Ожогин прибывал в состоянии некой оглушëнной задумчивости. Его мозг лихорадочно работал, сопоставлял факты, выстраивал логические цепочки, намечал планы дальнейших действий, тут же корректировал их с учётом обстановки. Забвение длилось от силы полминуты, но участковый понял как поступить дальше. О том, что находка является ни чем иным как останками пропавшей с фермы скотины, было дураку понятно. А Ожогин был не дурак. Он вернул останки на своё место и присыпал их землёй, по возможности придавая захоронению былой вид. Тщательно изучил каждую пядь грунта в радиусе нескольких метров, рассчитывая обнаружить следы или какую другую зацепку. И таки нашёл! Это была обычная чёрная пуговица, которая лежала себе в траве, будто ожидала пока её найдут. Конечно был не исключëн факт того, что данная улика таковой вовсе не являлась, а всего-лишь была утеряна кем-то до организации тут скотомогильника. Но Фëдор Сергеевич Ожогин знал, что каждая мелочь важна и должна быть проверена. Он достал из кармана носовой платок, аккуратно завернул в него находку и сунул в папку.
Теперь необходимо установить кто ходил в этот лесок в последнее время. И делать это нужно негласно, не раскрывая сути. Про захоронение вообще лучше молчать, вот когда что-то немного прояснится, тогда и можно будет придать это обстоятельство огласке. А пока, рот на замок.
Капитан Ожогин отряхнулся, поправил головной убор, зажал подмышкой свою верную спутницу папку с документами и стал спускаться к селу. Мысли полицейского обтачивали возможные варианты дальнейших событий, просчитывали ходы и выходы, предлагали и отклоняли подозреваемых. На лице офицера хоть и читалась озабоченность, но он находился в приподнятом настроении, и испытывал азарт. Он верил в свои силы и в то, что ему удастся восстановить справедливость, и все причастные к хищениям предстанут перед судом. Уголки губ Фёдора Сергеевича кривились в улыбке, а глаза лучились уверенностью и упорством. Нужно срочно было отвлечься, выпить кофе например.
В кармане запищал служебный мобильник. Звонила фельдшер Родина.
Слушаю, Ожогин, бросил в трубку участковый.
Фëдор Сергеевич, здравствуйте, у нас тут дедушка скончался, придите пожалуйста. Улица Зелëная дом пять. Смерть очевидная, не криминал, но вы же знаете, порядок такой
Хорошо, через десять минут буду, буркнул офицер, а про себя подумал: "накрылся мой кофе медным тазом".
Но ничего не поделаешь, нужно идти.
***
Эльвира Альбертовна встречала Фёдора Сергеевича у ворот.
Николаев Игорь Васильевич, двадцатое августа сорок девятого года рождения. Значился как диабетик и сердечник. Состоял на учëте. Диагноз обширный инфаркт, скончался около трёх часов назад. Жена обнаружила.
Понял, спасибо. Тело перемещали?
Нет, Фёдор Сергеевич, вас ждём.
"В принципе, неплохая тётенька," отметил про себя капитан, когда фельдшер вела его в дом, "и почему я раньше не обращал на неё внимание?" Родина, будто услышав мысли своего спутника, активнее завиляла объëмным задом, обтянутым синими штанами медицинской униформы.
В избе взору Ожогина предстало тело скоропостижно скончавшегося господина Николаева. Оно лежало в прихожей в позе зародыша, его кожа цветом напоминала свежую простыню. Рядом на стульчике ссутулившись сидела дама преклонного возраста и что-то причитала одними губами. Кажется молилась.
Здравствуйте, шёпотом произнёс Ожогин, вы позволите осмотреть тело?
Ради бога, ответила женщина, вздрагивающим от слëз голосом, я пойду пожалуй, в соседнюю комнату, а то не по-себе как-то.
Вы супруга?
Да. Надежда Климовна.
Женщина вышла, а капитан снял фуражку, отложил папку и приступил к осмотру.
Запечатлев покойного на камеру мобильного телефона, участковый расстегнул рубаху и осмотрел корпус, несколько раз перевернув тело с одного бока на другой. Не обнаружив на корпусе телесных повреждений, он переключился на другие части тела, ноги и руки. Когда процедура была окончена, Фёдор пригласил Надежду Климовну.
Мне нужно заполнить несколько бланков, где я могу присесть?
Да, конечно, сейчас, всхлипнула хозяйка и предложила полицейскому пройти в комнату, где по центру располагался письменный стол и несколько стульев.
Определив гостю место, Надежда Климовна удалилась. Стул противно скрипнул под тяжестью капитана, нарушая гробовую тишину. Фёдор Сергеевич достал бланки и принялся писать. Но вдруг его взгляд зацепился за дальний угол, туда, где под несколькими иконами, расположенными под самым потолком, валялась какая-то одежда. Она была скомкана и чем-то запачкана. И запах Этот запах участковый инспектор сегодня уже ощущал Да, точно! Такой же "аромат" источали коровьи останки в лесу! Правда там запах был во сто крат сильнее, а здесь так, лишь тонкие нотки.
Стул снова скрипнул, отпуская направившегося к вещам Фёдора Сергеевича. Полицейский присел на корточки и принялся осматривать странный ворох. Это была мужская одежда, фланелевая рубаха, майка, спортивные штаны. И вроде бы всё ничего, но эти вещи местами были запачканы кровью и ещё какой-то дрянью. Мимолëтом взор участкового упал на рубашку, а именно на её пуговицы. Они были чёрного цвета, слегка выпуклой формы, с четырьмя дырочками для нити. Да-да, именно такую и нашёл в лесу Ожогин. И, что самое интересное, как раз одна пуговица на рубашке отсутствовала.
Вы же сели заполнять бланки, а не ворошить грязное бельё! неожиданно спросили от двери строгим тоном.
Капитан подпрыгнул от неожиданности, повернулся на голос но сильный удар по голове заставил потемнеть в глазах. Офицер увидел силуэт хозяйки в дверях и сознание покинуло его.
Глава 3 Мистика
Слушай меня внимательно, капитан, говорил Николаев Игорь Васильевич, я никогда ни у кого ничего не крал, клянусь тебе. И эти гумеровские коровы, тоже не моих рук дело.
Я не верю ни единому твоему слову, дед. Против тебя улики, понял? Так что не надо мне тут лепить горбатого.
Послушай меня, Федя! Меня подставили, понимаешь? Под-ста-ви-ли!
Не ври мне, старый, у тебя дома в углу, лежит ворох одежды, запачканной кровью! А ещё там на рубахе нет одной пуговицы, которую я нашёл э-э-э в одном месте
В лесу что-ль?
Откуда знаешь? Я ни о чëм таком не говорил.
Ха! Откуда знаю, откуда знаю! От верблюда. Сорока на хвосте принесла. Я тебе официально заявляю, я тут не причём и точка!
Тогда кто причём?!
Спроси у жены моей, она темнит что-то, племянничка своего, скотину такую, выгораживает. Ведьма старая!
Подожди-ка, отец, скажи, а умер-то ты почему?
Напугали меня, вот и умер. Ну всё, пора мне, капитан. Разберись тут, уважь старика. Прощай.
Стой, Василич, подожди, кто тебя напугал? А как же
Вдруг вокруг Ожогина разлился сильный запах, от которого перехватило дыхание и заслезились глаза. Это была нашатырь. Мужчина зажмурился и отвернулся, силясь спастись от зловония.
***
Ожогин, очнитесь, Ожогин! словно сквозь огромное расстояние слышался голос Родиной.
Что что случилось? промямлил полицейский, с трудом разлипая глаза.
Эльвира Альбертовна совала ему под нос ватный тампон, противно воняющий нашатырным спиртом. Пришлось отстранить её руку от лица, дабы не вдыхать более этого смердящего зелья.
Фу-ух, Ожогин, Ожогин, ну и напугали вы нас.
Что случилось? повторил вопрос постепенно приходящий в себя капитан и огляделся.
Над ним склонилась фельдшер Родина, а чуть поодаль, у стола, сложив руки на груди, стояла Надежда Климовна. Лицо её было белее белого. Напугалась поди, или только сделала вид? "Слава тебе господи, слава тебе господи, слава тебе господи," шёпотом твердила она, "живой, родненький, как же так вышло"