Лиза подняла на Валерия Степановича наполненные слезами глаза и прошептала:
Я поговорю с ней и решу, хорошо? Наверное, вы правы, но я должна убедиться.
Врач облегченно вздохнул. Он почти наверняка знал, чем кончится этот разговор. Девочке нужна уверенность ну что же, она её получит.
Рано утром Лиза вошла в палату, где в одиночестве дремала её вчерашняя подопечная. Та сразу же открыла глаза и уставилась на вошедшую медсестру, явно не узнавая её. Лиза помахала градусником и протянула его женщине:
Давайте-ка померяем температурку, поприветствовала её Лиза: У вас была тяжелая ночь, но сейчас все хорошо.
Что со мной было? тихо прошептала роженица: У меня все болит, словно меня избили.
Ничего страшного, это болят мышцы, так всегда бывает после родов.
Скажите, он жив, мой ребенок?
С малышами все в порядке, не беспокойтесь. У вас чудесные сыновья, осторожно произнесла Лиза.
Сыновья? У меня родились близнецы?! почти закричала женщина и вдруг горько истерично разрыдалась. Пришлось звать дежурного врача и делать успокоительный укол.
Когда через полчаса Лиза снова зашла в палату, женщина тихо лежала лицом к стене.
Скоро детей принесут на кормление, они родились не очень большими, всего по два двести, но вполне здоровыми. Вы покормите их? боясь услышать отрицательный ответ, спросила Лиза.
Конечно, покормлю, сдавленно ответила женщина. Потом повернулась и сказала: Не думайте, что я брошу их, но я не была готова к тому, что их будет двое. Один еще куда не шло, но близнецы Их папаша испарился сразу, как узнал, что я беременна, я живу с матерью, представляете, что нам предстоит?
Лиза присела на кровать и погладила юную мать по плечу:
Главное, что дети благополучно родились. Конечно, вам будет непросто, но они будут расти и радовать вас, так всегда бывает, иначе никто бы и рожать не стал.
Все правильно, но лучше бы был один, вздохнула женщина.
Тут в коридоре послышался галдеж и ворчание дежурной нянечки начали развозить младенцев на кормление. Лизочка поспешила выйти из палаты.
Она успела как раз тогда, когда в соседнюю палату внесли туго спеленатый сверток, из которого виднелось только крошечное розовое личико. Навстречу ему с кровати приподнялась светловолосая женщина и радостно приняла ребенка на руки, что-то ласково приговаривая. Лиза замерла, потом перевела дыханье и поспешила в кабинет Валерия Степановича.
Наше время. Кирилл
Пробуждение было тягостным и мутным. Кирилл как будто всплывал сквозь грязно-зеленую воду, делал судорожный вдох, и снова погружался в вязкую тину похмельной бессмысленности. В очередной раз, выгребая вверх, он задержался на поверхности и попытался поднять буйную головушку и оглядеться. Голову тотчас прихватило тупой болью, но он успел обозреть помещение, в котором страдал. Помещение оказалось знакомым, поэтому он успокоенно замычал и, откинувшись на скомканную подушку, попытался мыслить. Ну, если не мыслить, то хотя бы вспомнить, с чего это он так набрался. И, главное, с кем.
Воспоминания пришли не сразу. Вроде, были у него Лёха и Митька. Были-были. И еще девица была. А вот чья девица и как звали, неизвестно. Ну и черт с ней!
Кирилл с трудом задвигал руками и ногами и сбросил с себя скомканное диванное покрывало. Потом постепенно, в несколько приемов, уселся и тоскливо уставился на шевелящиеся пальцы голых ног. Был он, как говорится, в чем мать родила. Когда разделся? И сам ли?
Стеная и отдуваясь, он поднялся на трясущиеся ноги, помогая себе непослушными руками, обмотался покрывалом, словно римлянин тогой, и двинулся в направлении кухни. Влек его туда образ банки с солеными огурчиками, которая должна стоять на верхней полке холодильника. С меланхолическим звоном раскатились из-под заплетающихся ног в стороны пустые водочные бутылки и пивные банки.
Желая поскорее припасть пересохшими губами к заветной банке, Кирилл вывалился в коридор и тут увидел совершенно незнакомого ему субъекта тот сидел в кресле у столика с телефонным аппаратом и мирно спал. Кто такой, почему тут спит? А где ему спать, ведь диван был занят. Кирилл почесал под покрывалом грудь. Только бы неизвестный гость не проснулся до того, как он доберется до холодильника.
К счастью, банка была на месте. Кирилл, стуча зубами о стекло, выпил из неё весь до капли рассол и устроился на табуретке у стола, подперев рукой раскалывающуюся от боли голову. Особенно мучительным был стук в висках.
Посидев с полчаса, он, наконец, сообразил, что неплохо бы узнать, который час. То, что он проспал работу несомненный факт, значит, следовало позвонить в контору и сообщить о своем болезненном состоянии. Часов на кухне не водилось, и Кирилл поплелся в комнату. В коридоре он снова наткнулся на спящего гостя. Пора бы его разбудить и узнать, кто он такой. Или сначала принять душ и позвонить на работу?
Кирилл нерешительно остановился и уставился на сидящего. Точно, он никогда раньше не видел его среди его знакомых не было никого с такой рыжей бороденкой. Кто это, черт возьми?
Эй, мужик, пора вставать! окликнул он пришельца. Тот не шевелился.
Просыпайся, говорю, повысил голос Кирилл. Потом потряс сидящего за плечо никакой реакции.
Ты что собираешься тут дрыхнуть и дальше? Мне, вообще-то, на работу надо, поднимайся! Кирилл затряс неведомого субъекта со всей доступной силой. Тот, не открывая глаз, повалился вперед и продемонстрировал остолбеневшему хозяину квартиры торчащий из спины нож.
О ё!.. взвыл Кирилл.
Позабыв о тут же свалившемся с него покрывале, он наклонился и стал лихорадочно ощупывать сидящего. Нет, никаких признаков жизни все доступные фрагменты тела были абсолютно безжизненны и холодны. Несомненно, в его квартире находился труп. Труп! Знать бы еще, откуда он взялся. Неужели Лёха с Митькой притащили? Или они его убили прямо здесь и смылись? Нет, не может быть, они хоть и обормоты, но на такое вряд ли способны.
И тут Кирилл впал в истерику. Совершенно голый, он носился по квартире пиная в стороны бутылки и банки, выкрикивая все известные ему нецензурные выражения и сшибая мебель. Наконец он больно ушибся о край письменного стола и рухнул на диван. Посидев некоторое время в полной прострации, встал и бесшумно прокрался в коридор в надежде, что труп в кресле ему привиделся спьяну. По дороге он сам себе клялся с этого дня не брать больше в рот ни капли спиртного. Никогда, никакого, нигде! Клятвы не помогли мертвое тело с торчащим из спины ножом-бабочкой предстало перед ним во всей красе.
На подгибающихся от ужаса ногах Кирилл вернулся на диван и попытался привести мысли в порядок. Надо срочно позвонить Лёхе, может быть, тот что-то помнит? Трясущейся рукой набирая номер, Кирилл пытался вспомнить, что же было вчера. И не помнил почти ничего. Пришла девица, принесла ещё водки, будь они обе прокляты, и девица, и водка. Потом, вроде, танцевали
Лёха! заорал он в трубку, Лёха, вчера кто последим от меня уходил?!
Обворовали, блин? испугался собутыльник. Я хотел дверь захлопнуть, а она ни в какую! А ты вырубился уже. Ну не ночевать же мне у тебя, едва не плакал он.
Нет, не обворовали. А что за девка вчера приходила?
Да Катька, Митькина новая пассия, они ещё раньше свалили. Уй, башка трещит Ушли, блин, меня бросили, ты в отрубе. Я дверь плотненько прикрыл, и отчалил. Ты же знаешь, какая у меня зме лапушка моя строгая, внезапно засюсюкал он, очевидно застигнутый супругой в момент разговора.
Ясно все с тобой, буркнул Кирилл мрачно.
А звонил-то ты чего? Чего звонил, а? удивился Лёха. Может, Катька чего стырила? Так она сейчас у Митьки, можешь позвонить.
Ничего она не тырила, Кирилл положил трубку и задумался. Получалось это у него плохо, но кое-что прояснялось.