли не могу я удержать тебя здесь, то придется мне проститься с тобой.
О Всадник на Волне Туайдха, нет доблестнее тебя никого в битве. Если ты возвратишься ко мне, то не будет радости у твоего врага.
Неужели не жаль тебе сыновей Туиреана, которые стоят теперь, опершись на зеленые щиты? Горе мне, что покидают они Ирландию. Горе мне!
Ты пробудешь в Бейнн Эдайре, пока не услышишь тяжелые шаги утра, ты, который принимал дары от храбрых мужей. Из-за тебя горе мое еще нестерпимее.
Горе мне оттого, что покидают мои братья Тару, милую равнину, великую Уиснех Миде. Горе мне!
Едва она умолкла, как братья вышли в море и четверть года боролись с валами, не видя нигде суши.
Потом Брайан снял доспехи и прыгнул в волны. Долго бродил он в поисках Острова Светловолосых Жен, пока в конце концов не отыскал его. Там он сразу отправился во дворец и увидел много жен, занятых шитьем. Среди прочих вещей, которые были при них, он заметил вертел.
Брайан схватил его и бросился к двери, однако услышал за спиной веселый смех и остановился.
Храбрый воин, будь даже с тобой твои братья, трижды пятьдесят жен легко справились бы с вами тремя. Но если тебе так уж невмочь, забирай вертел из вертелов. Не зря же ты старался!
Брайан поблагодарил добрых жен и, распрощавшись с ними, отправился на поиски ладьи. Братья, решив, что его слишком долго нет, уже собирались плыть дальше, а тут он возвратился и укрепил их в решимости до конца исполнить свой долг.
Сыновья Туиреана отправились на поиски горы Миохаойна. Долго ли, коротко ли, в конце концов они отыскали эту гору, но навстречу им вышел стороживший ее воин. Едва Брайан увидел его, как вызвал на бой, и они были похожи на двух могучих львов, не желавших уступать друг другу, пока Миохаойн не упал замертво.
После гибели Миохаойна три его сына вышли сразиться с сыновьями Туиреана. Если бы кто с востока земли решил прийти посмотреть на сражения, то смотреть ему надо было бы на битву этих героев, столь тяжелы были их удары и столь мудры были их решения. Сыновей Миохаойна звали Корк, Конн и Аэд, и тремя копьями они пронзили сыновей Туиреана, но не остановили их. Сыновья Туиреана тоже пронзили их своими копьями, и их удары были смертельными.
Тогда Брайан спросил:
Братья, куда мы теперь?
Мы умираем, ответили ему братья.
Поднимайтесь, потому что мы еще должны трижды крикнуть.
Нет.
Тогда Брайан поднялся сам и помог встать своим братьям, и, хотя у них из ран ручьями текла кровь, они громко закричали, как требовал Луг Длиннорукий.
Потом Брайан помог братьям дойти до ладьи, и они долго плыли по морю, пока он не сказал:
Я вижу Бейнн Эдайр, и крепость нашего отца, и Тару королей.
Мы бы не умерли от ран, если бы тоже увидели это, посетовали его братья. Брат, если ты любишь нас, подними нам головы и положи их себе на грудь, чтобы мы поглядели на родную Ирландию. А потом и умереть не страшно. О Брайан Огненная Доблесть, не знаешь ты, что такое предательство, и лучше бы нам умереть, чем видеть раны на твоем теле. Нет здесь лекаря, который пособил бы тебе.
Они пристали к берегу в Бейнн Эдайр и оттуда сразу направились к дому своего отца.
Поезжай, попросил Брайан отца, в Тару и отдай этот вертел Лугу, а еще попроси у него шкуру, которая исцеляет любые раны. Ради нашей дружбы пусть он даст нам шкуру, потому что в наших жилах течет одна кровь, и пусть он не отвечает нам злом на зло. О, милый отец, торопись, или мы не дождемся тебя.
Туиреан помчался в Тару, отыскал Луга Длиннорукого, отдал ему вертел и попросил шкуру, однако Луг отказал ему.
Туиреан возвратился домой ни с чем. И тогда Брайан попросил:
Отвези меня к Лугу.
Отец так и сделал. Брайан попросил у Луга шкуру для себя и своих братьев, но Луг отказал ему, заявив, что не даст ему шкуру даже за все богатства земли: мол, сыновья Туиреана должны умереть, ибо велико зло, которое они совершили.
Брайан выслушал его и вернулся к братьям. Он лег между ними, и они в одночасье испустили дух.
Туиреан так сильно сокрушался по своим могучим и прекрасным сыновьям, ни один из которых не уступал ни в чем королю Ирландии, что силы оставили его и он тоже умер.
И отца, и сыновей похоронили в одной могиле.
3. Великая битва в Маг Туиред
Вскоре после того, как сыновья Туиреана добыли для Луга сокровища со всей земли, в Скене высадились фоморы.
На сей раз в Ирландию явилось все фоморово воинство во главе с Балором, и Бресом, и Индехом, сыном Де Домнанна, короля фоморов, и Элатом, сыном Лобаса, и Голлом, и Ирголлом, и Октрайаллахом, сыном Индеха, и Элатом, сыном Делбайта.
Луг послал Дагду следить за фоморами и задерживать их сколько возможно, а сам стал собирать воинов Ирландии на битву.
Дагда явился к фоморам и попросил их немного подождать. Фоморы согласились. А чтобы посмеяться над Дагдой, они сварили суп, потому что он очень любил есть суп. Королевский котел залили четырежды двадцатью галлонами парного молока, потом бросили в него козлов, овец и свиней и, когда варево было готово, вылили его в огромную яму. Они позвали Дагду и сказали, что он должен все это съесть, потому что иначе они обидятся на ирландцев за негостеприимство, как это прежде случилось с Бресом.
Мы убьем тебя, если ты оставишь хоть каплю, пообещал Индех, сын Де Домнанна.
Дагде ничего не оставалось, как соорудить черпак, в который помещалось сразу полсвиньи, и приняться за дело.
Неплохой у вас суп, да и мясо сварено, как надо, сказал он.
Он стал отправлять в рот один черпак за другим, пока не съел весь суп, а когда нечего стало черпать, рукой соскреб со стен, что на них налипло.
После такой еды Дагду одолел сон, а столпившиеся вокруг него фоморы смеялись над ним, потому что живот у него раздулся и стал не меньше, чем обеденный чан в большом доме. Однако прошло немного времени, и великан Дагда как ни в чем не бывало отправился восвояси. Одет, правда, он был неприглядно. Впереди рубаха была длинная, а сзади короткая, на ногах башмаки из лошадиной шкуры мехом наружу, а в руке вилка, на которую он мог насадить восемь человек. И следы он оставлял такие глубокие, что они вполне могли сойти за границу между королевствами. По дороге повстречалась ему Морриган, Ворона Сражений, которая мыла перья в реке Униусе в Коннахте. Одной лапкой она стояла на Уллад Эхне, на южном берегу, а другой на Лоскуинне, на северном берегу, и волосы свисали с нее восемью незаплетенными прядями. Она сказала Дагде, что принесет мужам Ирландии кровь сердца Индеха, сына Де Домнанна, угрожавшего Дагде.
Пока Дагда был у фоморов, Луг созвал друидов, кузнецов, лекарей и возниц со всей Ирландии, чтобы всем вместе решить, как действовать во время битвы.