У вас удивительные ладони, невероятно красивые пальцы. Такие пальцы нельзя забыть
Глава 20
Владимир, держись подальше от моей жены!
А то что, Марк? Разоришь меня? Или нос разобьешь?
Лицо незнакомца прорезает хищная ухмылка. Но даже с таким выражением его лицо образчик настоящей мужской красоты. У него пронзительные синие глаза. Именно синие, и это не линзы. Волевой подбородок с ямочкой. Чувственные губы. Прямой нос. Он похож на какого-то актёра или мужчину-модель. В голове вертится образ. Да, и еще в нём есть что-то от Илона Маска. Только Маск берет харизмой, там обаяние огромного количества бабла. А этот Я думаю, будь он нищебродом, мог бы собрать вокруг себя гарем из дамочек, которые бы его кормили, одевали, обували, обслуживали. Может, так оно и есть.
Так что, Златопольский?
Выбирай сам, что тебе больше нравится, Набоков.
Мне больше нравится твоя жена. Удивительное создание, где ты её нашёл?
Чувствую темную энергию ярости, которая клубится вокруг моего мужа. Он зол. Кажется, даже ладонь, которой он меня резко схватил и удерживает, вибрирует. Словно он боится, что стоящий рядом с ним человек способен просто взять меня за руку и увести.
Под дождем нашёл. Там таких больше нет.
Жаль.
Они стоят друг напротив друга, как бойцы на ринге или рыцари, готовые вступить в схватку. Дуэлянты.
Я рядом, но меня вроде и нет. Хотя разговор они ведут обо мне.
Пытаюсь освободить руку от захвата Марка.
Аля, стой на месте.
Аля какое имя. Нежное и в то же время не унимается тот, кого Марк назвал Владимиром.
Хватит, муж говорит тихо, но резко.
А в чём дело? Почему ты её не отпускаешь? Боишься, что птичка сбежит?
А если боюсь? Марк произносит эти слова, и глаза его собеседника чуть расширяются, словно он удивлён, но тщательно пытается это скрыть.
Вот как? А что, есть предпосылки? Малышке не нравится золотая клетка или ты?
Чувствую, как у меня самой от злости начинают ноздри раздуваться. Говорят обо мне так, словно меня нет. Как будто я неживая!
Я вообще в последние дни ощущаю себя долбанной марионеткой. Куклой. Реально просто предметом интерьера! Без души. Без чувств.
Похоже, твоей милой не нравится наш разговор. Кобылка с норовом.
Я вам не кобылка. И свои похабные шуточки поберегите для своих потаскух, взрываюсь, хотя стараюсь говорить спокойно и глухо. А ты, Златопольский, тряпка! Мало того, что таскаешь меня на аттракционы уродов, так еще и позволяешь каким-то ублюдкам оскорблять.
Тишина вокруг становится осязаемой.
Словно вокруг звук выключили. У всех, кроме меня. И реплика моя вовсе не была тихой. И все это услышали.
И, кажется, ждут второго раунда. И даже делают ставки: что предпримет мой муж? Ударит? Выведет вон, схватив за волосы? Оскорбит прилюдно в ответ? Унизит при всех или оставит это на десерт, и я получу своё, когда мы останемся наедине?
Браво! Браво! синеглазый красавец аплодирует и хохочет.
Марк смотрит на него, обводит глазами других, я жду, что же будет, когда его взгляд останавивается на мне. И в нём я не могу понять, что это.
Удивление? Восхищение? Чем? Тем, что я сделала? Это просто слабоумие и отвага. Только и всего. Я бегу по лезвию бритвы. Моя душа разодрана в мясо. Мне уже на всё плевать.
Прости меня, любимая. Ты права, аттракцион уродов.
И неожиданно я вижу, как взлетает его кулак.
Глава 21
Мы едем домой. В машине Марк влажными салфетками пытается стереть кровь с костяшек, щедро поливает перекисью водитель передал ему аптечку. Жидкость шипит на его смуглой коже и на белоснежной коже салона дорогущего авто.
Я как заворожённая смотрю на алую кровь и розовую пену.
Что? Разве мальчики за тебя не дрались раньше?
Ты дрался не из-за меня, отвечаю резко, потому что это правда.
Ошибаешься
Отворачиваюсь к окну.
Очень хочется плакать, но я же сильная. Я не буду. И мне вредно. Мне нужно во что бы то ни стало сохранить себя. Держаться до того момента, пока я смогу вырваться.
Ошибаешься, Аленький. Иди ко мне
Не надо. Испачкаешь платье.
К чёрту платье.
Я не хочу, Марк!
Чего ты не хочешь? он всё-таки разворачивает меня, притягивает, впивается взглядом.
Я вижу, как горит огонь в его янтарных глазах. Почему-то сейчас они кажутся мне такими.
Молчу, сцепив зубы.
Аля
Сердце колошматит так, что страшно, вот-вот накроет приступ паники, сжимает, давит. Напряжение растёт. Словно между нами проходит термоядерная реакция. Сейчас весь мир вокруг в клочья.
Алька
Его лоб к моему лбу. Он близко. Только не поцелуй, пожалуйста! Не вынесу, не могу!
«Любовь не проходит так быстро».
Да, чёрт побери, да! Она не прошла! Потому что если бы прошла, мне было бы всё равно! Было бы плевать на него, на его прикосновения. На то, что он устроил на вечере. Плевать на то, что ему тоже хорошо «прилетело» от этого Набокова глаз наливается черным, и губа они успели слегка подпортить друг другу «фейсы», пока охранники подоспели. Мне было бы плевать.
А у меня сердце разрывается от боли, потому что я не понимаю за что? За что он так со мной поступил? Ведь всё было так хорошо! Так красиво!
И свадьба. И первая брачная ночь
Опять меня душат воспоминания. Душат, потому что разница между «тогда» и «сейчас» огромна. Потому что тогда был рай. Сейчас же я в аду бесконечном и беспросветном.
Почему? Почему? За что?
За то, что я глупая, неопытная, пугающаяся, смущённая, стыдливая? Но ведь он сам меня выбрал такую? Сам говорил, как ему хорошо!
Ты невероятная, Аленький не зажимайся, раскрой мне себя, дай посмотреть, дай насладится С ума схожу, умираю от жажды. Нужна мне. Как воздух. Дышать не могу без тебя.
А я без него не могла! И старалась делать всё, что просил. И раскрывалась, и боль терпела, и слушала, мечтая доставить удовольствие.
Быть его. Стать его. Навсегда. Только его! Чтобы он один.
Никого больше, никогда!
У меня никого. Да.
А вот у него
Не отпускает. Марк не отпускает. Боль не отпускает. Поселилась внутри, как у себя дома.
Он прижимает меня к груди всю дорогу, а я едва могу дышать. Аромат его с трудом выношу. Просто потому что боюсь сломаться.
Сломаться и послать всё к чёрту. Простить.
Можно ли это простить? Когда твою душу выворачивают наизнанку, в грязи топчут?
В доме я хочу сбежать, быстро сбрасываю туфли, юбку длинную придерживая.
Аля, стой. Подожди.
Я устала. Мне плохо.
Мне тоже плохо. Очень плохо, Аль. Подожди, послушай.
Игнорирую, продолжая идти вперед. Господи, почему этот холл такой длинный!
Марк успевает схватить за руку до того, как я ступаю на лестницу.
Аля, остановись!
Не хочу, оставь меня!
Да остановись ты!
Молча выдираюсь из объятий, в которые он меня пытается притянуть, челюсти зло сжимаю, в носу щиплет, слезы уже катятся
Чёрт! Аля! Да помоги же ты мне! он не говорит, орёт! Внезапно в таком отчаянии! Помоги! Неужели ты не видишь! Я уже не знаю, что делать! Я запутался! Я уже в край запутался! Тупик! Не могу больше! Помоги! Подскажи! Ну как мне быть? Да что мне сделать, чтобы ты простила? Я, черт возьми, люблю тебя!
Он держит меня за плечи, заставляя голову поднять, смотреть на него. А я не вижу слезы застилают.
Аля что мне делать?
Отпусти меня. Совсем отпусти. Пожалуйста. Я не могу, Марк не могу.
И я не могу. Не могу отпустить, слышишь? Я сдохну без тебя!
А я с тобой
Говорю тихо, еле слышно. И это правда. Не могу рядом с ним. Мне так больно, словно меня постоянно в кислоту, в огонь. Задыхаюсь. Потому что каждую секунду тут я вспоминаю о том, как было хорошо.
И о том, что любовь, правда, так не проходит.
А я хочу, чтобы она прошла! Так хочу!
Глава 22
Он выпускает меня, нет, не так Просто опускает руки и голову. Говорит хрипло:
Прости, Аля Я Я на самом деле не знаю, что делать, если ты уйдешь. Мне будет проще умереть, наверное.
Слишком громкие слова.
Мне нечего ответить. Точнее, есть что, но я даже не знаю, как это выговорить.
Аля я дико облажался. Я думал не знаю, о чем думал. Понимаешь, ты ты невинная, чистая, и мне всё время казалось, что я тебе сделаю больно