Ивлин Во
Победитель получает все
Evelyn Waugh
THE COMPLETE SHORT STORIES OF EVELYN WAUGH. VOLUME 1
Copyright © 1998, The Estate of Evelyn Waugh
© Л. Н. Житкова, перевод, 2022
© Е. Ю. Калявина, перевод, 2022
© М. Ф. Лорие (наследник), перевод, 2023
© А. А. Лысикова, перевод, 2022
© В. С. Муравьев (наследники), перевод, 2023
© Р. Е. Облонская (наследник), перевод, 2023
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа Азбука-Аттикус», 2023 Издательство Азбука®
Серийное оформление Вадима Пожидаева
Оформление обложки Ильи Кучмы
* * *
Коротенький отпуск мистера Лавдэя и другие ранние рассказы
Равновесие
Канитель из старого доброго времени широких штанов и джемперов с высоким горлом
Интродукция
Знаете, пожалуй, я все же не смогу прочесть свое. Это довольно жестоко.
Надо, Бэзил, надо.
Пожалуйста, Бэзил.
И так всякий раз, когда Бэзил играл в «Ассоциации»[1].
Да не могу я, видите, как тут все перепуталось.
Ну, Бэзил, голубчик, не томи!
Ну пожалуйста, Бэзил!
Ты должен, дорогой Бэзил.
Нет. Имоджен рассердится.
Не рассердится. Правда, Имоджен?
Имоджен, скажи ему, что не рассердишься.
Да читай же, наконец, Бэзил!
Ну ладно, только если вы пообещаете, что не возненавидите меня. И он разгладил бумажку:
«Цветок кактус.
Спиртное ром.
Материя сукно.
Мебель качалка-лошадка.
Еда оленина.
Город Дублин.
И животное удав-констриктор».
О, как чудесно, Бэзил!
Бедняга Адам, я никогда не связывал его с Дублином, просто идеально!
А почему кактус?
Похож на фаллос, моя милая, и вдобавок с колючками.
И с этими вульгарными цветками.
Удав-констриктор блеск!
Да уж, с его-то пищеварением.
И ужалить не может только удавить.
И гипнотизирует кроликов.
Надо мне будет написать портрет Адама, гипнотизирующего кролика.
И тут же:
Имоджен, ты не идешь?
Не могу. Меня дико клонит в сон. Не напивайся, хорошо? И разбуди меня утром.
И все-таки ты на меня сердишься, Имоджен.
Я слишком устала, милый мой, чтобы на кого-то сердиться. Спокойной ночи.
Дверь закрылась.
«Милый мой» Она в бешенстве.
Так и знал, зря вы заставили меня это читать.
Она весь вечер была какая-то странная, я считаю.
Мне она сказала, что, перед тем как спуститься, обедала с Адамом.
И надеюсь, переела. У Адама все переедают, ты не находишь?
А всё либидо.
Но, знаете, я все равно очень горжусь этим персонажем. Интересно, почему раньше никому из нас не приходила мысль о Дублине?
Бэзил, ты и правда считаешь, что у Имоджен может быть роман с Адамом?
Обстоятельства
ПРИМЕЧАНИЕ. Помимо пропуска некоторых согласных, никаких попыток передать фонетические особенности речи Глэдис и Ады, кухарки и горничной из небольшого домика в Эрлс-Корте[2], предпринято не было, и, надо полагать, так они и говорят.
Смысл диалогов в фильме опытный киноман угадывает по жестам актеров, реальными же «субтитрами» являются только фразы, выделенные прописными буквами[3].
КЛУБ «КОКАТРИС»[4], 2:30 Ночи.
СРЕДОТОЧИЕ ЛОНДОНСКОЙ НОЧНОЙ ЖИЗНИ
На «титульной заставке» натюрморт с бутылкой шампанского, бокалами и комической маской или она зевающая?
Oй, Глэдис, началось! Так и знала, что опоздаем.
Пусяки, милая, я хорошо вижу в темноте. Ой, простите Честное слово, думала, места не заняты!
Эротическое хихиканье и легкая потасовка.
Да отстань ты, нахаленыш, дай пройти!
Сюда, Глэдис, он там два места!
Не, ну надо же пытался усадить меня к себе на колени!
Да ланно, Глэдис, проехали! Что хоть за картина-то? Комичная?
Экран почти весь затемнен, будто пленка сильно передержана. Прерывистый, но яркий луч кинопроектора высвечивает густую толпу танцующих, болтающих, жующих.
Нет, Ада, это гроза. Я бы даже сказала, песчаная буря. Видела на днях с Фредом похожий фильм.
Всем по нраву моя крошка[5]
Крупный план: голова девушки.
А от и его крошка. Мотри, не она ль?
Довольно милая головка, стрижка «фокстрот»[6], превосходная посадка. Только начинаешь оценивать изысканность ее формы (пленка слишком плоха, чтобы составить хоть какое-то впечатление о текстуре) а в кадре вместо головы уже тучный пожилой мужчина с саксофоном. Пленка мутнеет в духе авангардных киностудий континентальной Европы: саксофонист уже превратился в воронку вихревого движения, лица высвечиваются и снова исчезают, а обрывочные субтитры не дожидаются, когда их прочтут.
Ну а я буду считать, что он легкий.
Голос с кембриджским акцентом с более дорогих мест:
Экспрессионизмус!
Глэдис пихает Аду в бок и шепчет:
Иностранец!
После нескольких переключений перспективы фокус внезапно становится стереоскопически ясным. Девушка сидит за столом, наклоняясь к молодому человеку, который подносит зажигалку к ее сигарете. К ним подсаживаются еще трое-четверо мужчин. Все в выходных костюмах.
Нет, Ада, он не комичный это из жизни «общества».
«Общество» тоже бывает комичным, тебе ли не знать!
Девушка настаивает, что ей надо идти.
Адам, я должна. Мама думает, что я пошла в театр с тобой и твоей матерью. Не знаю, что будет, если она узнает, что я не там.
Общее прощание и оплата счетов.
По-моему, Глэдис, он слегка перебрал, тебе не кажется?
Герой и героиня садятся в такси и уезжают. На полпути до конца Понт-стрит[7] героиня останавливает машину.
Пусть дальше не едет, Адам. Леди Р. услышит.
Доброй ночи, Имоджен любимая.
Доброй ночи, Адам.
Секунду она колеблется, но все же целует Адама.
Такси с Адамом уезжает.
Адам крупным планом. Молодой человек лет двадцати двух, гладко выбрит, с очень темными густыми волосами. Его бесконечно грустный вид выводит Аду из равновесия. Она потрясена.
И это называется смешно?
Бастер Китон[8] тоже иногда выглядит грустным, и что?
Ада веселеет.
У Бастера Китона грустный вид, но Бастер Китон смешной. У Адама грустный вид, но Адам смешной. Яснее некуда!
Кеб останавливается, Адам отдает ему все свои деньги. Тот желает Адаму «доброй ночи» и растворяется в темноте. Адам отпирает входную дверь.
Поднимаясь к себе, он попутно забирает почту со столика в вестибюле: два счета и приглашение на танцевальный вечер.
Заходит в свою комнату, раздевается и некоторое время сидит, с отвращением пялясь на себя в зеркало. Затем ложится в постель. Он не решается выключить свет знает, что, если он это сделает, комната сразу же начнет вращаться; он должен лежать пластом и думать об Имоджен, пока не протрезвеет.
Затемнение пленки. Комната плывет и вскоре встает на место. Тьма сгущается. Оркестр очень тихо наигрывает первые аккорды песенки «Всем по нраву моя крошка». Полный мрак.
Крупный план: героиня.
Крупный план: герой спит.
Затемнение.
Следующее утро, 8:30
Герой все еще спит. Свет все еще горит.
Входит мымристого вида горничная, выключает свет и поднимает жалюзи. Адам просыпается.
Доброе утро, Парсонс.
Доброе утро, сэр.
Ванная свободна?
Кажется, туда только что прошла мисс Джейн.
Она поднимает с пола вечерний костюм Адама.
Адам снова ложится и размышляет о том, какое из двух зол меньше: не попасть в ванную или не успеть занять место в студии.
Мисс Джейн у себя в ванной.
Адам предпочитает встать.
Измученный, хотя сна ни в одном глазу, Адам одевается. Затем спускается к завтраку.
Какое же это «общество», Глэдис? Они не едят грейпфрут.
И дом совсем маленький.
И дворецкого нет.
А он и старушка-мать. Спорим, в конце она сделает из него человека!
Да и одежда у них совсем не шик-модерн, если хочешь знать.
Но если этот фильм не смешной, не про убийства и не про высшее общество, то какой же он тогда?
Може, еще и до убийства дойдет.
Ладно, будем считать, что он легкий.
Гляди-ка, получил от графини приглашение на танцевальный вечер.
Не кино, а не пойми что какое-то!
Приглашение от графини.
Ха! Еще и конверт без коронетки!
Старушка-мать наливает Адаму чаю и пересказывает сообщение из газеты «Таймс» о смерти какого-то знакомого, а когда он допил чай и доел рыбу, выпроваживает его из дома.