Здесь была только одна улица, не было ни школы, ни отделения милиции. Жилых домов если десятка два наберется и то хорошо. Здание сельсовета представляло собой старую покосившуюся избу, у которой из-за времени даже крыша прохудилась. Местных жителей на улице почти не было, а те, что имелись, все были в возрасте. Ни одного молодого человека я тут не заметил.
Справа, на самой окраине среди сухих зарослей, ржавел брошенный ЗИС-5, с отсутствующим передним колесом. Рядом примостилась разбитая телега, сразу за ними стоял развалившийся и потемневший от времени сруб. Выглядело удручающе.
Как-то все совсем печально пробормотал я, на пару секунд остановившись у машины. Сдается мне, что сюда и транспорт не ходит?
Ходит. Раз в месяц. А своей техники тут еще с войны нет.
Ну а егерь-то хоть здесь имеется? поинтересовался я.
А как же? Конечно, имеется, проворчал старик, глядя по сторонам. Степан Кузьмич, опытный охотник. Ночью с закрытыми глазами куда угодно дойдет. Только древний он уже, как говно мамонта. Очень надеюсь, что не помер еще. Да-а, тяжко признавать, что Прокофьевка медленно, но верно загнивает. Здесь ведь и охотников почти нет. А с другой стороны, чего тут молодежи делать? В пятьдесят втором поговаривали, что ее расселять будут, но так и не дошло до этого. И таких вот загибающихся поселков как Прокофьевка, во всем Союзе тысячи Но Никите Сергеевичу не до таких мелочей.
У меня сложилось о поселке своеобразное мнение, которое можно было описать всего одним словом дыра. Даже сравнительно небольшая Соболевка, расположенная на окраине таежной глуши, на фоне этого поселка смотрелась куда лучше. А уж если сравнивать с каким-нибудь небольшим городишкой, так и подавно.
У меня тут знакомых немного, но парочка имеется, произнес Иваныч, осматриваясь по сторонам. Давай-ка заглянем к председателю сельсовета здешнего?
Других предложений у меня не было, поэтому я согласился. Пока шли, я обратил внимание, что новых домов здесь не было. Вообще. Все избушки давно уже потемнели от времени, некоторые рассохлись. Отдельные вообще развалились. Все это говорило о том, что будущего у поселка нет.
Едва мы вошли в здание сельсовета, как из коридора выглянула женщина лет пятидесяти. Несколько секунд она хмурилась, пытаясь разглядеть гостей.
Ой, Матвей Иванович! ахнула она, все-таки опознав егеря. Вот так хорошая новость в наши края залетела. Года четыре тебя не видела. Откуда ты здесь, да еще и не один?
И тебе вечер добрый, Алевтина, расплылся в «усатой» улыбке Иваныч. А я больше не егерь. Вот, нового, молодого назначили недавно. Обучаю. Ваш-то Кузьмич как?
При этих словах женщина махнула рукой.
Все пропадает. Неделями ходит где-то.
Ну, понятно, кивнул егерь и вдруг, вспомнив что-то, добавил: А вы распоряжение Министерства управления охотничьим хозяйством получали?
Это какое? То, что о мерах по защите и охране кабанов по районам ответственности? наморщилась Алевтина. Ну да, получали. Только Кузьмич раньше ушел и отрабатывать пока некому. А кабанов в наших краях немного.
Вот по этому же поводу и мы в этих краях гуляем. Случайно забрели в ваш район. Как раз недалеко от Прокофьевки наблюдали за одним семейством кабаньим и заметили кое-что странное. Вы, кстати, ничего необычного в лесу не замечали?
Да вроде нет. А что именно?
Ну, может, люди появились посторонние или медведь завелся. Рысь или еще кто-нибудь.
Нет, ничего такого вроде.
Мы переглянулись.
Алевтина, нам бы к председателю переговорить с глазу на глаз, попросил егерь. Где он, кстати?
А! Ну, это только завтра уже женщина нахмурилась и неопределенно махнула рукой. Егорович «наркомовской» пару стаканов на грудь принял. Бесполезно с ним сегодня говорить, поди, спит уже.
Матвей Иванович понимающе усмехнулся.
А переночевать у вас можно?
Конечно. Только выбор совсем не богат. Вот у меня и переночуете, места много. Горячий ужин и постель вам точно организую. Я ж одна живу, места много.
А не помешаем? поинтересовался я.
Нет, конечно. А как нового егеря звать-то?
Евгений. Громов.
Вот и познакомились! улыбнулся Иваныч, выглядывая в окно. Уже стемнело почти
И верно, когда мы покинули здание администрации и вышли на центральную улицу уже практически стемнело. На рыжем горизонте темнели крыши домов, из труб к звездному небу поднимались клубы дыма.
Идите за мной, позвала Алевтина, накидывая на плечи бушлат. Тут недалеко.
Дом у нее действительно оказался большой. Даже слишком большой для одной женщины. Пока шли, успели немного поболтать. Выяснилось, что она исполняла обязанности бухгалтера, а по совместительству еще и завхоза. Муж у нее был охотником, но погиб зимой пятьдесят первого года, сорвавшись в расщелину и сломав ногу во время промыслового похода. Оказать медицинскую помощь вовремя не успели, поэтому с похода он не вернулся. Детей у нее тоже не было, вот и оставалось только и коротать дни и ночи, ожидая подкрадывающейся старости. Такая себе жизнь, но разве был выбор?
В те годы, несмотря на наличие проблем, не принято было впадать в депрессии и горстями таблетки глотать. С любыми проблемами справлялись в лоб, по факту их появления. Это потом, уже в двадцать первом веке, чуть что суицид. Особенно у братьев наших узкоглазых. Японцев, то есть.
Пока мы болтали, женщина быстро приготовила ужин наварила картошки с маслом, открыла квашеную капусту и грибы. Нарезала сала. Поставила на стол бутыль с самогонкой. На удивление, та оказалась прозрачной, что означало качество продукта. Это только в «Деревне дураков» все самогонка у них была мутной, потому что технология производства была нарушена.
Выпили за знакомство, затем приступили к еде.
Честно говоря, я давно уже не пробовал такой вкусной картошечки. Да и капуста была что надо, так и хрустела на зубах, отдавая кисловатым привкусом. Сразу чувствуется женская рука мы-то, мужики, все-таки иначе готовим, по-своему. И неважно, что самыми лучшими поварами по праву все-таки считаются мужчины.
Копченое сало тоже оказалось добротным, с прослойками. Да и самогонка была бодрой самое то, для того, чтобы расслабиться после тяжелого рабочего дня. В Прокофьевке ее гнал местный «алхимик», и нужно признать, у него был к этому талант. Такой бы продукт, да на продажу. Эх
В какой-то момент Алевтина поинтересовалась:
Матвей Иванович, так чего вы странного в нашем лесу-то нашли?
Есть тут у вас лощина одна, в низине начал я, но Иваныч остановил меня жестом.
Лосиху мы нашли, мертвую. Поначалу подумали на людей, но не шибко похоже. В Соболевке в декабре жарко было, браконьеры буйствовали, а как им хвост прищемили, так они по району и разбежались. И наш бывший председатель тоже, представляешь?
Тимофей Александрович? ахнула женщина. Вот уж новость. Если б кто другой сказал, не поверила бы.
Дерьмо случается, произнес я, понюхав шмат сала. Вот мы и подумали, может, у вас тут эти товарищи объявлялись?
Да нет, не было ничего такого.
Видно было, что егерь не хочет рассказывать ей всю правду. Так, вскользь упомянул про лосиху, а про кабанов ни слова. Ну, оно и понятно. Чего панику наводить? Да и не с женщиной нужно о таких вещах говорить.
Вот мы и подумали, кто бы мог из хищников так зверя подрать?
Может, рысь лютует? нахмурилась та.
Да черт там разберет
Но я был уверен рысь на такое не способна. Шутка ли, лосю ногу вместе с бедром оторвать?! Скорее всего, просто медведь откуда-то забрел.
Еще некоторое время поболтали, затем помогли хозяйке убрать со стола и начали готовиться к ночлегу.
Я думал, что спать нам придется на лавках или топчанах, но снова удивился. У Алевтины дома имелось аж две свободных кровати, с ватными матрасами и подушками.