В теории да, сказал Джон, но это бездоказательно.
Как же, наверно, полна смятения ума и безрадостна такая жизнь, с грустью сказал старик, когда для полноценного счастья тебе постоянно нужно какое-то доказательство
Так что же вы предлагаете? спросил Джон. Просто верить в вашу утопическую теорию и довольствоваться этим?
В сущности, ответил старик, любая теория утопична. Но дело не в этом. Мы с вами существуем, и это явление самодостаточное. Это явление не требует никакого доказательства. Но вам, учёным, постоянно требуется какое-то доказательство. Ну, допустим, через несколько веков вы откроете, что на другой планете есть схожая жизнь. Но что это изменит в сущности? Вас всё равно это не устроит, вы всё равно захотите искать дальше, искать, искать Теперь вы будете задаваться вопросом: а откуда жизнь возникла на той планете? И так ваш ум всегда будет пребывать в смятении, в страхе. Но истинно уверенный в себе человек, сильный духом человек ничего не ищет, ибо поиск это смятение ума. Он примиряется с тем, что он просто есть, он просто существует, и такому человеку не требуются никакие доказательства, он лишь смиренно и радостно проживает свою жизнь.
А мне кажется, что он прав, неожиданно сказал жирдяй, за что получил подзатыльник от старшего научного сотрудника.
8
На несколько минут воцарилось безмолвие. Было слышно лишь как языки пламени с треском поедали ветки терновника.
Потом слово взял мистер Элл Рангверт:
Так, значит, стреляли не вы?
Гарет со стариком переглянулись.
Нет, сказал Гарет, но выстрел слышали.
Значит, сказал мистер Рангверт, где-то поблизости есть кто-то ещё
Возможно, сказал Гарет. Впрочем, меня сей факт не слишком интересует. По мне, так в случае выстрела нужно двигаться от него, а не к нему.
Ну, это как посмотреть, мистер Рангверт как будто уже собирался назвать Гарета по фамилии, но закончил: Как вас там?..
Прессон, соврал Гарет.
Рангверт посмотрел на Гарета так, словно уличил его во лжи, но сказал:
Мистер Прессон, иногда лучше двигаться в сторону опасности, чтобы избежать её.
Ещё один философ! торжественно произнёс Гарет. Об этом вы можете побеседовать вон, со стариком. С ним вы обязательно найдёте общий язык.
Но старик демонстративно отвернулся от всех в сторону долины. И ещё несколько минут все слушали тишину.
Прессон, Прессон вновь заговорил Рангверт, обратившись к Гарету, знакомая фамилия. Вы, случайно, не бывали в Уолдвике?
Гарет понимал, что Рангверт откровенно лжёт, говоря, что фамилия Прессон ему знакома. И что сказал он так лишь для того, чтобы выудить из Гарета побольше информации. Поэтому Гарет постарался ответить так, чтобы беседа не имела продолжения:
Нет, я никогда не бывал Уолдвике.
Право, мистер Прессон! не унимался Рангверт. Из вас полслова не вытянешь.
Именно так, мистер Рангверт, сказал Гарет. Если желаете задушевно побеседовать, обратитесь к любому из присутствующих, кроме меня.
Жаль, мистер Прессон, сказал Рангверт, что вы настроены так враждебно.
Гарет ничего не ответил, желая давать как можно меньше поводов для продолжения беседы и уже не отнимая правой руки от ружья.
А вот была как-то история, сменил тему Рангверт, случившаяся в моём присутствии недалеко от Ренне. Одной замечательной ночью, такой же тёплой и лунной, сидели у костра, вот так же, как мы с вами, человек так с дюжину. Беседовали, ужинали, смеялись, выпивали. Но среди присутствующих был человек, который по непонятной причине не принимал участия в общем веселье. Сидел как бы в стороне, молчал, но при этом наблюдал за всеми внимательно. И я тогда подумал, что этот человек явно что-то скрывает. С другой стороны, он, конечно, мог быть просто молчуном, каких немало во Фронтире. Но те, кого мы привыкли называть просто молчунами, по моим наблюдениям, ведут себя несколько иначе. Они действительно держатся в тени общества, но при этом их взгляд как бы это выразиться понятно спокоен, он не блуждает в поисках чего-то и не прячется при встрече с другим взглядом. Но всё же, так как я не знал его имени и рода деятельности, то, с вашего позволения, только лишь символично я буду называть его молчуном. Так вот, этот молчун не проронил ни слова, не пил, не ел, а всё сидел, прижимаясь к своей сумке, словно в ней он хранил что-то очень дорогое, но добытое нечестным, неправедным путём. Что творилось в голове этого человека, не знал никто! Да и никому дела до него не было, ведь все были так увлечены разговорами и ужином. Вдруг один из присутствующих как бы нечаянно обратился к этому молчуну. Так, ничего особенного не было в этом обращении. Настолько ничего особенного, что я даже не запомнил суть этого обращения. Что-то вроде безобидной просьбы передать хлеб или подкинуть дровишек в огонь. Как правило, те, кого мы привыкли называть просто молчунами, совершенно спокойно исполнили бы эту просьбу. Но этот парень был не просто молчуном. Это, кстати, забавно. В таком случае его можно было бы назвать непростым молчуном, ну или сложным молчуном, это уж как вам нравится. Так вот, этот непростой молчун, видимо, был настолько напряжён хм я даже не знаю, с чем можно сравнить это напряжение Быть может с напряжением, какое бывает у охотничьего ружья со взведённым курком, готового выстрелить при любом нечаянном шорохе в кустах. Да. Пожалуй, именно так можно охарактеризовать его напряжение. И, как вы понимаете, это безобидное обращение оказалось тем самым нечаянным шорохом в кустах, после которого последовало: БАХ!!!
«Нервы ни к чёрту!» успел подумать Гарет, глядя на то, как тонкая струйка дыма воспарила из горячего дула его ружья.
9
Когда повозка, запряжённая тремя лошадьми и с привязанными к ней двумя мулами, подъехала к военному посту перед въездом в город, постовой, остановивший повозку, поинтересовался у старика, одиноко сидящего за удилами:
Куда направляетесь?
В Антсверк, ответил старик.
С какой целью?
С целью похоронить нашего брата, святого отца, безвременно покинувшего нас. В юношестве он был насельником Антсверкского монастыря Пресвятой Богородицы и завещал похоронить себя только там.
Постовой медленно обошёл повозку, заглянул внутрь. Там по обе стороны от гроба сидели: двое мужчин, одна женщина, мальчик и подросток-толстяк, все одетые в монашеские ризы.
Откройте гроб сквозь зевоту сказал постовой.
Да, конечно, сказал молодой мужчина и принялся гвоздодёром вскрывать крышку.
Постовой нехотя взобрался в повозку и вдруг фыркнул: Фу! почувствовав трупный запах.
Ладно! сказал он, прикрыв рукой нос. Дьявол вас побери! Проезжаете!
10
Старик и мальчик Итан молча стояли, наблюдая, как гробовщик, пыхтя от усердия за обещанные три серебряника, закапывал могилу на старом городском кладбище. Когда гробовщик закончил и криво воткнул в ноги наспех сколоченный крест, а на него приколотил табличку, он спросил у старика:
Чё написать то?
Не знаю, сказал старик. А что обычно пишут в таких случаях?
Ну, там, имя или фамилию.
Напиши сказал старик, мистер Прессон.
И всё?
И всё.
11
Папа, расскажи мне сказку, попросил маленький мальчик, когда отец укладывал его спать.
Что ж, сказку? сказал отец. Я лучше расскажу тебе реальную историю, которую мне поведал мой дед, твой прадедушка то бишь. Он, будучи ещё молодым, работал почтовым курьером здесь, в Антсверке. И был у него друг, работавший младшим констеблем при шерифе, хороший парень, но для полицейского чересчур болтливый. И вот однажды сидели наш дедушка со своим другом в баре за пивом, и констебль поведал ему про одну банду, которая ограбила Антсверкский городской банк.
Банда эта была непростая. Охотились за ней долго. Никак не могли поймать. А всё потому, что вместе все члены банды собирались редко, лишь за несколько дней непосредственно перед ограблениями. В этом был их, можно сказать, фирменный стиль: не слишком то они планировали свои ограбления, а действовали спонтанно, по ситуации или, если так можно выразиться, по вдохновению. Вероятно, именно поэтому возникали сложности с их поимкой, так как сутью их почерка было отсутствие какого-либо явного почерка.