Горбенко несколько раз сфотографировал станцию фотоаппаратом, который висел у него на груди. Делая это, он наблюдал за поведением людей, на которых обратил внимание в буфете. Чиновник и рабочий, также как и он, вышли на платформу, и если чиновник, к фотосъемке Горбенко отнесся с полным безразличием, то рабочий почему-то стал бросать на него долгие подозрительные взгляды. Вскоре рабочий куда-то исчез и спустя минуту появился в сопровождении одетого в серо-зеленый мундир и металлическую каску полицейского. Он что-то тихо шептал полицейскому на ухо и показывал на Горбенко пальцем. Окинув Горбенко внимательным взглядом, полицейский быстрым шагом направился к нему. Приложив кончики пальцев к черно-золотистой каске, он потребовал от него предъявить документы. Горбенко вытащил из кармана разрешение, выданное ему в пограничной комендатуре. Полицейский прочитал его и затем спросил:
Господин Скавронский, вас инструктировали при пересечении границы, о правилах поведения на территории Третьего рейха?
Горбенко утвердительно кивнул головой.
Конечно, пан полицейский, ответил он, стараясь придать своему голосу смятение и растерянность.
Вы только что сфотографировали территорию станции. строго сказал полицейский. По инструкции делать это запрещено!
Горбенко с недоумением огляделся вокруг.
Господин полицейский, ответил он. Но я не вижу здесь объявления для пассажиров, запрещающего фотографировать. И к тому же улыбнулся Горбенко. Меня заинтересовала отнюдь не станция, а прекрасный вид заходящего солнца! Горбенко указал рукой на, озаренное ярко-красными, солнечными лучами, нескошенное поле клевера, начинающееся сразу за железнодорожными путями.
Полицейский смерил Горбенко неприязненным взглядом, полез в карман и вытащил оттуда металлические наручники.
Господин вахмистр! вдруг раздался у него за спиной повелительный голос.
Полицейский повернулся и увидел стоящего рядом с собой толстого чиновника, которого Горбенко видел в буфете. Тот снял шляпу и, обмахивал ею покрытое капельками пота лицо.
Я представляю министерство торговли рейха, продолжил чиновник. Занимаюсь приемкой грузов, поступающих в Германию из Советского Союза, чиновник вытащил из кармана и показал полицейскому темно-коричневую книжечку. Я знаю, что этот господин является гражданином этой страны и мне бы не хотелось, чтобы у него возникли неприятности. Это может негативно отразиться на наших взаимоотношениях с Советами. Надеюсь, вы меня хорошо понимаете, господин вахмистр
Заглянув в темно-коричневую книжечку, полицейский вдруг побледнел. Затем он вежливо козырнул Горбенко и, повернувшись, быстро пошел прочь. Толстый чиновник подошел к Горбенко.
Анджей Скавронский! представился тот. Большое спасибо за то, что выручили меня. Извините, не знаю, с кем имею честь говорить?
Чиновник радушно улыбнулся.
Клаус Визенталь назвал себя он. Очень рад, господин Скавронский, с вами познакомиться. Надеюсь, что эта поездка в Сувалки оставит у вас только хорошие воспоминания.
Берлин. Штаб-квартира «Абвер». 20 июня 1941 года
Приехав в штаб-квартиру «Абвера» на улицу Тирпицуфер, адмирал Канарис приказал вызвать к себе заместителя начальника второго управления, отвечающего за организацию диверсий и саботажа в тылу противника, полковник Штольце. Штольце застал своего шефа нервно ходящим из одного угла кабинета в другой. Канарис жестом руки попросил его подойти к, висящей на стене, большой карте Европы.
Добрый день, полковник! поздоровался он.
Добрый день, господин адмирал! ответил встревоженный Штольце. Что-то случилось? спросил он.
На лице Канариса появилась кислая мина.
Опять этот несносный Гейдрих выставил меня полным идиотом на совещании у фюрера. раздраженно ответил он.
Канарис кратко рассказал Штольце о том, что произошло на совещание в рейхсканцелярии.
Теперь Штольце, у фюрера сложилось мнение, что если русская компания будет неудачной, то в этом будет виноват «Абвер». закончил свой рассказ Канарис. Оказывается, мы просмотрели у себя под носом разведывательную сеть русских в Польше.
Штольце пожал плечами.
Но, господин адмирал, возразил он. Даже если группен-фюрер Гейдрих в чем-то и прав, то мы также с успехом использовали договор с Советами и внедрили в Белоруссию нашу агентуру. Когда наши войска войдут в неё, она окажет им всю необходимую помощь.
Это-то я и постарался объяснить фюреру воскликнул Канарис. Но он закатил истерику и в категорической форме потребовал, чтобы мы, как можно быстрее ликвидировали разведывательную сеть русских. Если война затянется, то она действительно может создать нашим войскам проблемы. Достаточно, русским диверсантам взорвать несколько мостов на Немане, Буге или Висле, и снабжение наших войск будет парализовано.
Штольце согласно кивнул головой.
Вы правы, господин адмирал. ответил он. Но как это сделать? Чтобы ликвидировать такую сеть понадобится очень много усилий и времени.
Канарис с лукавой усмешкой поглядел на Штольце.
И, тем не менее, я пообещал фюреру сделать это в течение нескольких недель! самодовольно сказал он.
Но как, господин адмирал? удивился Штольце.
Нам надо использовать опыт польской компании, пояснил Канарис. Помните, как в Варшаве в наши руки попали архивы польской разведки и службы безопасности.
Конечно, помню! ответил Штольце. Хм покачал головой он. Возможно, вы и правы, господин адмирал. Вы предлагаете захватить такие же архивы в России? задал вопрос Штольце.
Конечно же, полковник! убеждённо воскликнул Канарис. Если мы получим в свои руки архивы русских спецслужб, то сможем одним ударом разгромить их сеть. Именно поэтому я вас и вызвал к себе
Канарис взял в руки увеличительное стекло, поднес его к карте и навел на территорию Советского Союза.
Как вы думаете, где могут храниться эти архивы? спросил он.
Штольце указал на Москву.
В Москве, ответил он.
Согласен, кивнул головой Канарис. А ещё где?
Возможно где-то в приграничной зоне вслух стал размышлять Штольце. Офицеры, работающие с агентурой, должны иметь под рукой их личные дела.
Вот и я так думаю Штольце. согласился с ним Канарис.
Но приграничная зона велика, засомневался Штольце. Как узнать в каком городе находится архив?
Очень просто, ответил Канарис. С агентами надо связываться, продолжил свою мысль Канарис. Передавать им приказы. Получать от них сообщения. В мирное время это проще всего сделать через посольство. Но в генерал-губернаторстве русского посольства нет. Работу радиостанций там мы тоже не зафиксировали. Значит, всю эту работу выполняют связники, которые переходят через границу. Вот их-то мы и должны найти. Узнав, откуда они прибывают на территорию генерал-губернаторства, мы тем самым узнаем, где находится нужный нам архив.
Господин адмирал! вдруг воскликнул Штольце. Одного такого связного, я думаю, мы уже нашли!
Канарис бросил на Штольце вопросительный взгляд.
И кто же это? спросил он.
Некто, Анджей Скавронский ответил Штольце. Месяц назад подполковник Шмальцшлегер из штаба «Валли» прислал нам на него запрос. Он попросил проверить его личность. Мы показали его фотографию представителям русской эмиграции в Париже и Берлине и те вдруг опознали в нём сотрудника НКВД Павла Владимировича Горбенко. Бежавшие четыре года назад из Карелии в Финляндию господа Борислав Мечик и Андрей Козловский встречались с ним в Минске в начале тридцатых. Он вел их следственные дела по обвинению в терроризме и антисоветской деятельности. Начиная с лета прошлого года, Горбенко под видом брата, проживающей в Сувалках Зоси Скавронской, постоянно навещает её. Именно этим он и заинтересовал Шмальцшлегера. Он хотел завербовать его и, поэтому, стал наводить о нем справки.