Ты чего творишь, Игнат! Кричал худощавый, гляди, куда едешь!
Он выбежал перед трактором белобрысого и разразился жутким матом. Белобрысый и долговязый выбрались из своих машин.
Вся тройка трактористов стала о чем-то переговариваться. Я видел, как растерянный Игнат чесал голову и разводил руками. Бросал в мою сторону озадаченные взгляды.
Чего тут еще стряслось! Заорал завтоком, выбегая на двор, да елки-палки!
В конце концов подбитый трактор был все же на ходу, и худощавый угнал его обратно на станцию. Остальную работу трактористов решили не останавливать. Все же старада нагоняла нас с каждым днем.
Завтоком переставил меня на новый амбар, довозить пшеницу. Нагружал меня не трактор с этой троицы, а другой, за рулем которого сидел тот самый тракторист, которого я когда-то обдал водой.
Сегодня он был трезв, сер и хмур как туча. Безрадостно, отмыкая припухшие от бессонницы глаза, крутил он свой руль да орудовал ковшом.
Однако был тут, на дальнем конце амбара и белобрысый, но своем белорусе. Загружал он Титковский самосвал, да только опять пошло все наперекосяк: выломал он машине задний борт, когда неловко опускал ковш, полный зерна.
Да куда ты смотришь, зараза! Кричал на него Титок, ты гля! Машину мне измордовал!
Белобрысый, выбравшись из трактора, едва не кинулся на Титка с кулаками, благо мужики, что вокруг были, остановили покачивающегося на ногах Игната. Кажется, был он пьян.
Белобрысый с Титком и мужиками пошумели, покричали друг на друга, да разошлись. Борт Титок смог починить. Да только рычаг открытия у него теперь не работал, а на кузовщине осталась большая вмятина. Остаток дня Титок одно ходил да плевался.
Когда загрузили мою белку с горкой, поехал я на зав. Главный агрегат механизированного тока натужно работал. Гудел, как гигантский пылесос.
Видел я, как стояли под ним две машины: одна под сорным бункером, куда отходы отсеивались, другая под тем, где собиралось чистое, подсушенное зерно.
Загрузка машин началась по очереди сначала чистым, потом сором. Пшеница золотом хлынула в газон, заполнив кузов. Машина ушла. Тогда в другую хлынул пыльный сор, заклубилась под завом серое облако.
Давай! Загружай! Заорал приглушенным под звуками двигателей машин и зава голосом механик, помахал мне рукой.
Я подъехал к эстакаде и развернулся. Увидел, как стоят в тенечке те самые трактористы. Белобрысый сидел на корточках. Переводил, наверное, дух после того, что совсем недавно натворил. Рядом с ним мялся и долговязый. Указывал на меня пальцем. Что-то говорил белобрысому.
Игнат поднялся. Откинул челку со лба, уставился на меня недобрым глазом. Думает пади, что, правда, я на него белкино проклятье навел. Два происшествия за один день! Вот так дела! Хотя знал я, в чем была настоящая причина таких несчастий. Нечего за руль под градусом лесть.
А вот, судя по лицам двух трактористов, они так совсем не считали.
Оглядев по стеклам, где ж там направляющие дорожки эстакады, я выжал сцепление и включил заднюю передачу. Газанув, медленно погнал машину назад.
Когда задние колеса подпрыгнули на ступеньках эстакады, в кабине аж загремело. Я выжал педаль чуть сильнее, и мотор откликнулся высоким ревом. Машина медленно взобралась на направляющие, показав мне землю через ветровое. Белка задрала хвост и замерла на месте, когда я затрещал ручником. Потом выпрыгнул из машины.
Гляди-ка! Заорал мне механик, заехал с первого разу! У молодых редко так выходит!
Я ничего не ответил, только хмыкнул и натянул рычаг отпора заднего борта. Вернувшись в кабину, бросил взгляд на трактористов. Долговязого уже не было, а белобрысый Игнат сидел под большим тополем и смотрел на меня. Ждал что ли, что водителя несчастливой машины тоже, как его сегодня, настигнет несчастье?
Раздумывать над этим я долго не стал. Зажал сцепление и вторым рычагом, что притаился справа от рычага передач, включил отбор мощности на кузов. Двигатель заревел, кузов стал медленно подниматься, ссыпая в яму пшеницу.
Закончив, я съехал с зава. Бросил мимолетный взгляд на белобрысого. Его, впрочем, под деревом уже не было.
Время подходило к трем часам дня. Горячее кубанское солнце стояло высоко. Было жарко. Над площадкой для зерна плясал разогретый воздух.
Я поехал обратно, к новому амбару. По пути решил остановиться возле навеса, под которым отдыхали колхозницы. Решил напиться там воды.
Привет, шоферок! Сказала одна из женщин, тучная чуть за тридцать, одетая в простую цветастую с белой полосой юбку, блузку с коротким рукавом да белую косынку, ну, как ездится? Хитро стрельнула она глазами.
Ездится как надо, улыбнулся я, где у вас тут напиться можно?
Вода в ведре, пискнула другая помоложе, а потом тут же смутилась под моим взглядом.
Женщины постарше, те, кто замужние не обращали на меня особого внимания. Девки-колхозницы шептались.
Я подошел к эмалированному ведру, взял мятый алюминиевый ковшик. Напился, после полил на разгоряченную шею и голову. Отряхнул слегка промокшую рубаху.
Может голодный? Сказала женщина в косынке, али нет? У нас есть масло с хлебом. Молоко и
Игорь! Перебил ее другой женский голос. От конторки шла сюда, под навес молодая девчушка-колхозница, Землицын! Это ты же?
Пышнотелая девушка сорвалась бегом. Под ситцевым платьем заколыхалась ее объемная грудь.
Игорь! Ты же Игорь? забежав в тенек, спросила девушка, переводя дыхание, мне завтоком велел Игоря Землицына отыскать. К себе его вызывает.
Я Игорь, улыбнулся я, сразу ты меня узнала. Хотя я тебя, девица, и не помню.
А такого молодца с далека видать! Грянула какая-то из женщин, и все рассмеялись. Девушки же, включая и пышечку засмущались, вон девки-то об тебя щас все глазенки высмотрят!
Ну хватит, Вера Михайловна! Крикнула обиженно какая-то из девчонок.
А чего он хотел? Не говорил? Спросил я у все еще смущающейся пухленькой девушки.
Не-а, спрятала она глазки.
Ладно, вздохнул я, узнаем сейчас. Бабоньки! Крикнул я, будьте добры, посторожите машину!
Да уж посторожим! Не украдуть!
Это тебя самого скорее кто из колхозниц в женихи украдеть! Крикнула женщина в белой косынке, и все снова рассмеялись.
Я обернулся по пути к конторе и подмигнул им. Раздались новые волны смеха. Смущающиеся девушки засмущались еще сильнее.
В конторе гулял сквозняк. Дверь и все оконца держали раскрытыми. Я без затей прошел к кабинету завтоком. Зашел в дверь, что была нараспашку.
Пришел, Игорь? Мрачно сказал завтоком.
Был он тут не один. В кабинете стояли трактористы: белобрысый с долговязым. Оба, мрачней, чем завтоком, смотрели на меня хмурыми своими глазами.
Так-так, я сел на свободный стул, что притулился у стенки, это из-за них меня вызвали?
Глава 4
Ну не совсем, сказал тоном замученного человека завтоком, их то я вызвал, потому как сегодня не день, а беда за бедою. Не успею отойти, уже чего-то случилось. И вот их, этих бед, виновники, покивал он на трактористов.
Виновники? Изогнул я бровь вопросительно, по-моему это только у Игната руль из рук весь день выскакивает. Второго его товарища я за безобразиями еще не замечал.
Белобрысый, что сидел на против, у соседней стенки, глянул на меня злыми водянистыми от самогона глазами. Искривил полные свои, неказистые губы. Его друг долговязый по имени Семен только растерянно кашлянул. Выглядел он совсем каким-то несчастным. Было видно, что не находит он себе места.
Ну вот, пришли вдвоем зачем-то, завтоком посмотрел на них усталыми своими глазами.
Не уж то белобрысый решил, что не хочет один расхлебывать приключившуюся с ним беду? Пили-то они оба. А хоть набедокурил только Игнат. Видимо, ответственность в одни руки принимать он не собирался, вот и притащил с собой дружка. И кажется мне, что притащил он его из-под палки. Потому как такой задира, как этот белобрысый, только так и может.