Словно отвечая на мои мысли, таинственный наблюдатель решает выдать свое присутствие.
Открывает двери и заходит в спортивный зал.
Узнаю его и с досадой понимаю, что руки холодеют и покрываются мурашками.
Высокий, широкоплечий, с развитой мускулатурой. Сильный. Красивый. Наглый. Безбашенный. Умный. Циничный. Жестокий.
Тор. Роман Торопов.
Я бы могла сказать, что он моё проклятие. Но не скажу. Потому что мне плевать на него так же, как и на остальных.
Ну, почти. Только знать об этом никому не обязательно.
Глава 3
Тор! Тор! Тороп! Торопыга! Явился не запылился! Брателла!
Мою наготу уже никто не замечает. Ну конечно! Их кумир вернулся, как же! Сам великий и ужасный Тор Торопов. Гроза и гордость школы в одном флаконе.
Несколько парней и девчонок вскакивают с мест. Конор свистит, но на него всем глубоко по
Тора окружают, здороваются как-то по-особенному, по-своему. Я знаю, их тут банда, трое лучших друзей, ну и подружки-подпевалы, само собой.
Ёжусь, поводя плечами, мурашки скачут по коже наперегонки.
Чёрт, наверное, зря я вот это вот всё Зря вышла. Посидела бы до конца урока, потом а что потом? Вещи бы они все равно не вернули. Это факт.
Ну, может, вернули бы, но поглумились бы надо мной знатно.
А я не позволяю над собой издеваться. Научилась этому уже давно.
Жаль, что учитель был таким жестоким.
Смерть вот лучший учитель жизни.
Стою всё так же в центре зала, повернувшись к выходу, смотрю в пустоту. Чего я зависла, собственно? Я собиралась к директору? Что ж
Делаю шаг, второй.
Конор свистит в свисток, пытаясь призвать класс к порядку. Поздно. Раньше их надо было воспитывать. Как моя прабабушка любила повторять: когда поперек лавки лежит, еще можно воспитывать, а потом бесполезно. Вроде так звучало
Теперь всё. Они уже выросли, у многих внутри гниль, которую не вытравишь. Впрочем, мне какое дело? Я тут ненадолго.
Осталось несколько месяцев. Потом свобода. Относительная, конечно, но
Чувствую леденящий холод, лижущий тело, но в то же время почему-то становится горячо, словно прожигает, жгучей волной проходит по позвоночнику.
С досадой понимаю, что это.
ЕГО взгляд.
Взгляд, на который мне должно быть пофигу. Кровь отливает от щек.
Есть у меня такая особенность, когда все обычно краснеют, я, наоборот, бледнею, становлюсь белой как смерть.
Вещи её верните.
Голос у Тора низкий, спокойный. Обычно он такой лениво-вальяжный, это еще называют говорить «через губу». Да. Признаю. Я знаю, какой у него обычно голос. Я вообще непростительно много о нём знаю для человека, которому всё равно.
Как-то сразу после его слов становится тихо. Подозрительно тихо.
Уверена, даже не глядя на них, что все сейчас смотрят на Тора. И смотрят удивленно.
Я что-то не ясно сказал? Вещи Щепкиной на базу.
Торыч, ты это Да Винчи, Данила Виноградов, любитель недружеских шаржей, считающий себя гением, трепло.
Вещи. Мне странно, но Торопов повышает голос тона на два.
Одиннадцатый «Е», это уже какой-то паноптикум! Я вас я это Конор вспомнил, наконец, что вообще-то он тут учитель и должен был бы быть главным но как бы не так. И это все знают.
Сергей Иванович, я сам разберусь. Тор делает шаг.
Конор изумленно пялится на него, даже свисток изо рта выронил.
Я все еще стою вполоборота, но вижу, а главное чувствую, что этот шаг он делает ко мне. А потом
Потом резко сдирает с себя футболку и так же резко надевает мне на голову. Я ничего не успеваю сделать. Мягкая ткань накрывает моё тело, пряча бесстыдную наготу.
Вскидываю на него глаза и давлю сквозь зубы:
Сними! весь яд выплескиваю, который есть! Всю всю ненависть, которой нет на самом деле.
Тор молчит, прожигает взглядом. А потом это замечаю только я! в его глазах появляется какое-то новое выражение. Новое и странное. Как будто там нежность, что ли? Не может быть
Его футболка пахнет остро, очень вкусно, чем-то древесным, горьковатым, и мужским. Я морщу нос, потому что боюсь чихнуть.
Этого только не хватает.
«Рили» светит Тору свой «тишёрт» сжечь, гнусавый голос Дунаевой узнаю сразу. Научилась бы хоть говорить по-английски, если вечно любит вставлять импортные словечки.
Торопов смотрит в сторону скамеек, где сидит большинство. Желваки играют. А я чувствую жар его тела. Он стоит близко. Очень близко. Мне дико хочется отодвинуться, но этим я покажу свою слабость.
Да Винчи, Коршун, сумки Мирона и Дуни на базу.
Что? Ром, ты с ума сошел? Ты
Друзья Тора, «братья», как они друг друга называют, резво направляются в сторону сидящих.
Девицы что-то орут, шум, гам. Конор опять свистит, а я я, сама не понимая, почему, стою и в упор смотрю на Тора.
И сердце моё колотится так, словно оно кулак боксера, отрабатывающего скоростные удары по груше.
Дышать трудно. Еле-еле заставляю себя вздох сделать.
Отдай! Я сказала, дай рюкзак!
Рот закрой, Дуняшка, а то помогу
Я спиной чувствую возню на скамье, смотреть туда не хочу, потому что, кажется, мы с Тором играем в гляделки. И я не должна проиграть.
Сволочь ты, Коршун, гад, отдай! Быстро.
Зубы не растеряй, Мирон.
Кто-то из парней подходит к нам.
Щепка, твоё?
Я не могу отвернуться, не могу проиграть ему! Смотрю в упор, стараясь вложить в свой взгляд всю ненависть, которую испытываю. Вспомнить, почему именно я его так сильно ненавижу! И всех их! Почти всех. Мажоров одиннадцатого «Е»
Уголок его губы дергается, ползёт вверх, а сам он Тор усмехается, смешно фыркая и опускает глаза.
Я выиграла! Ликую и радуюсь. Но это не точно.
Посмотри, это твои вещи?
Конечно мои, узнаю сразу, несмотря на то, что в руке Да Винчи они свернуты комком. Киваю, сглатывая.
Но руку к вещам не протягиваю. Понимаю, что он может не отдать их, а сделать финт, поиграть в «собачку», чтобы еще сильнее меня унизить. Попытаться унизить.
Торопов забирает у приятеля мою одежду и буквально впихивает в руки неужели понял, чего я опасаюсь?
Иди, одевайся, леди Годива, его шепот снова активирует ненавистные мурашки. Что б тебя
Глава 4.
В раздевалке на меня накатывает.
Осознаю, что только что сделала.
Капец Если бы Сонька узнала! Нет, Сонька бы меня не осудила. Но и не похвалила бы, наверное, тоже.
А вот моя банда из десятого «А», в котором я раньше училась, «сто пэрэ» из меня бы героиню сделала.
Банда. Скучаю, ребятки, как же я по вам скучаю! Выть иногда охота.
Переоделась? тихий низкий голос бьет прямо между лопаток.
Застает врасплох, не успеваю сгруппироваться внутренне и вздрагиваю.
Испугалась?
Молчу. Надо просто закрыть глаза, посчитать хотя бы до трех. И повторить как мантру: мне все равно. Мне все равно. Мне все равно.
Меня этому никто не учил. Никто из живых. Есть такие уроки, которые сама жизнь даёт.
Все любят повторять, что надо учиться на чужих ошибках, и продолжают набивать шишки на своих.
Эй, ты там живая, мышь?
Что ему от меня надо?
Придумал же еще мышь! Сам он
Надеваю пиджак, закидываю рюкзак на плечо, беру футболку, которую мне так навязчиво одолжили, поворачиваюсь.
Не смотрю на Тора, который, конечно же, стоит прислонившись к двери, загораживая выход.
Можно пройти?
Пройти? Вот так просто? А ты ничего не забыла?
Сейчас заберешь, или мне постирать? протягиваю ему его «тишёрт», как сказала бы Дуня.
Оставь. Дарю.
Спасибо, не нуждаюсь.
Неужели? Смотри, пожалеешь.
О чём?
Ну могла бы её загнать на школьном «ауке», бабла бы подзаработала.
Ухмыляется, весь из себя такой вальяжный, спокойный. Хозяин жизни типа, ага.
Школьные «ауки» аукционы удивительная мерзость. Лотом может выступить всё что угодно: от свежей сплетни или шмотки популярного парня до, извините, девичьей чести. Еще только я в этом дерьме не участвовала.
Спасибо, но нет.
Ну, как знаешь, он протягивает руку, чтобы забрать футболку. На мгновение мелькает шальная мысль отвести свою, представляю, как Тор удивится! Вряд ли он ожидает, что и с ним могут поиграть в дебильную игру.